Входная дверь захлопнулась и раздался, едва слышный, щелчок замка. Колдуэлл прошёл в гостиную и с искренней улыбкой на лице, положил свой портфель на диван. — Вот и снова наши пути пересеклись! — расстегнув пуговицу на тёмно-синем пиджаке строгого костюма, подметил Янус. — Собственно, я в этом и не сомневался, ведь, все дороги ведут не только в Рим! — Так и есть, но почему-то там всегда заканчиваются! — затушив окурок сигариллы в пепельнице и соскользнув с барного стульчика, встав на ноги, пожал руку Колдуэллу Андрей. — Нет, друг мой, это слишком обобщённо! Наши дороги прерываются лишь посреди царящего вокруг хаоса! — с иронией поделился своей мыслью, Янус. — В любом случае, Джон, на это не стоит обращать внимания, — взяв с барной стойки бутылку с бурбоном, добавил Романов. — Просто, везде и во всём есть свои частности! — открыв кожаный портфель и вытащив из него планшет, подвёл итог Колдуэлл, видя, как Андрей разливает по стаканам бурбон. Они уселись на барные стульчики и молча, брякнув стаканами, осушили двойные порции. Мягкая кожаная обивка слегка скрипнула под Янусом, и он положил планшет на барную стойку перед Романовым. Андрей вытащил из пачки очередную сигариллу и закурил, бросив мимолётный взгляд на экран телевизора, где эксперт-политолог делился с ведущим новостей своими умозаключениями. Колдуэлл вытащил из неприметного брелка с ключами карту памяти и передал её Романову, выпустившему изо рта табачный дым. — Наш общий знакомый ввёл меня в курс дела и могу сказать, что тебя ожидает «весёлое приключение»! — выпив порцию бурбона и поставив стакан обратно на барную стойку, начал Джон. — Надеюсь, мне не стоит изображать удивление?! — с саркастической улыбкой на лице, спросил Андрей, вставляя в слот планшета карту памяти. — Ну, нас ролью паяца не испугать! — с иронией подметил Колдуэлл, разливая по стаканам бурбон. Он стянул с себя однотонный галстук ядовито-синего цвета и бросил на барную стойку. Романов лёгким касанием сенсорного экрана планшета открыл корневую папку на карте памяти, внутри которой находилось несколько файлов. — Там всё, что я смог накопать на советника по безопасности Брайана Фитцджеральда. Его фото можешь не искать среди файлов! Там ничего такого нет! — Этим ты меня не удивишь! — открыв фото, а затем и план исторического здания в Верхнем Ист-Сайде в Центральном парке, дополнил Андрей. — Я не очень понял… — Понимаю! — резко перебил Романова Янус. — Дело всё в том, что передвижения мистера Фитцджеральда засекречены. Он имеет особый статус секретности. Одним словом, человек из неоткуда! Единственное, что мне удалось раскопать, так это то, что он бывает в историческом здании в Центральном парке через каждые два дня. Это, к примеру, послезавтра, — вытащив из внутреннего кармана пиджака кожаный футляр, закончил Джон и зажал в губах кубинскую сигару. — Не густо! — подвёл итог Андрей и, чиркнув зажигалкой, дал прикурить Колдуэллу, продолжая, параллельно размышлять над предстоящей очень рискованной во всех смыслах акцией. — Увы! — выпустив изо рта табачный дым, добавил Янус и принялся разливать по стаканам бурбон. — За тех, кто в поле! — И за тех, кто дома! — подняв стакан, дополнил Романов и прищурил левый глаз… Рим. Ресторан «Каза дель Фьоре» Аделина плавно затормозила свой красный «Феррари», припарковав спорткар у тротуара. Короткая летняя ночь была в самом разгаре, принеся раскалённому городу, едва заметную прохладу. Автомобильные фары погасли, и синьорина де Монтенье заглушила двигатель. Каждая ночь заставляла её оглянуться назад, что часто вызывало у Аделины страх и мысли с привкусом обречённости. Пусть она это никак не показывала, всегда представая в образе железной леди, всегда знающей что делать и как! Тешить собственное самолюбие и в действительности ощущать нескончаемую силу духа: далеко, не одно и тоже. Швейцар в отшитом со вкусом костюме, открыл дверцу «Феррари» и подал синьорине де Монтенье руку. Она с удовольствием воспользовалась обязательной и хорошо оплачиваемой галантностью и вылезла из спорткара. Тёмно-красные туфли на высоком каблуке вступили на асфальт, а боковой разрез до бедра на длинном бордовом платье с глубоким декольте, оголил её стройную ногу. Мелкие рубины на её колье из белого золота блеснули под уличным фонарём. Небольшая дамская сумочка и швейцарские часы на руке из лимитированной коллекции, лаконично завершили её образ. Светлых локон волос Аделины ласково коснулся лёгкий ветерок и она, отблагодарив швейцара щедрыми чаевыми, зашла в ресторан. В пустом зале, среди заранее подготовленного интерьера с романтическим уклоном и большим количеством свечей в бронзовых подсвечниках, за столиком ожидал свою богиню высокий брюнет с курчавыми волосами, лёгкой небритостью на лице и чарующим взглядом голубых глаз. Его смокинг был безупречно подчёркнут классической «бабочкой», а лёгкое волнение выдавало в нём страстного джентльмена, всегда готового чем-либо удивить свою прекрасную леди. Винченцо Корризи считался одним из лучших финансовых аналитиков и аудиторов Европы. При всей своей молодости, он отличался рациональностью и достаточно зрелым подходом в работе, а умение вовремя найти необходимый компромисс, чтобы выполнить поставленную перед ним задачу, добавляло ему особой значимости. — Доброй ночи, моя богиня! — страстно поцеловав Аделину в губы и на мгновенье обхватив её талию, с придыханием произнёс Винченцо. — Доброй ночи, сиятельный синьор! — с улыбкой на лице тихо промолвила синьорина де Монтенье и провела ладонью по его колючей щеке. — Я, видимо, заставила тебя ждать?! — Тебя я готов ждать вечно, но к самой вечности я прикоснуться не стремлюсь! — пододвинув стул, на ухо Аделине прошептал Винченцо. — Тебе нужно было быть поэтом, как Фернандо Пессоа или Хуан Рамон Хименес, а не скучным аналитиком, считающим чужие деньги и спекулирующим на фондовых биржах, — с лёгким укором и улыбкой на лице, поделилась своими мыслями синьорина де Монтенье. — Очень может быть, но тогда бы я никогда не познакомился с тобой! — сев за столик и принявшись разливать по бокалам «шабли», подметил синьор Корризи. — Кто знает?! — Я знаю! Ты не похожа на романтическую особу в её классическом обличие, — добавил под звон бокалов, Винченцо и сделал небольшой глоток вина. — Хм… Люблю женских психологов из числа мужчин! — поставив на белоснежную скатерть недопитый бокал с вином, улыбнувшись, произнесла Аделина. Официанты принесли тарелки с заранее заказанными блюдами, расставив их перед дорогими гостями и оставили их наедине друг с другом посреди пустого зала ресторана… Рим. Окраина города «Шевроле» на резком вираже зашёл в поворот и немедленно перешёл на ускорение. Взгляд Грилиша упал на экран смартфона, где навигатор вёл к конечной точке маршрута. Спорткар летел по пустым ночным улицам, где время от времени попадались лишь сомнительные скопления маргинально настроенной молодёжи. Уличная преступность на окраинах, по-прежнему, оставалась одним из проклятий этого города, где количество дерьма, значительно преобладало над историко-культурном наследием. Для Дэмиена в этом ничего особого не было. В родном Манчестере находились места и похуже. Портовые города никогда не были примерами для подражания! Его взгляд снова на мгновение застыл на экране смартфона, где навигатор сигнализировал о скором прибытии в конечный пункт маршрута. Освещение приборной панели ненавязчиво попросило обратить внимание на достаточное превышение скорости, но Грилишу до этого не было никакого дела. Главной его задачей было довести Робинсона до врача и желательно не в критическом состоянии. Кайл лежал на заднем сиденье, укрытый специальным укрывным материалом, находясь без сознания. Дэмиен втопил педаль газа в пол и, резко притормозив, на вираже зашёл в поворот. Он сбросил скорость, оказавшись на узкой улочке и остановился у амбулатории, находившейся в обычном двухэтажном доме. Визг тормозов стал для двух мужчин в медицинских хирургических костюмах зелёного цвета сигналом к действию. Они подбежали к спорткару и, открыв переднюю дверцу, принялись вытаскивать Робинсона с заднего сиденья, лежащего на эвакуационном полотне. Грилиш дёрнул вверх рычаг стояночного тормоза и вылез из машины, собираясь помочь медикам, в чём потребуется. Эвакуационное полотно, на котором лежал Кайл, протащили по узкому коридору амбулатории, оставив позади стойку регистратуры и занесли в процедурную. Врач включил светильник над операционным столом, куда без промедления положили Робинсона, чьи жизненные показатели не могли обрадовать оптимистичным прогнозом. — Покиньте процедурную! — резким тоном произнёс врач и принялся надевать на лицо медицинскую маску. Он натянул на руки стерильные нитриловые перчатки, параллельно соображая, как стабилизировать пациента. Дэмиен вышел из процедурной и, резко выдохнув, медленным шагом побрёл в регистратуру, где стоял диван, а в углу рядом находился кулер с водой… Рим. Центр города. Квартира Аделины Она медленно открыла глаза, понимая, что в эту ночь не сможет заснуть. Тревоги, душевные терзанья и усталость не хотели уходить, собираясь продолжать проверять её на стойкость и умение смириться с обстоятельствами. Темнота в спальне давила ей на глаза, вызывая скоротечные минуты отчаяния, посещающие каждого человека на этой земле. Абсолютного счастья в природе не может существовать априори из-за тотального максимализма людей. Человек может выбрать лишь два пути: бороться или сдаться! Третьего не дано! Синьорина де Монтенье была в этом уверена и выбирала для себя всегда дорогу борьбы. Аделина встала с кровати, оставив Винченцо спать после обоюдного выплеска постельных страстей, и накинула на своё обнажённое тело шёлковый халатик. Она завязала тонкий поясок на талии и босиком прошла в гостиную, где горел светильник и были распахнуты двери на лоджию. Лёгкое дуновение ветерка ворвалось в пространство гостиной и исчезло среди тёмных силуэтов мебели. Аделина подошла к барной стойке и налила в бокал из открытой бутылки молодого «санджовезе». Босые ноги синьорины де Монтенье ступили на каменный пол остывшей лоджии, где среди небольшой подсветки, находились декоративные растения в кадках. В стороне стояли два шезлонга, где можно было позагорать или просто раствориться среди атмосферы ночного города и побыть наедине с самим собой. Аделина сделала глоток вина из бокала и залезла на шезлонг. Сегодня, как и всегда, ей было о чём подумать, но желание отрешиться от всего и исчезнуть, становилось для неё всё более важным. Глоток вина утолил чувство жажды, и она поставила бокал на каменный пол. Синьорина де Монтенье достала из кармана халатика пачку доминиканских сигарилл с зажигалкой и закурила, вернувшись к размышлениям, над скорым началом «второй фазы», после успешной операции «Giro»… Вашингтон. Белый дом Холод пролётов каменной лестницы на мгновение испугал президента Сандерсона, который даже и не мог себе представить, что подобный высокий пост свалится на него, как звезда с неба. Конечно же, он понимал, что, скорее всего, его величественная корона в итоге превратится в терновый венец. Эта неизбежность страшила Сандерсона, но потворствовать своему чувству страха, было глупо и незрело. Каждый в этой жизни должен испить свою чашу до дна, чтобы в неизвестности после смерти, оставалась хрупкая надежда на спасение грешной души.