Поразило Сергеева то, что Мельников, сначала возмутившись, вдруг затих и стал с интересом наблюдать за действиями эксперта, не без удовольствия созерцая ее строго сдвинутые брови, сосредоточенный взгляд, румянец смущения на щеках. Вера, видимо, впервые в жизни «работала» и проходила не учебную, а настоящую практику, и получалось это у нее настолько мило и непосредственно, что, казалось, сам Мельников забыл, для чего все это делается. Когда процедура с правой рукой была закончена, он, не спуская с Веры заинтересованного взгляда, протянул ей для экспертизы левую руку, чем вызвал еще большее ее смущение. — Это уже не нужно, — строго сказала она, а Сергеев, глядя на черные от солярки и отработанного масла руки Мельникова, покрытые ссадинами и мозолями от гаечных ключей, подумал, что человек с такими руками не может совершить тяжкое преступление. Он понимал, что, снимая отпечатки пальцев, они обижают, может быть, самого честного и порядочного труженика, но такая уж у них работа. Не очень-то разобиженный, Мельников ушел, Вера, помолчав, подняла на Сергеева глаза и сказала: — Он ни в чем не виноват… — Откуда такие выводы? Ведь все может быть? — Рука теплая, пальцы не дрожат. Такой большой, добрый сенбернар, давал мне то правую, то левую лапу, а должен был из-за наших подозрений возмутиться. — Ну так возмущался! Правда, тут же заинтересовался то ли экспертизой, то ли самим экспертом… — Да ну вас. — Ладно, не будем отвлекаться… Дежурный! Чеканов пришел? — Здесь. — Зовите его и поприсутствуйте на допросе. — Слушаюсь. В комнату вошел рослый белокурый парень с холодными голубыми глазами, шапкой кудрей пшеничного цвета. Спокойно поздоровался, подошел к столу, за которым сидел Сергеев, сказал: — Меня уже спрашивали. Что знал, ответил… Сергеев подумал: «Этот герой может любой девице голову вскружить». — Из материалов следствия видно, — сказал он, — что вы хорошо знали Стрепетову. — Росли вместе в Сулаевской… Вы что, меня подозреваете? — Я вас не подозреваю, только прошу отвечать точно. В котором часу вы расстались со Стрепетовой? — Я уже сказал, около часу дня. — Она приезжала за деньгами? — Это я точно не знаю. — Вам не кажется странным: получив такую сумму, пошла с вами в лес? — спросил Сергеев. — Попросила сфотографировать. У меня в руках был фотоаппарат. А я и раньше, когда приезжала за деньгами, встречал ее и провожал до станции. Чего же ей меня бояться? — Бекаширова знаете? — Тот, что сельмаг обворовал и два года получил? — Говорят так. — А Бекаширов при чем? Вкалывает в лагере, отбывает срок. — Спросил потому, что он тоже, как и Стрепетова, из Сулаевского… Бывает, возвращаются из лагерей уже с квалификацией, кому как повезет: одни честно трудятся, другие попадают под влияние уголовников и возвращаются готовыми рецидивистами. Сергеев отметил про себя, что на ходу подсказанная версия Чеканову понравилась. — Кто его знает, — все же с осторожностью ответил тот. — По времени ему еще сидеть и сидеть, но, может быть, досрочно выпустили, а то сбежал?.. Вам-то, должно, лучше известно? — Это мы проверим, — пообещал Сергеев. — Вы не можете сказать, какие отношения были у Бекаширова со Стрепетовой? — На деревне толковали, дело у них к свадьбе шло. Бекаширов для того и в магазин полез, чтобы, женившись, голым не ходить. За это срок схлопотал. А когда сцапали его, у Ленки от ворот поворот получил. Сказала она ему: «За вора не пойду». Чеканов явно импровизировал. Вдохновившись собственным творчеством, добавил: — А любил он Ленку крепко, потому как девка ходовая… — Как это — «ходовая»? — Ну, деловая и собой хороша… Сказал он ей на прощанье: «Пусть меня засадят, но ты все равно ни с кем другим не будешь — друзья отомстят». — Ну а друзья у Бекаширова кто? Говорят, по делу ограбления универмага с ним какой-то Хрыч проходил? Чеканов сделал вид, что задумался. — Это что, фамилия такая или прозвище? — спросил он. — Прозвище. Бекаширов его Хрычом называл. — Про Хрыча я ничего не знаю, — спокойно ответил Чеканов. — Мало ли у Бекаширова друзей в лагере? — Больше ничего не скажете? — Вроде все… — Прочтите протокол и подпишите. И еще… Дадите подписку о невыезде… Товарищ эксперт, снимите, пожалуйста, у гражданина Чеканова отпечатки пальцев. Чеканов криво усмехнулся: — Зачем же «отпечатки»?.. Еще и «гражданин»?.. — Так полагается, — коротко ответил Сергеев, наблюдая, как, сразу побледнев, Вера, строгая и сосредоточенная, проделала ту же операцию, что и с пальцами Мельникова. С тревогой Сергеев наблюдал за лицом Веры: мертвенная бледность все больше покрывала ее щеки и лоб. «А ну как хлопнется в обморок! С чего бы это?» — Я могу идти? — когда процедура была закончена, не глядя на Веру, спросил Чеканов. — Пока да. Понадобитесь — вызовем. Чеканов, не оглядываясь, вышел. — Веруша, что с вами? — когда они остались вдвоем, спросил Сергеев. — Он — убийца, — едва разжав слипшиеся губы, ответила Вера. — Я снимала отпечатки с пальцев убийцы… Это всего лишь интуиция, но я точно знаю: убил он. — У меня такое же ощущение, — признался Сергеев. — Но интуицию, как говорится, к протоколу не подошьешь. А как вы это почувствовали? Что, пальцы у него холодные или руки дрожат? — Ни то, ни другое… Будто ток прошел. У него не пальцы, а железные электроды… Он понял, что я обо всем догадалась. Видели бы вы этот взгляд: как ножом ударил. Глеб Андреевич, его надо немедленно арестовать, он еще немало бед может натворить. — Зайчик, зайчик, — заставив себя улыбнуться, сказал Сергеев, — сам как вкопанный, а хвост дрожит… Ну можно ли работать в уголовном розыске с такими нервами? И это всего в двадцать лет? Что ж потом будет? — Не двадцать, а двадцать два, — поправила его Вера, с удивлением глянув на Сергеева, по-своему восприняв его неожиданное «зайчик». — С такими нервами, как у меня, только и работать в нашем ведомстве: человека я чувствую на расстоянии… — Каждого? — Без исключения. Открытие, что не такая уж большая разница у них в возрасте, порадовало Сергеева: всего-то семь-восемь лет… — А с вами опасно общаться, — сказал он. — Не всем… Мы отвлеклись. Думаете ли вы задерживать Чеканова или дадите ему спокойно удрать от правосудия? Я считаю, что задержать необходимо. — Может быть, вы и правы, — неожиданно согласился Сергеев. — Признаться, и у меня по спине как будто Дед Мороз босыми пятками вдоль хребта пробежал… Разговор их прервал начальник райотдела лейтенант Степчук. Войдя в комнату прямо в сапогах, испачканных глиной, отрешенным голосом доложил: — Нашли Стрепетову. — Жива? — Убита. — Где нашли? — В лесу, неподалеку от гаража автохозяйства. Зарезали, сволочи. — Труп не трогали?