Где-то через час мы вышли на небольшую поляну, очень похожую на ту, что осталась у пещеры. На её окраине, у самой стены леса, протекал звонкий ручеёк с чистой и холодной водой. Всю дорогу мы шагали молча, и только здесь капитан нарушил тишину: — Пару минут отдохните, потом начнём возводить лагерь. В ту же секунду все скинули сумки на землю и упали рядом с ними. Хотя сделали мы это не потому, что устали, а скорее по привычке. Очень странно, но, несмотря на большой вес поклажи и трудный лесной переход, никто из ребят не притомился. В первые минуты после пробуждения можно было, хоть и с большой натяжкой, списать все метаморфозы на простой стресс, но теперь?.. Пленник тоже шагал довольно бодро: не ныл, не жаловался и вообще вёл себя очень тихо. По крайней мере, нареканий на его поведение пока не было. Борис уселся в кругу курсантов и опёрся на скованные за спиной руки. Не проронил даже слова. Осматривая поляну, я повернулся к ручью и обомлел. Там замер олень. Длинноногий сохатый склонился к земле и пощипывал травку. Ветвистые рога, будто тяжёлая корона, кренили голову бедняги к ручью, но он держался. Раньше таких зверушек мне доводилось видеть только по телевизору — в телепередачах, что снимались где-то в заповедниках или далёких уголках нашей планеты. И вот он — живой и статный, мирно пасётся на полянке, и до нас ему нет никакого дела. Глухой щелчок раздался над ухом. В тот же миг олень жалобно взвыл, подпрыгнул и завалился на бок. Подняв голову, я наткнулся на капитана. В руках Игорь Викторович держал бесшумную винтовку. Её ствол выглядел как большой глушитель, что целиком проглотил звук выстрела, не распугивая всю округу. — Зачем вы это сделали? — резковато спросил я. — Не волнуйся, я не со зла, — забросив винтовку за спину, миролюбиво развёл руками капитан. — Это наш ужин, завтрак, обед и, если повезёт — снова ужин. Ты же не думаешь, что пайков нам хватит надолго? Я стыдливо отвёл глаза в сторону. Капитан был прав — мы попали чёрт знает куда, и проблема с провиантом ждать себя не заставит, если нас быстро не найдут, конечно. Но это если кто-то вообще будет искать, так что… Пока меня терзали сомнения, капитан решил озадачить ребят: — Так, бездельники, встаём и начинаем работать. Шева и Калаш — вы, давайте, тащите сюда того оленя. Кос, Медведь и Рыжий — берите топорики и нарубите сухих веток для костра. Много, чтобы до утра хватило. Старый с Ником — вы на посту. Наблюдайте за округой, пока все заняты, чтобы никто не смог незаметно подкрасться. Остальные — расчехляйте палатки и готовьтесь свежевать оленя. Словом, ничего нового — всё это мы делать умели. Кроме одного: охотников в нашей компании не оказалось и как правильно свежевать трофеи, никто не знал и подавно. Но мне-то переживать было нечего. А что?.. я дозорный. В наряде, так сказать, стою и наблюдаю за округой, охраняю покой остальных — тех, кому повезло больше, кому не упало на плечи тяжкой ноши дозора… Раздав указания, капитан подхватил пленника, лёгкий пистолет-пулемёт и потопал в дальние кусты. Спрашивать зачем — смысла не было. И так понятно, что он решил устроить допрос. Тем временем Калаш и Шева притащили-таки оленя, и дебаты разразились нешуточные: — Вы его тащили — вы и режьте. Кэп не зря вам это доверил. — С умным видом начал громко размышлять Крас. — Ага, сейчас, блин, мы эту тушу сюда несли, чуть не надорвались, а вы теперь возитесь с ней — всё честно, — тут же отреагировал Шева. — Чуть не надорвались? Ха-ха! да даже Тим сейчас легко поднимет того оленя над головой и пронесёт километр, а вы — две дылды — так вообще его веса и не заметили, — возмутился Емеля. — Вот бы и нёс эту тушу, раз такой умный, — влез в спор Калаш. — У него кровь до сих пор хлещет, чуть с ног до головы нас не запачкал. Здесь капитан немного оплошал. Перед уходом он поручил самую грязную работу одновременно всем нам… то есть, всем им — я-то в дозоре. Словом, поручить работу всем — значит поручить её — никому. Игорю Викторовичу стоило сразу назвать конкретных счастливчиков, а не надеяться на нашу сознательность. Если в академии такие номера проходили без шороха, ведь там был Крас — командир взвода, и я — командир отделения, и мы сами могли разобраться с делами, то сейчас ни взвода, ни самой академии больше нет, и мы с Красом ничем от ребят больше не отличались. В общем, наблюдать за перепалкой мне становилось всё веселее. — Я предлагаю это почётное дело поручить Тиму, — помпезно произнёс Циркуль. — А что, я согласен, — тут же поддержал его Крас. — Да и мы с Калашом не против, — ответил за двоих Шева. Но у Тима на этот счёт было своё мнение: — Нет, нет — я ставлю палатки. Кто не успел заняться нормальным делом — тот сам виноват. Должен признать, логика в его словах была железной и все сразу от него отвернулись. Но логика Тима и суждения Циркуля были вещами несовместимыми: — Не понял, ты что огрызаешься? — удивлённо пропел его голос. Затем Циркуль заехал Тиму ребром сапога под колено. Саня согнулся вдвое, простонал что-то невнятное, его лицо искривила болезненная гримаса. Затем Циркуль подтащил Тима за руку к оленю и толкнул парня на мёртвую тушу. — Большинство проголосовало, так что тебя уже никто не спрашивает. — Ты тише на поворотах — совсем охренел? — вступился за Тима Калаш. — Ещё драк нам здесь не хватало. — Каких драк? — ухмылялся Циркуль. — Это недоразумение даже с мышей подраться не сможет. А если ты такой гуманист, то бери нож и помогай Тиму срезать шкуру этого зверя. Ни Калаш, ни остальные ребята помогать Тиму с оленем не хотели, потому спор быстро замялся. Хотя все быстро сошлись на том, что в одиночку Тиму всё же не справиться. Емеля побежал к лесорубам и обратился к Рыжему: — Руся, тебя там капитан зовёт. — Где? — Ну, там, рядом с палатками. Давай мне свой топор, я тебя пришёл подменить. Когда Рыжий подошёл к палаткам и не увидел Игоря Викторовича, он заподозрил подвох, уже хотел возвращаться обратно, но его остановил окрик Шевы: — Руся, Игорь Викторович приказал тебе помогать Тиму свежевать оленя. — А почему мне? — Я откуда знаю. Вот придёт, у него и спросишь. — Неправда, он сказал мне рубить дрова на костер. — Ну, как знаешь, мы тебя предупредили, — поддержал Шеву Калаш, делая вид, что очень сильно занят возведением палатки. Дальше ребята, не сговариваясь, о Рыжем как бы забыли. А что?.. им ведь нужно работать. Не нравится тебе приказ, не выполняй. Твои проблемы. Тебе потом объясняться… Рыжий немного пометался по лагерю. Как ни крути, а все остальные были при деле. Все, кроме Рыжего. С проступающей всё ярче тревогой, он попытался даже нас с Дедом запрячь на разделку, но быстренько получил от ворот поворот и побежал обратно к Емеле: — Ром, я уже разобрался, верни мне топор, — помпезно заявил он. — С чем? — скорчил непонимающую физиономию Емеля. — Ну, я вернулся от капитана, так что давай — иди обратно, а я тут поработаю. — Ну, если разобрался, то иди тогда отдыхай. Молодец, заслужил. А мне капитан сказал здесь работать. Я проблем не хочу. Ты же знаешь Кэпа — бездельников он не любит. Это Емеля, как бы, похвалил Рыжего — втерся в доверие. Затем чётко дал понять, что топор ему не видать, а в конце ненавязчиво так напомнил, что бывает с теми, кто не выполняет капитанских приказов. В общем, у Рыжего, как и всегда, не было шансов увильнуть от грязной работы. Если в случае с Тимом я осуждал Циркуля за такой жёсткий подход, то Емеле готов был аплодировать, хотя и сам частенько прибегал к его методам. Да все мы время от времени проделывали эти фокусы, так что отговорки вылетали автоматически. Капитан с Борисом сильно задержались, потому пришли уже на всё готовое. Час близился к ночи, сумерки упали с деревьев и укрыли поляну мрачными тенями. Палатки стояли рядом с ручьём, возле костра громоздилась гора дров и хвороста, а на тусклом огне поджаривались кусочки оленины, нанизанные на тонкие палочки. Подойдя к костру, они уселись на свободных местах. Капитан взял две веточки с мясом, одну из которых протянул пленнику. — Ну как вы тут без меня управлялись? — Порядок, товарищ капитан, — ответил за всех Крас. — Вижу, что порядок, молодцы, — тяжело вздохнул Игорь Викторович. — Что ж, видимо, пришло время нам всем поговорить по душам. Ребята синхронно выровнялись на своих местах и нервно уставились на капитана. Серьёзный разговор давно назревал, только начать его сами мы не решались. Игорь Викторович переглянулся с Борисом, покрутил в руках свою палочку с олениной и неохотно начал: — Ребята, как вы думаете, где мы находимся? Ответом ему была тишина. — В молодости я успел поездить по миру, и был во многих широтах. Таких растений я не видел никогда. Набравшийся наглости пленник тоже отмалчиваться не стал: — Я, кстати, тоже бывал во многих уголках нашей планеты. Служба у меня такая была — интересная. Полностью согласен с вашим капитаном — мы не дома. — Я что-то пропустил? — подобрался я на своём месте и до хруста сжал кулаки. — Кто давал слово этому подонку?! И почему он сидит у костра вместе с нами? В тот миг в лесу будто стало светлее. Отблески костра пробежали по лицам курсантов, словно разжигая их внутреннее пламя. Глаза парней полыхали праведным гневом, в них читалась неподдельная ярость и желание отомстить за погибших товарищей. Не будь рядом капитана, останься Борис с нами наедине, и на его выживание я бы не поставил и грош. — Зачем же так грубо? — ухмыльнулся Борис, будто нарочно заигрывая с огнём. — Ничего плохого тебе я не сделал. — Ты убил моего друга, — то ли проговорил, то ли прорычал я и вскочил на ноги. Первым порывом было выхватить пистолет и пристрелить этого ублюдка. Судя по лицам остальных, ребята хотели того же. — Андрей! Сядь на место, — прикрикнул капитан. — Но как это? Он убил Якова! Просто так, взял и застрелил! — без всякого почтения, срываясь на крик, продолжил я. — А мы теперь будем делать вид, что ничего не случилось? Будем терпеть его рядом с собой и даже позволим обсуждать наши проблемы? — А ты убил Фёдора и Стаса, — спокойно, будто о погоде, проговорил Борис. — У последнего, кстати, было двое маленьких детей и больная мать. Я уже не говорю о тех, кто остался лежать на плацу от твоих пуль. Я просто не знаю, кого застрелил ты, а кого они. — Продолжил он, окинув нас грустным взглядом. К такому повороту в разговоре я был не готов. Слова наёмника выбили почву у меня из-под ног. Раньше погибшие от моих рук были простыми бандитами, безымянными орудиями войны, что виновны в куче преступлений и заслужили страшную участь. И вот теперь, в одно мгновение они стали людьми. С именами и семьями. Со своими достоинствами и недостатками. Живыми людьми. Живыми — до встречи со мной. Ответить мне было нечем. Я молча сел на место, чтобы позволить капитану нам всё объяснить: — Парни, я всё понимаю. Ничего не изменилось, Борис всё ещё наш с вами пленник. Но нам придётся пойти на некоторые уступки. В такой уж мы оказались ситуации.