– Красота-то какая! – не удержавшись, воскликнул я, чтобы тут же сжать зубы от боли в раненой ноге и, сдерживая предательский стон, медленно перебрался в кресло. От помощи возникшего, словно ниоткуда, слуги отказываюсь. Сам справлюсь. Тем временем передо мной быстро возникают назначенные медиком угощения. Свет и свежий воздух обеспечил. Теперь можно и приступать. На столе стоит кувшин с красным вином и второй кувшин с кипяченой водой, чтобы разбавлять и не напиться с утра, пара еще теплых вареных яиц, кусок черного хлеба, мед и глубокая миска с вечным куриным прозрачно-золотистым бульоном и кусочками белоснежной грудки. А на закуску чеснок и небольшая луковица. Смешиваю вино и воду в равных пропорциях и разом выпиваю половину бокала. Бодрит! Теперь можно и за еду браться. Это сегодня такая благодать, а вчера еще вовсю бушевал шторм, и нас кидало слева-направо и справа-налево так, что казалось, уже и не выберемся. Черноморские штормы это, я вам скажу, не конфета. Бывалые греки-мореходы, правда, утверждают, что это так, средней силы буря на наши головы свалилась. Мол, бывало и хуже. Может, оно и так, но мне лично от этого не легче. Ладно, это все в прошлом. Сейчас на небе лишь редкие облачка, солнце, хоть и рано еще, уже шпарит так, что только в путь. Умеренный ветерок, как раз галфвинд, оптимальный для нашего флота, несет нас по волнам. – Вижу паруса слева по курсу! – раздался с высоты громкий оклик сидящего в «вороньем гнезде» – марсе фок-мачты впередсмотрящего. – Десять, двадцать, много! Только сел пообедать – и тут на тебе. Я, как почти раненый в одно место джигит, спешить и подскакивать не могу. Так что просто сижу и жду доклада. На самом деле ранение у меня пониже того, что ниже спины – в ногу. Но это так, заметки на полях. Торопливо, чуть не давясь, допиваю очередную, опротивевшую мне порцию куриного бульона и вытираю салфеткой губы. – Государь, – без стука, реверансов и предупреждений, широко распахнув дверь в адмиральскую каюту, вломился Петерсон, – справа по курсу замечен флот неприятеля. Несколько десятков вымпелов. – Обидно. Идти ведь осталось всего ничего. Какие-то пятьдесят миль до берега. Нам с такой армадой не совладать. Так что драться точно не станем. Каким курсом они идут? – На север, прямиком к Кафе. Они западнее, мы немного восточнее движемся в одном направлении по сходящимся курсам. – То есть нам надо или уклоняться дальше на восток – к Керчи или постараться обойти их в скорости хода. – «Святая Елена» сможет уйти, а вот галеры вряд ли. – Предлагаешь бросить всех и удрать? Нет, Ян, так не пойдет. – Я задумчиво принялся барабанить по столу пальцами. – Неужели турки успели собраться с силами в такой малый срок? А вдруг это Панин? – Флаги пока не разглядеть, – покачал головой Петерсон, – но у нашего друга не было ни одного галеаса, а в этом отряде их два. Вон видите, две громадины в средине строя? – Твою мать! – выругался я, рассмотрев наконец состав вражеской эскадры. – Распорядись, флагман пойдет замыкающим, будем прикрывать остальные корабли. Мы им покажем бриг «Меркурий»… – Мой конунг, это очень опасно. – К черту. В море все равны. Кликни охрану, пусть меня вытащат на шканцы. Рана заживает, но доктор категорически запретил ее тревожить. Вот и передвигаюсь по кораблю, как индийский раджа в паланкине, точнее, прямо на своем кресле, к которому корабельный плотник приделал ручки, как у носилок, и удобную подставку для ног. – Они с нами потихоньку сближаются. – Четыре румба право руля. Держим дистанцию, ветер не теряем! Навел свою подзорную трубу в надежде что-то рассмотреть, но пока тщетно. – Ваше величество, они не меняют курс, но один малый парусник пошел прямо к нам, и быстро. – Хотят пообщаться? Что ж, я не против. Поговорить всегда можно. Пока неприятельская фелюга догоняла наш строй, мы успели занять свои места и зарядить орудия. Некоторые истово молились, другие удовольствовались тем, что перекрестились кто щепотью, а кто и двумя перстами, третьи, вроде меня, с постными рожами лишь морщили лбы, пытаясь понять, какого черта происходит. Впрочем, загадка разрешилась довольно просто. Едва маленький кораблик вышел нам на траверз, как Никас поспешил привлечь мое внимание. – Государь, – с необычной для него горячностью заговорил он, – мне знакомо это судно. Оно и числа тех, что пошли с господином Паниным! – Вижу, – коротко отозвался я, облегченно вздохнув про себя. На самом деле отличить одну фелюгу от другой я бы вряд ли сумел. Уж больно много их было в Кафе. Но на корме этой торчала знакомая фигура Мишки Татаринова. – Э-ге-ге! – дурашливо заорал он, размахивая зажатой в кулаке шапкой. – Не стреляйте! – Откуда вы взялись? – прокричал им в рупор Петерсон. – Из Синопа возвращаемся с большой добычей! – Твою ж мать, – снова выругался я. – Все с прибытком вернулись, один я голый и босой, да еще и раненый… Самой большой радостью лично для меня стало то, что сыскалась одна из пропавших галер, ее вынесло к эскадре Панина еще раньше нас. Глядишь, и вторая найдется. Вот тогда будет праздник! Сам Федор первым делом прибыл на борт «Святой Елены» и, не скрывая гордости, отчитался обо всех своих достижениях. У меня лично возник только один вопрос – чем его награждать, может, в цари произвести? Остановился на варианте сделать командующим Черноморским и Азовским флотом, отдать ему в подчинение крепости Керчь, Тамань и порт Таганрога. Вот пусть теперь попрыгает, а мы посмотрим на его старания. И с «трофейными» греками-кораблестроителями пусть сам и разбирается, а то, видишь ли, привез подарочек… – Вот скажи мне, Федя, на кой ты приковал к веслам и притащил мне больше двух тысяч турок? – Государь, так ведь бусурман можно на наших обменять, – бесхитростно улыбаясь, ответил Панин. – А пока пусть крепости и дома нам строят. Припасов съестных я немало взял в Синопе. А надо, так еще сходим, наберем. – Ну ты и нахал. – А кто нам помеха, ваше величество? Пленные говорят, не осталось у турок кораблей почти. Всю силу мы им побили. И при Азове, и при Варне, и в Кафе чуток прихватили, ну и в Синопе повезло. Опять же, мы им верфь и арсенал спалили дочиста. А все припасы, что для ремонта и строительства кораблей, с собой забрали. Даже бревен и досок прихватили порядком. А уж про пушки, парусину, канаты и прочее вовсе говорить нечего. Каторги, может, они и сумеют наклепать, да проку от того? Без галеасов им противу нас не сдюжить. Оно, конечно, к следующему лету османы всяко расстараются и флот соберут. Так и мы сидеть не станем. – Это ты верно заметил. Надо флот к новой войне готовить! – Задумался я. Федор, видя перемену в моем настроении, тактично замолчал. Что нам показала битва у Варны? А ничего хорошего. Одними «грифонами» жив не будешь, нужны пушки дальнобойные. И корабельные, и крепостные. Да и галеасы – так, промежуточный вариант! Надо настоящий парусный флот создавать. Фрегаты, линкоры. И команды готовить надлежащим образом. Обучать и артиллеристов, и марсовых, и морскую пехоту. А главное, офицеров и капитанов! Надо создавать верфи, базы и морские крепости. Налаживать поставки леса и всего, что потребно флоту. Если все получится, то, глядишь, и Крым отжать удастся лет через десять. Ну и понятно, пора регулярную армию создавать. Без нее никуда. А значит, и промышленность под ее нужды. И добычу железа, меди. Короче, тут два пути. Или плюнуть на все, просто пограбить все вокруг, покуролесить, прикрывая строительство новой засечной черты и колонизацию черноземов, ограничившись закреплением Азова за собой. Или все же идти дальше. Таврида, Кубань. Кавказ. Черкесам помочь с укреплением православия и постепенно перетягивать под нашу руку. Закрепиться в Дагестане со временем. Но это так, дальний прицел. А если про ближайшие планы – надо в Тулу ехать и новые пушки придумывать. А заодно с уральскими рудами и заводами решать. Срочно. Ну а потом думать, как флот новый строить. Может, и самому в Голландию рвануть? Оценить, так сказать, на месте, как там дела обстоят, и поискать толковых мастеров. – Нам бы из Кафы пока не уходить, ваше величество, – заметив, что взгляд мой снова сконцентрировался на нем, негромко заметил Федя. – Чего вдруг? – А проку все бросать и город жечь? Да и людишек вывозить под осень – та еще история. Ежели турка пока не рыпнется, а куда ему? То до лета Кафа всяко наша будет. Я вот думаю, надо нынче же собирать мужиков местных да везти на северный берег Азовского моря, пусть крепости нам строят и дома для поселенцев. Ну, сначала пущай себе чего сделают, это ясно. Опять же, скотины туда нагнать за осень. А весной уже всех прочих отправить. Разом вспашут и посеют. – То есть ты считаешь, что мы должны в Кафе на зимние квартиры встать? – Не разумею, государь, что сказано. Но думаю, зимовать части войска тут надо. Толку их туда-сюда гонять? А здесь и дома хорошие, и припасы есть, и стены крепкие. А уж для моряков и вовсе – первое дело, надо всякий день учиться своему делу! – Ладно, поглядим, как оно пойдет. Пока я и сам уходить не собирался. А ты, Федор, молодец, государственно мыслишь! Возвращение наше вышло поистине триумфальным. В этом заслуга, сказать по правде, не моя, а шторма, который нас собрал вместе, и Федьки Панина. Но все равно. Ведь еще три месяца назад у России вовсе флота не имелось, а тут разом такая силища! Теперь, главное, с умом ею распорядиться. Встречали нас со всей возможной помпой и пышностью. Кароль выстроил большую часть расквартированных в Кафе войск вдоль набережной, звонили колокола христианских церквей, реяли на бодром морском ветерке развернутые флаги, гремели приветственные залпы береговых орудий, священники во главе с митрополитом Серафимом провели краткое богослужение в ознаменование счастливого окончания морского похода православного царя. Даже местная верхушка из числа греков, армян, грузин и прочих христиан явилась при полном параде, наряженная ярко и празднично. Чтобы засвидетельствовать «наше вам почтение». А уж вездесущие мальчишки облепили весь берег вместе с крикливыми чайками, котами и собаками. Смотрю, мой генерал фон Гершов сияет как новенький червонец и прямо-таки рвется что-то сказать. Рядом с ним стоял мрачный Корнилий, всем своим обликом словно говоря, вот, оставил на неделю, и уже царь ранен! – Здравствуйте, братцы. Рад вас видеть. Лелек, докладывай первый, не томи. – Мой кайзер, мы смогли отыскать калмыцкое войско. Они уже переправились через Сиваш. Теперь идут по Арабатской стрелке. Тайша и его люди только и ждут ваших приказаний. – А вот это действительно отличная весть! Отчего же они так задержались? – Не могу знать, мой кайзер. – Ну, и то верно. Главное, они, считай, уже в Крыму. Выходит, день-два и будут возле Кафы? – Да, мой кайзер. – Тогда готовьте войско к походу. Скоро пойдем на Бахчисарай! – Как прикажете, но, может, лучше подождать, пока вы залечите рану? – Не говори глупостей. Я с десантом пойду морем, а ты и Корнилий сушей вместе с ойратами. К слову, как там наш корволант[37] поживает? Черкесы к порядку обвыкли? – Государь, ертаульный полк ждет твоего приказа и готов выступить немедля. Но прошу передать командование над ним другому воеводе, я же, как и прежде, желаю лишь быть возле твоей царской милости. – Нет, мил-друг Корнилий, – покачал я головой. – Хватит тебе за мной ходить. Пора войском командовать, а то вон Федька Панин, кавалер наш, уж скоро в адмиралы выйдет, а ты – его командир – так и будешь ротмистром. И не спорь. – На все твоя воля, государь, – склонил непокорную голову Михальский. – Жрать хочу так, что и слона могу съесть. Хватит тут рассиживаться, поехали во дворец, надеюсь, вам найдется, чем своего царя угостить? А то чертов ирландец меня одной курятиной пичкал… Только уселись за щедро накрытый стол, как вдалеке явственно грохнул пушечный залп. – Что там за стрельба? – успевая жевать, с набитым ртом промычал я. – Запоздалый салют? Разберитесь немедленно. Спустя несколько минут напряженного ожидания, впрочем, жевать я не перестал, Кароль вернулся и негромко доложил: