— Что ещё о нём можно сказать? — сосредоточенно спросила агент Стивенсон, параллельно анализируя в голове уже полученную информацию. — Да, в общем-то и ничего. Типичный одиночка, желающий казаться для всех хорошим парнем, всегда готовым прийти на помощь. Ходят слухи, что руководство МВБ видит его моим приемником, — взяв с прикроватной тумбочки стакан с водой и сделав пару глотков, ответил Диллон. — Интересная информация! — закивав головой с вдумчивым видом, добавила Анджелина. — Посиди, ещё немного со мной, пожалуйста! Надоело смотреть телевизор! Уже воротит от него, впрочем, как и всегда! — Хорошо! — улыбнувшись, произнесла мисс Стивенсон. — Как ты спал ночью? — Это сложно было назвать сном! Однако, посреди всей этой неразберихи и кутерьме, где сам чёрт ногу сломит, я наблюдал за ночной тишиной и покоем. Думал, как может это всё сочетаться?! Методом исключения, я понял, что это всего лишь возраст, когда хочется спокойной размеренной жизни, от которой через пару месяцев взвоешь, как голодный волк на луну… Ночью я вспомнил моменты из далёкого детства, как рос и получал первые затрещины от отца… Помню, когда мне было лет десять или двенадцать, я увлёкся астрономией, читая под одеялом с фонариком в руке о созвездиях и планетах… Потом я спрашивал себя. Зачем Бог придумал всё это?! Или, может быть, существование вселенной имеет какое-то иное происхождение?! Рядом на стуле сопел мой кот, изредка приоткрывая глаз, чтобы убедиться в том, что его «воспитанник» ещё окончательно не сошёл с ума… Помню, световой «паучок» фонарика бегал по страницам и иллюстрациям, замерев на тексте о млечном пути… В то время, ночная тишина, казалась особенным волшебным временем суток, когда с помощью телескопа можно увидеть бесконечность… Я рос в католической семье, где поход в церковь по воскресеньям даже не обсуждался, как и белая рубашка с отглаженными брюками и застёгнутом на все пуговицы пиджаком… Та тишина, совсем не мучала и не настораживала, а просто приносила покой… Помню, как один раз на исповеди сказал святому отцу, что ударил одного мальчишку, которого не мог терпеть, чтобы сделать ему больно… Я считал, что он плохой, поскольку задирает других более младших детей, а я хороший! Тогда святой отец сказал мне очень важные слова: «Наносить увечья легко, как и ставить на людей клеймо! Гораздо сложнее дать человеку шанс и протянуть ему руку помощи! Люди не рождаются плохими или хорошими! Всё зависит от того, куда их забросит судьба»… — Всё будет хорошо! Выздоравливай! — положив свою ладонь на его руку с улыбкой, произнесла Анджелина и встала со стула-кресла. — Береги себя! — коротко добавил агент Мэтьюс. — Спасибо, что навестила! — Отдыхай! — сказала мисс Стивенсон и вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Анджелина посмотрела на циферблат наручных часов и стремительной походкой направилась к лифту… Рим. Пьяца дель Пополо Говард шёл по тротуару к пешеходному переходу, оставив свой внедорожник в квартале отсюда. Зной набирал силу. Мокрая от пота бритая голова, вызывала лёгкий дискомфорт, но не могла отвлечь от размышлений. Бронежилет под застёгнутой на молнию тонкой мембранной ветровкой не добавлял комфорта, но обойтись без него было нельзя. Неизвестность и чувство того, что он блуждал по тёмному лабиринту без надежды увидеть выход, не покидали его. Льюис бросил взгляд на циферблат тактических часов и сменил скорость шага с быстрой ходьбы на прогулочную. Базилика Санта Мария дель Пополо была совсем рядом. Легенда её происхождения неизменно оставалась любима горожанами. Считалось, что базилика была построена на могиле императора Нерона, на которой вырос тополь, куда слетались вороны, наводя тем самым ужас на людей. В те далёкие времена страх перед необъяснимым пугал гораздо сильнее, чем сейчас. Наука сумела растолковать многие загадки, но не опровергала существование Добра и Зла. Однажды во сне, папа Пасхалий II увидел Богоматерь над тополем и решился срубить его, после чего распорядился построить на этом месте базилику. Судьба «Вечного города» неотъемлемо связана со множеством преданий и легенд, к которым можно относиться по-разному, но при этом не стоит забывать, что любая сказка несёт в себе частичку правды. Говард перешёл дорогу по пешеходному переходу и оказался у базилики. Звуки проезжавших мимо машин и темпераментных разговоров прохожих, не могли оторвать Льюиса от его размышлений и надежды, что скоро, быть может, он наконец ухватиться за хрупкую ниточку правды. Говард зашёл в базилику и, опустив правую руку в купель со святой водой, перекрестился. Необъяснимая благодать заботливо окутала его, как заботливая мать укрывает своё дитя одеялом. Его медленные тихие шаги по каменному полу боялись нарушить покой и благодать, обретённую именно в тот момент, когда ему на мгновение показалось, что он потерпел полное поражение. Льюис сел на скамейку и, осмотревшись по сторонам, увидел работы Рафаэля Санти и Караваджо. Желание заглянуть в глаза статуи Богоматери и поделиться своими тревогами переполняли Говарда. Он поднял голову кверху, смотря под купол базилики. Дневной свет струился и падал на ряды скамеек, каменный пол и небольшое количество прихожан, пытавшихся снова и снова вымолить для себя Божью милость. Мнимая обречённость, выдуманная людьми, не желающими бороться, а выпрашивать у Господа то, что им не нужно, вызывала у Льюиса неприязнь! Бог не отбирает у человека того, что ему ссудил, но иногда проверяет его веру и силу духа! Говард умел отпускать! Этот жизненный урок стал для него самым трудным из всех, что он прошёл, но при этом частичное чувство сожаления никуда не исчезло. Ничто так не приближает человека к Богу, как смирение! Инстинкт Льюиса учуял едва слышные шаги и заставил его обернуться. — Добрый день! — присев на небольшом расстоянии от Говарда на скамейку, произнёс финансист Жюве. — Я знал, что вы обязательно придёте! — Поиск истины, порой, заводит очень далеко! — расстегнув молнию ветровки, чтобы в случае чего быстро вытащить пистолет, дополнил Льюис. — Наверное, я стал слишком стар, чтобы переваривать такое количество лицемерия и лжи. — В этом мы с вами солидарны! — подметил банкир. — А лично мне кажется, что мы сейчас в комнате, где стены, пол и потолок состоят из кривых зеркал, — категорично, поделился своим наблюдением Говард. — Отнюдь, мистер Льюис! Просто прямолинейность не всегда несёт в себе благо! — достав из бокового кармана голубого пиджака, сшитого из плотной хлопковой ткани, таблетницу, начал Жюве. — Недосказанность, куда более полезна тому, кто ищет! — проглотив по таблетке противовоспалительного и обезболивающего, продолжил финансист. — И, в чём это выражается? — усмехнувшись, спросил Говард. — В вашем случае, это выражается в виде того, что вы хотели поверить синьору Моретти, хотя уверен подозревали, что здесь не всё так просто, — убрав таблетницу обратно в карман пиджака, рассудительно ответил банкир. — Людям нравятся загадки, красивые идеи, антураж… Всё это направленно для того, чтобы затуманить разум очередного последователя. Странно, что такой хороший психолог, как вы, до конца всё это не прочли! В любом случае, я у вас в долгу! Вы помогли мне избавиться от охраны, которую ко мне приставил Синдикат против моей воли. Эти напыщенные чувством собственного величия люди, хоть и имеют реальную власть, но потихоньку теряют хватку! Что бы вы хотели в награду, мистер Льюис? — Правду! — коротко без раздумий ответил Говард, продолжая контролировать обстановку внутри базилики. — Ну, вы её уже частично получили! «Девятый» мёртв, а значит отец Бернардо отомщён! Какую ещё правду вы хотите? — с саркастической улыбкой на лице, спросил Жюве. — На «Девятом» свет клином не сошёлся! Он лишь посредник. Мне нужен тот, кто отдал ему приказ! — Вы, хотите в одиночку сразиться с Синдикатом?! Вот это, действительно, никаким определением кроме слова «утопия» не назовёшь! — с издёвкой произнёс банкир. — А я не один! Ведь, вы же специально сюда пришли, чтобы мне сделать предложение, от которого невозможно отказаться! — сосредоточенным взглядом посмотрев на финансиста, поделился своими мыслями Льюис. — Вот и ваша проницательность подоспела! — с уважением в голосе, подметил Жюве. — Я ненавижу Синдикат и мне очень пригодится такой человек, как вы! Роль «джокера» весьма почётна! — Что ж! Люблю грабли! Собственно, как и большинство людей! — с юмором добавил Говард. — Хорошо! Тогда вам предстоит прогулка в Пантеон. Там нужно будет в час встретиться с одним человеком. Вот его фото! — достав из внутреннего кармана пиджака фотографию старшего агента Секретной Службы Томаса Чайковски, показал её Льюису. — А это деньги, которые нужно ему передать, — вытащив из внутреннего кармана пиджака аккуратно запакованный в бумагу свёрток, продолжил финансист. — Также скажете мистеру Чайковски, чтобы ждал от меня звонка ближе к вечеру с новыми указаниями. После встречи аккуратно проводите старшего агента Секретной Службы до отеля и со всему вашими вещами жду вас у себя на вилле, — передав визитку с написанным капиллярной ручкой адресом на ней, закончил банкир. — Я всё понял! — сунув свёрток в карман ветровки и застегнув молнию, сказал Говард. Он встал со скамейки и, убрав визитку в карман брюк-карго, приготовился к прогулке к Пантеону. — Тогда стоит поспешить! До часа дня осталось совсем немного времени, — подметил Жюве и, вытащив из нагрудного кармашка солнцезащитные очки в пластиковой оправе, надел их. Льюис прошёл мимо алтаря и быстрым шагом направился к выходу из базилики, попутно бросив мимолётный взгляд на циферблат наручных часов… Международный аэропорт Рима Романов сидел в аэробусе на кресле и смотрел в иллюминатор. До взлёта оставались считанные минуты. Ремень безопасности был пристёгнут и солнечные лучи падали на стекло. Он неотрывно смотрел на взлётную полосу, понимая, что, возможно, этот рейс в один конец! Андрей потёр вспотевшее лицо ладонями, в которых чувствовалась едва заметная дрожь. Неизвестность! Вот, что старит быстрее времени! Призрак знал это, как никто другой. Время шло, пробегали годы, менялась жизнь, узнать которую уже не представлялось возможным. Перемены случаются каждый день! Очень часто человек не может их заметить, но стрелки на часах невозможно остановить! Аэробус начал разгон по взлётной полосе, набирая скорость, и спустя несколько мгновений взмыл в небо, оставляя позади очередную перевёрнутую страницу книги жизни. Андрей закрыл глаза и провалился в воспоминания. Он снова увидел квартиру в Берне, невысокие дома с черепичными крышами и красивые фасады. Напольные старинные часы в гостиной отбивали боем новые минуты, не отвлекая большого британского кота Ричарда от сладкого сна. Улыбка мамы замирала на её лице, и она продолжала наблюдать за тем, как оловянные рыцари сына идут в атаку на цитадель сарацин. «Настоящий полководец — всегда впереди! Он должен быть примером для своих верных воинов… Не прячь его за строй пехотинцев! Мужество и бесстрашие — ведут к победе!» Эти слова мамы, Андрей слышал сквозь года. Они согревали его сердце и не давали отступиться от цели, которая находилась впереди, словно, путеводная звезда на ночном небе… Рим Говард направлялся к Пантеону, вырисовывая «восьмёрки» в потоке машин. Двигатель внедорожника ревел от постоянных: разгона и торможений. Время поджимало, но в запасе, по-прежнему, оставалось чуть больше пяти минут. Льюис затормозил, припарковав свой «Фольксваген» у тротуара, и вылез из машины. Он вытащил из кармана ветровки солнцезащитные очки «авиаторы» и надел их. Яркие лучи солнца сильно слепили его глаза, почти как разорвавшаяся свето-шумовая граната, и вызывали небольшую резь. Быстрый шаг по вымощенной камнем улице сменился на более неторопливый. Он прошёл мимо фонтана и зашёл в Пантеон. «Храм всех богов» вызывал в нём неприязнь и неприятие античности в целом. Идолопоклонничество, сводившее с ума весь древний мир, до сих пор давало вдохновение психически больным людям для образования новых сект. Статуи античных богов окружили его, как и многочисленные туристы из разных стран с их гидами. Лучшего места, где можно затеряться, сложно было придумать! Яркий свет с купола падал вниз. Пот струился по лбу, задерживаясь на бровях. Липкая шея вызывала дискомфорт, как и футболка, прилипшая к телу, под лёгким бронежилетом, способным сдержать лишь пистолетные пули. Роль курьера для Говарда не была характерной. Для таких целей всегда существовали полевые оперативники МИ-6, способные перевоплотиться в кого угодно на короткий временной период. Однако, сегодня у Льюиса выбора не было. Боль стремительным импульсом пронизала затылок и по его коже пробежал лёгкий морозец. Он прищурил глаза и стёр пальцами правой руки пот со лба. Говард чувствовал, как силы понемногу покидали его, но поддаваться им он не собирался.