– Это тебе уже ничто не поможет, – смело заявил он. – Мы больше не позволим тебе сбежать. – А я и не собираюсь убегать, – ответил Безумный, согнувшись от смеха. Успокоившись, он резко поднял голову и зашипел, как раскаленный уголь, на который попала пара капель воды: – Я собираюсь убить каждого из вас. – Очень самонадеянно, – сказал Тигмонд и выстрелил терновой веткой. Та полетела колючим копьем, но поразить Безумного так и не смогла: он схватил ее на лету и сжал костяными пальцами. Острые шипы вошли в них, как нож в масло, но одержимый, почувствовав боль, лишь блаженно прикрыл белый глаз, и оглушительный смех прокатился по комнате, заставив задрожать суллемные бомбы. Следом его пылающее тело пронзила золотистая стрела. Хольда, которая давно вышла из-за спины Тигмонда, стояла посреди комнаты и, часто дыша, ненавидящим взглядом смотрела на Безумного. – Ох, сколько же раз ты пыталась меня сразить этой бесполезной штукой, – протянул одержимый, доставая стрелу из груди. Он поднес ее к белому глазу, мельком глянул на нее и, внезапно замахнувшись, вонзил в свою шею. Стрела проткнула оставшиеся мышцы справа, скользнула мимо шейных позвонков и вышла с другой стороны. – Видишь? Она не может мне навредить! Мне уже ничто не может навредить! Аха-ха-ха! – Безумный задрал голову и широко раскрыл челюсти, показав догорающий язык. Медленно вынув стрелу, он тихо застонал и снова посмотрел на нее. – Жаль будет, если сломается. Или не жаль? – спросил он, надавив большим пальцем на древко стрелы. – Что за фигня происходит? – потрясенно прошептал Тигмонд и опять попытался закрыть собой Хольду, но та не дала этого сделать. – Не надо меня защищать, я сама справлюсь, – процедила она сквозь зубы, не сводя глаз со своей стрелы, древко которой начало трещать. Флинн, наблюдавший за всем с растущей тревогой, тоже не остался в стороне. Он мысленно позвал Шешана и пальнул им по Безумному. Змей пролетел золотой молнией и острыми клыками впился в единственный глаз одержимого. Тот взвыл и разжал пальцы – стрела и терновая ветка сразу же метнулись к Хольде и Тигмонду. Безумный обеими руками схватил Шешана и попытался отцепить его от себя. Рыча, он резко дернул, и змей полетел на пол, сжимая в клыках белое глазное яблоко. – Мерзкая тварь! – рявкнул Безумный. Он сделал пару шагов, упал на колени и начал шарить руками по полу. – Немедленно верни мой глаз! Змей стремительно пополз к Флинну, не выпуская глазное яблоко из пасти. – Молодец, – похвалил его Флинн. Он быстро наклонился, взял Шешана на руки и вынул из его пасти глаз Безумного. – Это наш шанс, нужно атаковать вместе! Хольда и Тигмонд кивнули. – Я готова, – сказала она и наложила стрелу на тетиву невидимого лука. – Я тоже, – ответил он, приняв боевую стойку. Шешан вернулся на место, и Флинн снова мысленно воззвал к нему, прося о помощи. Безумный, чувствуя опасность, выпрямился и, все еще стоя на коленях, зарычал. Алое пламя – будто кто-то подлил в него горючее – взмыло и лизнуло потолок. Спрятав глаз Безумного в карман куртки, Флинн вытянул правую руку перед собой, и комнату озарил яркий золотой свет, как будто в нее на секунду заглянуло солнце. Тело Безумного дернулось: змей клыками вцепился в его шею, стрела пронзила лоб и вышла через затылок, а терновая ветка кольцом сдавила грудь. Суллемные бомбы задрожали от протяжного стона, и одержимый постепенно начал обретать человеческие черты: пламя внутри его тела успокоилось, кости стали обрастать мышцами и кожей. Флинн увидел, как в груди Безумного снова появилось сердце. Оно то полностью замирало, то пускалось в неистовую пляску, словно никак не могло решить: биться ли ему или остановиться навеки. – Не-е‐ет! – заорал Безумный и схватился за свою шею. – Я не хочу быть человеком, не хочу!!! – Он попытался оторвать от себя нарастающие мышцы и кожу, но у него ничего не получилось. – Я не хочу быть слабым!!! Истошный вопль впился в уши, и затухающий огонь обрел новые силы: он вновь до костей сожрал тело Безумного и переметнулся на деревянные стеллажи. Духовные напарники не выдержали этого адского пламени и вернулись обратно. – Что будем делать? – спросила Хольда, отступая назад. – Я с помощью Сильвии оттяну его вбок, и у вас появится возможность добежать до лестницы, – сказал Тигмонд, приготовившись снова выпустить терновую ветку. В его глазах блеснула решимость. – А как же ты? Ты же погибнешь, если останешься! – воскликнул Флинн. – Я тоже попытаюсь выбраться, но, если не получится, ничего страшного: немного поторчу в приемной Властелина Смерти и вернусь обратно, – ответил Тигмонд, и на его губах промелькнула слабая улыбка. – Нет, это очень рискованно, – запротестовала Хольда. – Но у нас нет другого выбора, – сказал Тигмонд. Терновая ветка вылетела из его руки и растянулась: один ее конец обвился вокруг шеи Безумного, а другой – вокруг запястья Тигмонда. – Решил сделать из меня цепного пса?! – взбесился Безумный. – Сейчас сам им станешь! Он поднялся на ноги и дернул терновую ветку на себя. Тигмонд попытался упереться ногами в пол и наклониться назад, но второй рывок был настолько сильным, что он не выдержал и подался вперед. – Тигмонд, держись! – Хольда подбежала и крепко обвила руками его талию. – Флинн, помоги мне! Но Флинн и шага не успел сделать, как его откинул поток горячего воздуха, и он спиной ударился о дальнюю стену комнаты. Все кости в теле завибрировали, внутренности сжались, в голове поселился звон – и силы куда-то исчезли. Раскаленный воздух обжег носоглотку – и теперь даже неглубокий вдох причинял страдания. По телу Флинна разлилась боль; она, будто подгоняемая сердцем, проникла в каждую клеточку, и все, что он сейчас мог, – это безвольной куклой сидеть на полу и с ужасом наблюдать за всем происходящим. – Хольда, отпусти меня! – приказал Тигмонд. – Иначе ты пострадаешь! – Плевать! – огрызнулась Хольда. – Я не оставлю тебя! Расстояние между Безумным и Тигмондом все сокращалось. – Нет, я не позволю тебе умереть! – крикнул Тигмонд. – Хватит строить из себя рыцаря! – воскликнула Хольда. Тигмонд свободной рукой отцепил Хольду от себя – и та, сбитая новым потоком горячего воздуха, отлетела назад и упала на спину. – Решил защитить свою принцессу? – посмеиваясь, спросил Безумный. Последний рывок – и Тигмонд оказался рядом с ним. Безумный, крепко держа левой рукой терновую ветку, поднял правую и прикоснулся костяными пальцами к лицу Тигмонда. – Сейчас ты отдашь то, что вы украли у меня, – прошипел Безумный. Душераздирающий крик Тигмонда рассек воздух. Хольда лежала на полу и не могла подняться, точно ее парализовало. Флинн почувствовал, что тошнота подкатила к горлу, а мысли смешались, но среди слабости, захватившей его тело, он все же нашел остатки сил (всего пару капель), с помощью которых у него получилось достать флягу из внутреннего кармана. «Живительный нектар» потек по горлу, и его тело постепенно начало наливаться утраченными силами. Безумный же откинул Тигмонда назад, оставив на его животе огромный пузырящийся ожог. В руках он держал глаз. Немного повертев его в костяных пальцах, Безумный вставил его в свою пустую глазницу и осмотрел комнату. – О, какие же вы все-таки слабаки, – протянул он и залился судорожным смехом. Хольда наконец-то пришла в себя и, приподнявшись на локтях, в ужасе открыла рот: рядом с ней без сознания лежал Тигмонд. В его правой глазнице зияла красная рана, вокруг которой танцевали огненные языки. – Тигмонд, держись, умоляю, держись! – крикнула она и потянулась к карману своей куртки. Она дрожащей рукой приложила ко рту Тигмонда флягу и напоила его «Слезами единорога». Парень застонал, открыл целый глаз и посмотрел на Хольду. Та облегченно выдохнула и погладила Тигмонда по правой щеке, но он перехватил ее руку и прошептал: – Не трогай, иначе заразишься суллемой. Хольда ничего не ответила и, нахмурившись, убрала руку. – Слабость. Я вижу одну лишь слабость, – холодно сказал Безумный. – И вы жестоко поплатитесь за то, что хотели лишить меня главного – моей силы. Он сжал костяные пальцы в кулаки, и воздух содрогнулся от его сумасшедшего смеха. Суллемные бомбы все как одна задрожали, и алое пламя, заключенное в них, начало рождать искры. Флинн постарался встать, но голова закружилась, и он опять сел. Хольда тоже не могла подняться на ноги, она лежала рядом с Тигмондом и пыталась прикрыть его своим телом. По стеклянным цилиндрам суллемных бомб пошли трещины, из которых стал вырываться алый свет. Безумный перестал смеяться и, посмотрев перед собой, громко произнес: – Передайте вашему хозяину, что у него никогда не получится забрать меня! Ведь я бессмертный! БЕССМЕРТНЫЙ! «Скорее! Прячься!» – предупредил Шешан. Флинн быстро осмотрелся и увидел в левом углу широкую доску, которая была прислонена к стене. Он упал набок и пополз к ней. Только он успел отодвинуть ее и спрятаться, как оглушительный взрыв сотряс стены комнаты. 29 Фатум Флинну на руки попала суллема, и он взвыл, но не услышал собственного голоса: в ушах стоял звон. «Немедленно выбирайся отсюда!» – прошипел Шешан. Флинн ногами оттолкнул доску и, опираясь о стену, поднялся. Всю комнату поглотил алый огонь: стеллажи превращались в обугленную древесину быстрее зажженной спички. Тигмонда и Хольды не было видно. Облив себя «Слезами единорога», Флинн пошел вперед. Алые языки, касаясь его, становились голубыми и с шипением отступали. Через несколько метров он нашел Тигмонда – тот лежал на животе, упершись руками в пол. Он был с головы до пят покрыт страшными пузырящимися ожогами. От бледно-зеленых волос почти ничего не осталось. Флинн полил спину Тигмонда «Слезами единорога» и перевернул его, под ним оказалась Хольда. Видимо, перед самым взрывом он успел прикрыть ее собой. – Хольда, ты как?! Ты как?! Хольда, приди в себя! – воскликнул Флинн, смотря в ее широко распахнутые глаза. Хольда мертвой хваткой сжимала серебристую флягу и ни на что не реагировала, словно взрыв превратил ее в статую. Флинн похлопал девушку по щекам, но это не помогло, тогда он влил в ее приоткрытый рот остатки «Слез единорога». Отойдя от шока, Хольда глубоко вдохнула и, резко поднявшись, посмотрела на Тигмонда. Тот неподвижно лежал, точно скованный цепями, и единственным глазом смотрел в потолок. Суллема успела обглодать правую половину его лица до костей. – Не смей умирать, слышишь?! – крикнула она, пытаясь напоить Тигмонда из своей фляги. – Не смей!!! – Холли, – повернув голову вбок, слабо прошептал Тигмонд, – прекрати, не трать «Слезы», они мне уже не помогут… – Заткнись! – прорычала Хольда.