– Что? – не понял Флинн. – Фатум, Флинн. Он догнал меня, – ответила Хольда. – Пророчество Глэдис полностью сбылось: был и город, охваченный огнем, и яма, в которой умер рыцарь, и рука помощи, и разбитое сердце… Флинн вздохнул – и облачко пара вырвалось из его рта. Он тоже глянул на горизонт, и у него внутри все оборвалось: алая полоса разрезала небо. – Неужели суллема Безумного не исчезла вместе с ним? – Нет, Флинн, это не отблески суллемы, – сказала Хольда и слабо улыбнулась. – Это рассвет. 30 Вокзал Воспоминаний – Я сын кабана! Я СЫН КАБАНА!!! – кричал Безумный и смеялся. – И ничего другого он не говорит, да? – спросил Граф Л. Он сидел на корточках и внимательно изучал Безумного, находясь в метре от него. – Ничего, – подтвердила Хольда. – Только постоянно повторяет: «Я сын кабана». Какой-то горячечный бред. Не может же он реально быть сыном кабана. – Да, вряд ли это возможно, – согласился Граф Л. – Флинн, ты говорил, что Фанабер впала в бешенство от звука твоей гармоники. – Да, – кивнул Флинн, – так и было. – Можешь сыграть для нашего нового заключенного? – Граф Л встал и отошел на несколько шагов назад. – Возможно, это развяжет ему язык. – Он посмотрел на белую звезду, которая не торопясь вращалась вокруг своей оси. – Хебель, держи покрепче нашего нового заключенного. Он сейчас может сильно брыкаться. Звезда, будто в знак того, что она все поняла, немного увеличилась, а потом уменьшилась до прежних размеров. – Вот и славно, – улыбнулся Граф Л. – Флинн, начинай. Мелодия гармоники нарушила тишину древнего космоса. Сначала Безумный вел себя немного беспокойно: он, сидя на невидимом полу, качался из стороны в сторону и негромко завывал, точно пытался заглушить в своей голове звук гармоники, – но потом притих. Его грязно-зеленые глаза расширились, из груди вырвался чудовищный вой, и он руками попытался разорвать собственный рот, потянув уголки губ в разные стороны с такой силой, что потекла кровь. Граф Л жестом приказал Флинну остановиться. – Так, ну а теперь ты расскажешь мне, кто ты? – Я сын кабана! Я сын кабана! – убрав руки ото рта, прокричал Безумный с выпученными глазами. – Ладно, хрен с тобой, пусть будет по-твоему, – сказал Граф Л. – Тогда, может, поросеночек ты наш, ответишь на другой вопрос? Скажи, как ты стал одержимым? – Я… я… избавился от страха, – ответил Безумный и захохотал. – Я избавился от страха!!! – От какого страха? – терпеливо спросил Граф Л. – Я вырвал из себя то, чего боятся все эти мерзкие людишки! То, что обязательно придет за каждым из них! Но не за мной! Не за мной!!! – Ну то, что все одержимые бессмертны, – я и без тебя знаю, – спокойно сообщил Граф Л. – Ты мне лучше скажи, как именно ты избавился от своего Таната? Безумный глухо застонал, точно пытался запихнуть рвущиеся наружу слова обратно в глотку. – Флинн, а давай-ка еще разочек насладимся твоей чудесной игрой на гармонике, – предложил Граф Л. И как только мелодия вновь хлынула кристальным водопадом, одержимый упал на спину и затрясся всем телом. Его глаза закатились так, что виднелись только белки, изо рта пошла кровавая пена, окаменевший язык высунулся из-за оскаленных зубов – Безумный оказался во власти сильного припадка. – Хватит, Флинн, – остановил его Граф Л. Тело одержимого сразу же обмякло, и он часто задышал. – Теперь ты расскажешь мне, как избавился от своего Таната и куда он делся? – склонившись над ним, спросил Граф Л. – Он упорхнул, – придя в себя, захихикал Безумный. – Когда я вырвал его из своей груди, он упорхнул! – Может, полетел обратно к Властелину Смерти? – предположила Хольда. – Тогда почему не долетел? – спросил Граф Л. – Что с ним случилось по пути? Я искал и в мире живых, и в мире мертвых – нигде нет Танатов одержимых. Нигде! – А ты точно хорошо искал? – Хольда, не забывай, с кем разговариваешь, – строго произнес Граф Л. – Если я сказал, что их нигде нет, значит, их действительно нигде нет. – Не кипятись, – нахмурилась Хольда. – А если они исчезли? Ну то есть полностью пропали? – Ты хочешь сказать, что их Смерти взяли и умерли? Признайся, ты опять на межзвездном сквозняке стояла? – Граф Л выпрямился и ненадолго приложил ладонь ко лбу Хольды, проверяя, нет ли у нее жара. – Хольда, это противоречит замыслу Творца. Смерть не может умереть. Это полный бред! – А что насчет тех душ, которые находятся в Лимбе? – поинтересовался Флинн. – Что с их Танатами происходит? – Они навеки возвращаются к Властелину Смерти, – ответил Граф Л. – А почему ты спрашиваешь? – Просто так, – соврал Флинн. На самом деле он спросил об этом потому, что волновался за Тигмонда, от которого не было никаких вестей, и Граф Л тоже не знал, где тот сейчас находится: в Лимбе или все же в резиденции Смерти. До Мойры, они, увы, так и не дозвонились. Хольда, видимо поняв, почему Флинн задал этот вопрос, напряженно глянула на него. – Так, если ты мне сейчас не ответишь, то Флинн устроит тебе концерт на весь вечер, ты меня понял? – обратился Граф Л к Безумному. – Где сейчас твой Танат? Куда он делся? Отвечай! – Он рядом… он совсем рядом… Я вижу его. Вижу! – прокричал Безумный и загоготал, схватившись за живот. – Вы не сможете долго держать меня в этой тюрьме! Не сможете! Кабан, обманщица, палач и царица! Они придут за мной! Все они придут за мной! Обязательно придут! Они не оставят свое дитя! Не оставят! – М‐да, дохлый номер. – Граф Л разочарованно цокнул языком. – Ладно, завтра попробуем допросить остальных заключенных. Может, кто-то из них все-таки расколется под звуки гармоники. – Он повернулся спиной к Безумному. – Флинн, Хольда, идите спать, я уверен, что вы с ног валитесь. Спасти весь Инферсити – это вам не шутки. – Я не усну, пока не узнаю, что произошло с Тигмондом, – воспротивилась Хольда. Безумный вдруг бодро приподнялся и сел на пол. – Выходит, что я окончательно добил твоего рыцаря? Да, принцесса? – глухо засмеялся он и тыльной стороной ладони вытер кровавую пену у рта. Хольда медленно повернула голову в сторону Безумного и посмотрела на него взглядом, от которого тот смог бы с легкостью воспламениться даже без помощи своей суллемы. В следующее мгновение она уже избивала одержимого, нанося ему яростные удары. – Тигмонд вернется, он еще вернется! У тебя бы суллемы не хватило, чтобы отравить его душу настолько, чтобы он попал в Лимб! Слышишь?! Тигмонд сильный! Он вернется! ВЕРНЕТСЯ!!! Безумный не пытался защищаться, он сидел на полу с безвольно опущенными руками и неистово хохотал после каждого удара. Капли крови летели во все стороны, грязно-зеленые глаза скрылись за опухшими веками, а зубов в его рту становилось все меньше, но Хольда никак не останавливалась. – Ну все, Хольда, я разрешил тебе выпустить пар, а теперь прекрати, – спокойно произнес Граф Л и, обхватив Хольду за талию, оттащил ее от Безумного. – Отпусти меня! Я убью эту тварь! Убью! – сопротивляясь, прокричала она. – Он же бессмертный, Хольда, – напомнил Граф Л, не отпуская ее. – Хебель, забери Безумного подальше, иначе Хольда себе все пальцы переломает в попытке начистить его мерзкую рожу. Безумный (или, точнее, то, что от него осталось) быстро заскользил по невидимому полу, оставляя за собой кровавую дорожку, и вскоре пропал из виду. Граф Л наконец-то отпустил Хольду, которая, одарив его ненавидящим взглядом, сразу же отвернулась. – Вот только не надо демонстрировать мне свои детские обиды, – сказал Граф Л. – Ты же знаешь, что я сделал это для твоего же блага. Безумный и так получил сполна. – Сполна?! – рявкнула Хольда. – Да его за то, что он сделал, нужно сослать в Лимб! – Поверь, как только мы найдем его Таната, он не задержится в древнем космосе, – заверил ее Граф Л. – И все же правду говорят: «Если Творец хочет наказать, он забирает разум». – Он глянул на кровавую дорожку, оставленную Безумным. – А если хочет кого-то наказать еще больше, то взваливает ему на плечи того, у кого он забрал разум, – фыркнула Хольда. Флинн смотрел на мраморных ангелов возле загробного суда и надеялся, что кто-то из них обратит на него внимание. Когда он умер и впервые попал сюда, одна из статуй посмотрела на него золотыми глазами – и перед внутренним взором Флинна пронеслась вся его жизнь. И сейчас он вновь хотел увидеть ее, но ангелы лишь тоскливо глядели в небеса, не замечая того, что происходило у их ног. «Зачем тебе вспоминать свое прошлое?» – спросил Шешан. «Как только я увидел настоящий облик Безумного, у меня возникло странное чувство, что я уже где-то видел его… еще до своей смерти, – ответил Флинн. – Знаешь, как бывает? Случайно выхватил чье-то лицо из толпы, на мгновение задержал на нем взгляд, а потом тебе кажется, что время от времени ты вновь видишь этого человека в толпе. Но все равно не можешь утверждать, что это точно он, а не кто-то другой, похожий на него». «Тогда ты тратишь время з‐з‐зря, – сказал Шешан. – В сердцах этих ангелов живет огромная тоска, поэтому они смотрят вниз только тогда, когда им нужно исполнить свой долг: прочесть книгу человеческой души. Они уже читали твою книгу, когда ты впервые попал сюда, – и больше не будут». «И в чем причина их тоски?»