— Телепортаторы среднего действия. Позволяет телепортироваться на небольшие расстояния, минуя щиты и заслоны. Отследить невозможно. — Почему же их не применяют на регулярной основе? — задумчиво спросил я. — Любые телепортаторы редкие, — вставил Юм. — И дорогущие до ужаса. И, как правило, очень неприхотливы в эксплуатации. По слухам, похожие способности очень редко, но открываются у мехов. — Юм дело говорит, — кивнула Нола. — У “дагонов” есть один… неприятный побочный эффект. — Радиация? Покраска? Разрыв деталей? Нарушение прочности? Нарушение пси-связи? — Все и хуже, и лучше одновременно. Они с большой вероятностью создают реликтовые разрывы. — Это те, из которых лезут твари Роя? — вспомнил я. Во время нападения Эхериона Фрей захлебнулся в тварях исключительно благодаря таким вот разрывам. — Именно. — А какова вероятность? — Девяносто процентов. — А уровень разрыва? — Не ниже пятого тира. Обычно. — Не хотелось бы, чтобы из-за нас на Нариссау напали твари Роя. — Все в порядке, — сказала Нола. — На Нариссау, как и на Аргуссе, стоят заглушки, не позволяющие тварям Роя открывать Разрывы. От пары применений заглушка не слетит. — Тогда они нам могут помочь. Мик-6 уже скинул часть информации по месту и времени. Теперь ждем данные по охране, средствам защиты, сигнализации, — добавил Юм. Больничный комплекс располагался на закрытой территории. Обычно в него не пускают механоидов — особенно носителей Сердца Роя ядром твари роя. Даже не смотря на красные пломбы, которыми мы предварительно обзавелись. — Не думал, что это бункероподобное здание и есть вход в больничный комплекс. Скорее на подземную лабораторию похоже, — заметил я. Лестница вниз заканчивалась мощными защитными дверями, рядом с которыми находилась экранная панель. Камеры следили за нашим передвижением. Нажав на кнопку вызова, мы принялись ждать. Через три секунды на экране появилось лицо молодой девушки во врачебном халате с фильтрующей маской на лице. — Доброе утро! Слушаю вас. — Доброе, керра. Мы бы хотели узнать о состоянии пациента Джоэла. Фамилию не знаю. Он потерял руку во время нападения на пункт дистанционного управления. — Одну минуту. На экране появилась надпись ожидания. — Что-то я начинаю сомневаться, что нам дадут такую информацию, — тихо сказал Юм. — Почему? — не понял я. — Данные о людях не являются общедоступной информацией для механоидов. Кроме случаев, когда… Наш разговор прервал звук поворота гермозатвора. — Проходите в зону обеззараживания. Мы переглянулись и зашли в металлический бокс. Двери за нами закрылись. Включился свет. И началась процедура обеззараживания. — Интересно. Судя по всему, технологии сдерживания патогена достигли высот. Пломбы плюс полное обеззараживание, — размышляла Нола. — Раньше всего этого не было. Механоиды просто не подходили к городам людей. Процедура длилась три минуты, в конце которой нам открылась другая, еще более мощная дверь. Мы попали в уютный коридор, раскрашенный детскими красивыми рисунками. Лампы были выполнены в виде причудливых животных. Я узнал даже тигрида и кворликов. За столом регистратуры сидела та самая девушка, что пустила нас внутрь. Рядом стоял мужчина средних лет в больших круглых очках и белом халате. Его светлые волосы, собранные на конце в хвост, аккуратно лежали на правом плече. — Капитан, Нола и Юм. Я доктор Артимус Грей, лечащий врач Джоэла Донавана. Его голос был на удивление приятным, но со стальными нотками. Доктор развернулся и не глядя на нас пошел вдоль коридора. После секундной задержки я последовал за ним. По человеческим меркам доктор был высокий, больше метра девяносто. Но мне он доставал едва ли до плеча. — Физическое состояние Джоэла мы восстановили в два счета. Поставили временный имплант руки. Его рука сейчас выращивается в лаборатории. Во время вторжения повредили один из складов хранения ресурсов, и свежая партия катализатора роста испортилась. Партия с Нариссау задерживается, иначе мы бы уже отрастили ему потерянную конечность. — Да ладно! У вас бесплатно можно отрастить руку? — удивился я. На моем родном Серпентхольме находился один из сборочных заводов по производству имплантов и протезов. Потерянные конечности заменяются только на стальные или пластиковые. В столице Империи действительно отращивают конечности, но стоит это таких денег, что мне и не снилось. Но я слышал, что это длительная процедура, в несколько лет. — Катализатор роста один из эксклюзивных товаров, что продает Нариссау, — сказал Юм. — С его помощью можно вырастить что угодно. Доктор Освальд Генгер посвятил этому много исследований. Особенно теме клонирования. Первый и единственный клон был выращен всего за 12 часов с нуля до двадцати четырехлетнего возраста! — Ого. И насколько этот клон был… обучен? — Ни насколько. Его вырастили, провели анализы и утилизировали, — с раздражением сказал доктор Грей. — Император не дал нам права на обширные исследования, что очень тормозит науку. Нашему Императору не грозит превратиться в чудовище от патогена. И не понимает, как своими действиями заставляет нас, людей Т-Нуль-Пространства, сидеть за десятками щитов и смотреть на цветущую планету, не в силах ступить на нее. В голосе доктора зазвучала желчь. — Джоэл пережил сильное потрясение, — резко переключился он на профессиональный тон. — Поэтому ваше появление должно успокоить его. Вы его герои. Особенно сейчас, когда он заперт со своими сверстниками и боится, что откроется еще один реликтовый разрыв, а механоидов сюда обычно не пускают. Мы прошли через ещё одну гермопереборку. — У вас есть полчаса, — сказал доктор Артимус Грей, поправляя свои очки с закругленной оправой. — Спасибо, доктор, — в три голоса сказали мы с Юмом и Нолой. Здесь, в детских палатах, царила чистота и стерильность. Доктор пояснил, что физические травмы у детей вылечены, а вот психическое состояние нарушено. На это очень сильно повлиял Эхерион. Когда он использовал свою пугающую ауру, она сильно ударила по нежной психике детей. И сейчас многие дети страдают от кошмаров. Механоиды же для детей предстают в роли спасителей — поэтому нам и разрешили пройти сюда, предварительно проверив пломбы у изолирующих щитов, чтобы патоген, выделяемый эфирионовым зародышем, не попадал в воздух. Комната, в которой находился Джоэл, носила номер 603 и практически ничем не выделялась. Когда автоматические двери из углепластика раздвинулись, мы смогли узреть палату с одной кроватью, на которой сидел парнишка. А рядом с ним, спиной к нам, сидела женщина с накинутым белым халатом на плечи. Они повернулись и посмотрели на нас одновременно. Я не мог сказать и слова. Джоэл был вылитой копией моего брата в юности. Женщина с подозрением уставилась на нас. — Вы к кому? — Привет, Джоэл, — сказал я. При виде меня мальчик… улыбнулся. — Мы с Мартой решили тебя навестить, — продолжил я, проходя в палату. Звук наших тяжелых шагов эхом раздавался по помещению. Марта словно почувствовала, сорвалась с места и в несколько тигридных прыжков оказалась на кровати у Джоэла. Тот начал её гладить, отчего та замурчала. Лицо женщины при этом было растерянным. Но она быстро взяла себя в руки. — Так значит вы — Капитан? — Так точно. Это наш маленький отряд. Юм, — его механоид при этом поклонился, как подобает в кругах аристократии. — И Нола, — та слегка склонила голову. — Я пойду прогуляюсь по коридору, — сказала Нола. — Здесь тесно. — Я с ней, — кивнул Юм. — Если что, мы где-то здесь. С уходом двух механоидов стало свободно. Я остался один, чувствуя растерянность. Повисла неловкая пауза. — Присаживайтесь, — разрушила тишину женщина. — Боюсь, стул подо мной провалится, — попытался пошутить я. Стул действительно выглядел хрупким. Явно не был рассчитан на вес механоидов. Сломаться не сломается, но деформироваться может. — Ой. Простите, не подумала, — согласилась она. — Как ваше имя? — поинтересовался я, не зная, что ещё спросить. — Ой! Простите моё невежество. Вигерда Донаван, старшая сестра вот этого храбреца, — улыбнулась она. — Капитан! А можно я покажу Марту ребятам? — внезапно спросил Джоэл.