– ФЛИНН!!! Слава творцу, ты не пострадал! – загорланил Тайло, бросившись обниматься. – Тай, успокойся, ты меня сейчас либо задушишь в приступе нежности, либо утопишь в своих слезах, – сдавленно пожаловался Флинн. – Но я так волновался! – Тайло отстранился и шмыгнул носом. – Не стоило так переживать. Если бы со мной случилось непоправимое, то я бы оказался в резиденции Смерти, а там мне быстренько бы сделали новое тело. А если бы меня разжаловали из посыльных Смерти за мой провал, то я бы вернулся в Чистилище и ты бы снова стал моим психофором. Так что в любом случае со мной ничего плохого не произошло бы, – успокоил его Флинн. – Провал? – переспросил Тайло. – Отец Юстас, – сказал Флинн и отвел взгляд. – Он мертв. И Безумный сбежал. Точнее, я позволил ему сбежать, чтобы он не навредил маме и моему отчиму. – Флинн, но ведь ты не виноват в этом. Не грызи себя. – Я бы мог сделать куда больше, но не сделал. – Флинн кулаком ударил себя по ноге. – В этой ситуации – вряд ли. – Мир живых – жестокое и несправедливое место, Тай. Сегодня ты убедился в этом, правда? – Я убедился в этом еще тогда, когда впервые увидел собственную смерть и то, как жестоко мой отец обращался с мамой. – Тайло опустил голову. – Прости, что напомнил, – сказал Флинн и достал из кармана темно-фиолетовую карточку. – У меня осталось мало времени, Тай, всего лишь тридцать три минуты. Мне нужно возвращаться в мир мертвых. – Я провожу тебя, – ответил Тайло. – А по пути зайдем в кафе-мороженое, я хочу пломбир с клубничным сиропом. – У меня не осталось денег, – напомнил ему Флинн. – За это не беспокойся. – Тайло достал целую пачку купюр. – Откуда они у тебя? – Помнишь ту полную даму, которая сидела рядом со мной? – спросил Тайло, и Флинн кивнул. – Я помог ей выйти из храма, когда начался переполох, вот она меня и отблагодарила за это. Я подумал, что Коди пригодятся эти деньги. Мы из них возьмем только на мороженое. – Тайло спрятал деньги обратно в карман и похлопал по нему. – Хочется закончить этот день чем-то приятным. Флинн сейчас больше всего на свете хотел только одного: вернуться в свою комнату, упасть на кровать и забыться сном, но он не сказал об этом Тайло, подумав, что иногда нужно заставлять себя улыбаться ради других, даже если у самого на душе скребут кошки. – Да, конечно, Тай. Давай зайдем в какое-нибудь кафе и закажем самую большую порцию мороженого с клубничным сиропом, – слабо улыбнулся Флинн. Вернувшись в свою комнату, Флинн захлопнул синюю дверь, бросил куртку на спинку кресла и, нервно расхаживая из угла в угол, спросил: – Ну? И долго вы будете прятаться от меня? Мертвая голова, изображенная на его куртке, ожила. Она, неспешно махая крыльями, поднялась в воздух, замерла и окрасилась в черный цвет, став лишь силуэтом бабочки, который вскоре потек вниз, будто его размыл дождь. Через мгновение в кресле, закинув ногу на ногу, сидел его Танат. – С чего ты решил, что я прячусь от тебя? – Раньше вы сразу меняли свой облик на привычный, стоило мне перешагнуть границу мира живых и мертвых, – ответил Флинн. – А сегодня все по-другому! – Всегда наступает тот день, когда что-то происходит впервые, – невозмутимо произнес Танат, глядя в одну точку. – Сегодня, например, ты впервые злишься на свою Смерть. Неужели опять будешь обвинять меня в том, что я отнял твою жизнь? Ты же сам знаешь, что это не так, мы ведь это обсуждали в нашу первую встречу. Я твоя Смерть, а не твой убийца. – Я зол, потому что вы скрыли от меня тот факт, что в мире живых прошло больше года с того момента, как вы забрали меня оттуда! – Флинн кинул на Таната яростный взгляд. – Почему вы молчали? И в какой момент, скажите мне на милость, время потекло иначе? Я ведь совсем недавно отмечал с Тайло свое несостоявшееся семнадцатилетие, а умер я незадолго до него! Следовательно, в мире живых должно было пройти всего несколько недель, но никак не больше года! – Это произошло в резиденции Смерти, – ответил Танат, поправив левую перчатку. – Ты целый год шел по коридору, который ведет к кабинету Властелина Смерти. Если бы тебе тогда не помогла Вамматар, то ты бы блуждал по нему еще лет десять – не меньше. – Откуда вам известно про Вамматар? – Флинн замер посреди комнаты. – Я же твоя Смерть, мне многое известно. – И при этом вы, как оказалось, многое скрываете от меня, – упрекнул его Флинн. – Я думал, что вы на моей стороне. – Я ни на чьей стороне. И я говорю только о том, что имеет значение, – равнодушно сказал Танат. – А то, что в мире живых пролетел целый год (а я – ни сном ни духом!), значения не имеет? Так получается? – с вызовом спросил Флинн. – Проблема ведь не в том, что прошел год, а в том, что ты все еще цепляешься за прошлую жизнь. Это глупость с твоей стороны, как и все обвинения в мой адрес. Злоба сейчас кипит в твоей груди не из-за меня, а из-за осознания того, что твоя прошлая жизнь закончилась. Только сегодня, увидев свою мать с новым мужем, поняв, что у нее будет еще один ребенок, ты наконец-то окончательно осознал, что для тебя нет пути назад. Мир живых позволяет тебе бывать в нем лишь несколько часов, да и то с условием, что никто из близких не сможет узнать тебя, а незнакомцы сразу же забудут о тебе, как только ваши пути разойдутся. Тебе могло показаться, что мир живых принял тебя обратно, но это не так – ты мертв для него. Ты понял это – и поэтому злишься. Флинн неподвижно стоял посреди комнаты, сраженный словами Таната. Все, что он говорил, было правдой. Суровой правдой. – Простите, я наговорил вам лишнего, – сказал Флинн, подойдя к камину. Тонкий аромат вскружил ему голову. Он посмотрел на вазу, в которой стояли белые лилии, и вспомнил о маме. – Мог и не извиняться: я не обиделся, – отозвался Танат. – А, ну да, Смерть ведь не умеет испытывать чувства, – усмехнулся Флинн, положив руки на каминную полку. – Верно. Пойми же, Флинн, проблема в том, что ты решил, будто я могу стать твоим другом. Но это невозможно. – Почему? Разве Смерть не может подружиться с человеком? – Искренне – нет, – отрезал Танат. – Чтобы стать кому-то другом, нужно уметь испытывать привязанность, симпатию, а я не способен на это. Творец создал меня другим, не похожим на людей. – Он сделал так, чтобы ничего не мешало вам выполнять вашу нелегкую работу? – Да. Если Смерть начнет жалеть того, чью душу собирается забрать в мир мертвых, то порядку настанет конец, а без него Вселенная не сможет существовать. Порядок – это основа всего. – Ясно, – в задумчивости проговорил Флинн, разглядывая комету с белым хвостом, которая парила в камине. – Как хочется принять ванну, чтобы смыть с себя запах Безумия. – Только он это произнес, как в стене – слева от кровати – появилась дверь. – Что это? – Как и заказывал: ванная комната, – ответил Танат. – Это вы ее создали? – Нет. Я не умею ничего создавать – только забирать. – Печальная у вас участь, – с легкой грустью сказал Флинн, подойдя к двери ванной. – Но, к вашему счастью, вы не способны это осознать… Флинна всю ночь мучили кошмары. Они скалили острые зубы, утробно рычали и не подпускали к нему спокойные, красочные сны. Он видел, как отец Юстас молился у алтаря, стоя на коленях, а перед ним хохотал Безумный, возомнивший себя божеством. Мерзким и жестоким божеством. – Я – будущее этого мира, – прокричал он. – Я очищу Инферсити от безвольного мусора! По бокам от него вспыхнуло пламя, похожее на огненные крылья, и послышался хор, который нараспев повторял его слова: – Буду-у‐ущее ми-и‐ира-а‐а, буду-у‐ущее ми-и‐ира-а‐а! Очи-и‐ищу-у‐у Инферси-и‐ити! Буду-у‐ущее ми-и‐ира-а‐а!.. Доброе-е‐е утро-о‐о! Флинн со вскриком проснулся и резко сел в кровати. Он часто дышал, судорожно сжимая пальцами край одеяла. – Доброе-е‐е утро-о‐о! – пропел Божественный Енот. Флинн встал с кровати, на нетвердых ногах подошел к портьерам и раздвинул их. Божественный Енот все так же сидел на фоне цветущего поля и живописных гор. На его улыбающейся морде сверкали черные глаза-бусины, полные счастья и умиротворения. – Доброе утро, Флинн Морфо! – радостно произнес он и, поднеся к своему носу розовый лотос, вдохнул его аромат. – Впервые я благодарен тебе за то, что разбудил меня, – сказал Флинн, вздохнув. – Спроси у Одноглазой Гейши, у себя ли Хольда. Мне нужно с ней поговорить насчет Безумного. – Одно мгновение! – ответил Божественный Енот и ненадолго прикрыл глаза-бусины. – Говорит, что у себя! – Спасибо, – поблагодарил Флинн и на этот раз не стал задергивать портьеры обратно. Он быстро оделся и, уже стоя в дверях, обернулся и добавил: – И тебе доброе утро. – Хольда, это Флинн, открой, пожалуйста. Разговор есть, – сказал он, постучав в красную дверь. Через пару минут тишины Флинн постучал настойчивее. – Эй, Хольда, Одноглазая Гейша сообщила, что ты в своей комнате. Неужели ты злишься на меня за то, что я упустил Безумного? Никакого ответа не последовало. Он уже было решил уйти, как внезапно щелкнул замок, и дверь отворилась. Посмотрев в образовавшуюся щелку, Флинн никого не увидел. – Хольда? Он толкнул дверь и, войдя в комнату, осмотрелся. Хольды здесь не оказалось.