– Но это невозможно! – Увы, фройляйн, я почти уверен, что она не ошиблась. И кстати, ваш друг-француз, похоже, тоже где-то поблизости. – Надо немедленно ее найти! – воскликнула Марта и кинулась было наружу, но затем вернулась и поднялась к себе в комнату. Через минуту она вышла из нее, держа в руках пару пистолетов и стилет в потертых ножнах. Быстро пристроив все это на себе, она накинула плащ и вопросительно взглянула на фон Гершова. Тот, не теряя времени даром, уже отдавал приказания капралу: – Михель, пулей несись в порт и найди там моего брата. Пусть он прочешет все окрестности со своими людьми, да передаст капитану над портом приказ герцогини: всем судам ни под каким видом не покидать Росток! – Слушаюсь, герр генерал! – отозвался тот и стремглав полетел исполнять. – Вы готовы, сударыня? – спросил Кароль хозяйку дома. – Да! – Я с вами, – вслед за ней показался Иржик, на ходу опоясывающийся тесаком. – Нет! – решительно остановил его фон Гершов. – Будь дома, вдруг она вернется. На это, вправду сказать, не так уж много надежды, но чем нечистый не шутит… – Хорошо, господи барон, – вздохнул тот, согласившись с доводами померанца. А Шурка в это время лежала связанная и с заткнутым ртом на дне лодки, проклиная себя последними словами. Ну надо же было так сглупить! Сама ведь видела этого проклятого шведа, но тем не менее не нашла ничего лучшего, как удрать! Толпы людей на улицах создавали иллюзию безопасности, и она, ловко обманув стражу, весело побежала домой. Но как на грех на пути ей попались уличные комедианты, ловко жонглирующие разными предметами, и она буквально на секундочку остановилась посмотреть на них. Тут вышел еще один бродячий артист и начал изрыгать прямо изо рта пламя. Толпа вокруг восторженно закричала, и никто не заметил, как девочке зажали рот и силой втолкнули в носилки. Она отчаянно пыталась сопротивляться, но похититель так в ответ сжал ее шею, что принцесса почти задохнулась и впала в беспамятство. Очнулась она, когда ее погрузили в лодку и, накрыв каким-то тряпьем, отчалили от пристани. Весла мерно опускались и поднимались, заставляя утлое суденышко двигаться по грязным водам залива. – Кажется, все сложилось как нельзя лучше? – раздался совсем рядом подозрительно знакомый голос. – Вы правы, – скупо откликнулся второй. – Господин граф, – продолжил француз, налегая на весла, – мне кажется, сейчас самое время рассчитаться. – Что, прямо в лодке? – усмехнулся Юленшерна, продолжая грести вместе с ним. – Нет, но как только мы прибудем на корабль, я хотел бы получить сполна. Я уже второй раз отдаю ее в ваши руки и хотел бы хоть единожды получить обещанные мне денежки. – Не беспокойтесь, мой друг, вы сполна получите все, что вам причитается, – криво усмехнулся швед. – В Копенгагене вы сойдете на берег богатым человеком. – Отлично, мне, признаться, до смерти надоел Росток! – Если он вам настолько осточертел, то можете остаться на борту, пока я не закончу тут кое-какие дела. – Подождите, – изумился Бопре, – разве мы не поднимем якорь немедленно? – Я же сказал, – огрызнулся Карл Юхан, – у меня еще остались дела! Кстати, мы почти добрались. Эй, на «Фульгии»! – Есть на «Фульгии», – лениво отозвался вахтенный на видавшем виды пинасе. – Спустите трап! – С какой это стати? – усмехнулся в ответ белобрысый швед с обветренным лицом. – Ну-ка, пошевеливайся, чертов ублюдок! – мгновенно вскипел Юленшерна и обрушил на матроса потоки брани. – Господин граф?! – изумленно воскликнул тот. – Прошу прощения, но я не узнал вас в таком виде! – Где шкипер? – не слушая его, продолжил бушевать аристократ. – Немедля позови этого мерзавца! Им тут же бросили конец, а затем спустили шторм-трап[28], по которому Карл Юхан немедля взлетел на палубу и принялся распекать всех, до кого смог дотянуться. Бопре, так и не дождавшись какой-либо помощи, подхватил на руки прикидывающуюся беспамятной девочку и, перекинув ее через плечо, принялся карабкаться по веревочной лестнице. – Где трап, черт вас возьми! – орал Юленшарна на только что подошедшего старого морского волка, служившего у него шкипером. – Он сломался, ваша милость, – вяло оправдывался тот, распространяя вокруг дивный аромат застарелого перегара. – И что, его никак нельзя было починить?! – Но вы же сами не велели привлекать к себе никакого внимания! – И пьянствуешь ты, собака, тоже для маскировки?! Тем временем француз поднялся и снял с плеча свою добычу. Видимо, от тряски кляп, закрывавший Шурке рот, выпал. Первым ее побуждением было смачно плюнуть в морду Бопре, но к несчастью, в глотке у нее совершенно пересохло и слюны просто не было. Тогда она, недолго думая, вцепилась в шею француза зубами, и тот, никак не ожидая подобной подлости, отчаянно заорал, переходя временами на визг. Окружающие, не понимая, что происходит, перестали ругаться и с недоумением наблюдали за вопящим негодяем. Наконец, тому удалось оторвать от себя девочку и, зажав кровоточащую рану на шее, отшвырнуть ее в сторону. – Помогите! – немедленно завизжала та, причем с такой силой, что даже Юленшерна, болезненно поморщившись, зажал уши. – Заткните эту чертовку! – бросил он подручным, но не успели те применить силу, как похищенная принцесса перестала кричать. – С того, кто до меня дотронется, сдерут кожу с живого! – посулила она матросам. – Вот увидите… Но пираты, не обращая внимания на эти слова, заткнули ей рот и вопросительно посмотрели на своего предводителя. – Заприте мерзавку в канатный ящик, – велел тот и повернулся к французу. – С вами все в порядке? – Если не считать, что эта маленькая дрянь прокусила мне шею! – прохрипел тот в ответ. – Это неприятно, – хмыкнул в ответ Карл Юхан, – но все же уступает по обилию впечатлений татарской стреле. – У вас был и такой опыт? – Увы, мой друг, – усмехнулся Юленшерна. – Вас надо перевязать и пропустить через горло чего-нибудь горячительного. Лучше всего аквавита или гданьской водки. Пойдемте у меня, кажется, еще осталось. Через минуту они были в каюте графа, и тот довольно быстро и с немалым искусством, которого француз совершенно не ожидал в нем увидеть, перевязал ему рану. Затем он достал откуда-то богато изукрашенный поставец, вытащил из него две серебряные стопки и, наполнив их из такого же графина, протянул одну Бопре. – Прозит! – Прозит! – отозвался тот и, опрокинув содержимое в глотку, закашлялся. – Что это за дрянь? – Не приходилось пробовать? – высоко поднял брови швед, без малейшего неудобства выпивший свою порцию. – Да, это вам не бургундское и не рейнское. Это крепкий напиток, для настоящих мужчин! В наших суровых краях другие не годятся. – Я польщен, – буркнул в ответ француз и поспешил продолжить прерванный разговор: – Господин граф, я все же хотел узнать, что вы хотели сказать, когда объявили, будто у вас еще дела в Ростоке? – Ровно то, что сказал. Я еще не закончил с Региной Аделаидой. – Этой дамой, к которой я ходил с письмами? – Именно. – Послушайте, но это же безумие! Нет, ваши чувства к бывшей невесте делают вам честь. Мы, французы, умеем ценить галантность и верность любви, но… Она же в положении! Неужели вы хотите увезти ее от мужа и воспитывать чужого ребенка… – Ха-ха-ха, – зашелся в ответ Юленшерна, бесцеремонно перебив своего сообщника. – Боже, какой же вы болван, месье! – Простите, – изумился тот и вопросительно посмотрел на смеющегося разбойника. – Но что это значит? – Неужели вы и впрямь хоть на минуту поверили в то, что я пылаю страстью к этой напыщенной лифляндской дуре? – Но, черт возьми, что я должен был подумать… – О! Вы еще больший недоумок, чем выглядите! Хотя, возможно, это я прекрасно сыграл свою роль. – Объяснитесь, – нахмурился Бопре, которого уже не на шутку бесили оскорбления шведского аристократа. – Охотно, – осклабился тот. – Мне действительно нет дела до Регины Аделаиды. Она, как и эта маленькая дрянь, которую мы все же изловили, лишь способ отомстить. Вы не представляете, с каким наслаждением я вырежу из ее чрева этого ублюдка! Никто не смеет так оскорблять Карла Юхана Юленшерну, как сделали этот мекленбургский негодяй и его померанский приспешник. И очень скоро оба они получат сполна! – А вам не кажется, – осторожно спросил француз, – что пропавшая принцесса сама по себе достаточно большая неприятность. И она вполне может дорого обойтись фон Гершову. Вряд ли русский царь похвалит его за подобную оплошность. – Нет! – сверкнул глазами швед. – Всё или ничего! На меньшее я не согласен!!! От выкриков лицо его раскраснелось, изо рта брызгала слюна и временами казалось, что вот-вот польется пена. – Вы маньяк, месье! – потрясенно воскликнул Бопре. – Нет! – покачал головой Карл Юхан. – Я как раз таки абсолютно нормален. Это мекленбургский выскочка сошел с ума, когда захотел стать на моем пути. И теперь он за всё получит! – А можно мне тоже получить кое-что? – прищурился его собеседник. – О чем вы? – Бросьте! – отбросил стеснение беглый гугенот. – Вы прекрасно поняли, о чем я. Мы с вами заключили сделку, причем я свою часть уговора выполнил уже дважды. Заплатите мне то, что причитается, и я немедля покину и ваш корабль, и этот город, а по возможности и эту страну! Потому что самое позднее к вечеру здесь поднимется тревога, и тогда станет слишком жарко. – У меня нет денег, – просто сказал Юленшерна. – Что?!