В свой адвокатский кабинет я привык приезжать к девяти утра. Звонков в это время не бывает и приятно посидеть за рабочим столом с чашечкой кофе, перебрать рабочие бумаги, подготовить выступления. Но в это утро выпить кофе не удалось, так как ровно в девять раздался телефонный звонок. Звонил референт-переводчик владельца канадско-американского медицинского центра. В клинике произошло происшествие, и господин Майкл Ястреб, хозяин центра, просил срочно меня приехать. Я никогда о таком медицинском учреждении не слышал, хотя в девяностых годах в Москве появилось много иностранных госпиталей и центров. Записал адрес, связался со своим партнером Борисом. От заокеанского госпиталя на Неглинке простых задачек я не ждал. Подъехал к Кузнецкому мосту. Захотелось прогуляться… Остановил машину я неспроста. Это были для меня родные места, места моего детства. Кузнецкий мост, Рождественка, Неглинка, Рождественский бульвар — ностальгическая прогулка была прекрасна, сто лет здесь не был, шел и улыбался. Магазинчиков Кузнецкого моста шестидесятых годов почти не осталось. Старинный сороковой гастроном стал современным универсамом, зоомагазин, магазин «Авторучка», знаменитая мастерская старинных и диковинных часов пропали. На пересечении с Рождественкой красовался старинный банк, а чуть ниже — ателье мод, и это единственное, что я узнал. Да, как не странно, в самом низу Кузнецкого остался жить малюсенький магазин географических карт, такой же уютный, как и раньше. Мы с мальчишками всегда зимой в нем отогревались и смотрели на яркие огромные глобусы. Четырехэтажное, с душой отреставрированное здание медцентра находилось между прекрасным домом Центробанка и магазином «Ноты», который когда-то был единственным и знаменитым. Здание Центробанка нас, мальчишек шестидесятых, интриговало своей типографией, которая в те годы находилась в левом крыле огромного дома, как раз напротив входа в Сандуновские бани. В жаркую погоду работники типографии открывали окна первого этажа. Мы, встав на ящики, видели, как печатаются большие цветные листы, и искренне считали, что это деньги. Зрелище завораживало. Магазин «Ноты» на Неглинке был известен не содержимым своих прилавков. Дом, расположенный напротив гостиницы «Будапешт», который и дал приют магазину, является эдаким готическим красавцем с огромными ажурными литыми воротами. У дверей медицинского центра уже стоял и улыбался мой партнер, известный московский адвокат Борис Анисимов. Мы иногда вместе работали в сложных адвокатских расследованиях. Мне импонировали в нем аналитический склад ума и уверенность в успехе. На лифте поднялись на четвертый этаж и зашли в кабинет хозяина центра. Господин Ястреб пожал нам руки, познакомил с генеральным директором и переводчиком. И хозяин, и директор русского языка не знали. Генеральный предстал перед нами молодым голливудским красавцем лет тридцати, выше среднего роста, с открытой улыбкой и полным набором ярко-белых ровных зубов. Хозяину было около шестидесяти. Полный мужчина почему-то напомнил мне сразу персонажа детского стихотворения Маршака «мистера Твистера, бывшего министра, мистера Твистера, миллионера». Хороший парфюм, модная рубашка, красивые, широкие подтяжки на округлом пузике, дорогие часы и сигара во рту хорошо дополняли образ американского миллионера. Представляя генерального директора, Майкл назвал его сыном, обнимал отечески, давая нам понять, что в тандеме полное доверие. Хозяин сообщил, что он вынужден сейчас улететь в Канаду, а нам все расскажет директор Дэнис Макдауэлл. Нас просили расследовать кражу миллиона долларов из сейфа клиники, которую обнаружили сегодня рано утром. Хозяин был готов заплатить нам за работу ту сумму, которую мы назовем, но ни о какой милиции и слышать не хотел. Огласка могла повредить его клинике, которая имеет филиалы в разных странах мира. Сплетни обязательно попадут на страницы газет, и ущерб будет больше, чем от самой кражи. Майкл заявил, что он навел о нас справки, считает нас хорошей адвокатской командой, нам полностью доверяет и готов сейчас же заключить с нами договор. Результаты расследования должны быть переведены на английский язык и представлены ему через месяц, максимум два. — Алекс, я очень надеюсь, что вы найдете мерзавца. В довесок к сказанному он крепко врезал кулаком по рабочему столу. На этом первая встреча с хозяином клиники была закончена. Мы же с директором и начальником службы безопасности Игорем Зотиковым пошли осматривать место кражи. Злополучный сейф находился в помещении бухгалтерии на цокольном этаже. В соседних комнатах располагались офис директора, небольшая, но уютная столовая для медиков и электрощитовая. Охраны не было, хотя на остальных этажах центра охранники присутствовали. Нам показалось это странным. Мы вошли в один из двух кабинетов, занятых бухгалтерией. В комнате стояли несколько столов с компьютерами, пара шкафов для одежды, стеллажи для служебных бумаг; слева от двери находилась тумбочка с покоящимся на ней вскрытым сейфом. Предстояло тряхнуть стариной и заняться осмотром места преступления и совсем уж необычным адвокатским расследованием. Дактопленки, графитовые порошки и кисточки для снятия отпечатков пальчиков мы с собой прихватили и начали обрабатывать поверхности. Отпечатков было много, слишком много. Похоже, уже все за все схватились и не один раз. Все годные к идентификации отпечатки мы перевели на пленочки и бросили их в портфель. Далее пошли на улицу. Нужно было понять, как воры проникли в кабинет при закрытой и неповрежденной двери. Одно из двух окон злополучной комнаты было вскрыто, ригель замка отжат чем-то вроде «фомки» или стамески, рама повреждена. Стандартная картинка. Преступники явно залезли в окно. Весь двор был в снегу, и мы быстрехонько стали искать следы. Выло натоптано, но пару отпечатков обуви, пригодных для идентификации, мы нашли. Оба следа были женские: или туфли, или сапожки на каблуке. Сделали слепки, пощелкали фотоаппаратом и вернулись в помещение. Предстояло изучить сейф. Металлический ящик был средненький, размером где-то с прикроватную тумбочку, открыт и пуст. Свои защитные функции он явно не выполнил и стоял как-то сиротливо, ожидая своего часа. Под отверстием для ключа зияла сквозная, кем-то просверленная дыра толщиной с толстый карандаш. Налицо были взлом, вскрытие — все типично и стандартно. Техническая экспертиза замка и сейфа нужна была позарез и срочно, уж очень хотелось узнать, как туда залезли. Сейф мы погрузили на машину, договорились с экспертами о техническом исследовании и направили его в чужие, очень нужные нам руки. Сами же занялись обходом близлежащих зданий в поисках очевидцев. Может быть, кто-то что-то видел или слышал, нам бы это совсем не помешало. Как раз напротив вскрытого окошка находился офисный центр. Мы стали опрашивать ночных охранников и задержавшихся допоздна клерков. Результат оказался слабеньким. Только один из охранников какой-то нефтяной фирмы видел легковую машину с красными дипломатическими номерами недалеко от клиники часа в три ночи. Номера и марку машины он не помнил. Эта информация была интересна тем, что молодой и красивый директор центра пользовался автомобилем «Вольво» с красными номерами. Сели с Борисом за стол, налили себе водички, почесали за ухом и начали выстраивать рабочие версии по раскрытию кражи. Первая версия: злодеи со стороны, имея наводку о наличии денег и отсутствии охраны на этаже, взяли сейф. Вторая: кража совершена сотрудниками центра. Тихо, спокойно, со знанием обстановки и наличности сейфа. Ясно было одно: без сотрудника клиники дело не обошлось. Нужно было знать и о деньгах, и об отсутствии сигнализации. Второй рабочий день мы начали с бесед с сотрудниками медицинского центра. Половина персонала была англоязычная, потому разговоры были долгими, нудными и малоэффективными. Через переводчика разговорить человека проблематично. Врачи и медсестры были напуганы происшествием, все явно боялись не то ляпнуть и повредить своей карьере. Через пару, тройку дней я позвонил в экспертно-криминалистический отдел по поводу судьбы сейфа, и милый девичий голос сообщил, что меня ждут завтра утром. Общение с экспертами повергло меня в шок: криминалисты утверждали, что просверленная под замком сейфа дырка является всего лишь имитацией и никакого вскрытия с ее помощью не проводилось и не могло проводиться. Замок был открыт родным ключом, и кто-то хотел повести расследование в ложном направлении. Заключение меняло полностью всю ситуацию, так как ключ от сейфа был только у одного человека — генерального директора центра. Появился подозреваемый. Все версии мы моментально перестроили. Наши действия, в том числе и опрос медиков, стали проводить совершенно в другом ключе. Нужно было скрупулезнейшим образом выяснить все про Макдауэлла, его окружение, образ жизни, финансовый достаток. Я продолжал беседы с сотрудниками клиники. Настала очередь бухгалтерии. Молоденькая худенькая и немного вертлявая экономист Оленька сообщила нам, что у Дэниса и референта-переводчика, некой Ларисы, был годичный роман, который был в разгаре и затухать, похоже, не собирался. Информация требовала срочной проверки, и в последующих беседах она тут же подтвердилась. Об увлечении директора знали все, тайны из этого никто не делал. Молодой парой любовались, желали добра. История обросла большим количеством мифов и интригующих подробностей. Отбросив шелуху, мы выяснили, что уже год Макдауэлл снимает где-то в центре Москвы квартиру для возлюбленной, проводит там все свободное время, делает ей дорогие подарки. Со слов мужской части центра Лариса была молода и очень красива, свободный английский и хорошее образование давали ей возможность быть равной в паре с заокеанским парнем. Коль дело приняло такой оборот, нам необходимо было изучить эту пару подробнее. Обратились в детективное агентство Вадима Шелехова с просьбой недельку, другую посмотреть за Ларисой. Вадим — известный московский детектив, который неплохо работает. Он — бывший сотрудник уголовного розыска, имеет официальную лицензию, никогда не был связан с криминалом и ранее отдельные поручения выполнял четко и ясно. Врал дорого, но деньги на расследование у нас были. Хозяин центра выдал довольно крупный аванс, и мы могли себе позволить обратиться к хорошему детективу. Задача была простая, ничего особенного мы не просили. Необходимо было выяснить адреса проживания, частоту встреч влюбленных, где вместе бывают, каковы ориентировочные траты, есть ли посылы к совместным полетам в Америку и Канаду. С Дэнисом было все сложнее. Иностранец для нас был чистым листом. Женат — не женат, пьет — не пьет, кто родители, каков достаток в семье, как попал в Москву — возникало много вопросов, ответы на которые мы не знали, да и узнать, похоже, не могли. Мы пытались вызвать Майкла в Москву для разговора, но последовал категорический отказ. Пришлось нажимать вдвоем. Ястреб с большим скрипом согласился прилететь и встретиться в ВИП-зале прилета Шереметьево-2, предупредив, что улетит этим же рейсом. Для отработки дактилоскопических карт с места происшествия нужно было получить отпечатки пальцев всех сотрудников бухгалтерии для сравнения. Выли ли посторонние пальчики? Счетные работники большого желания пачкать руки типографской краской и оставлять оттиски на бумаге, естественно, не имели. Вместе с начальником безопасности Игорем Зотиковым кое-как их уговорили. Провели экспертизу — посторонних отпечатков не было, все принадлежали сотрудницам кабинета. Игорь Зотиков оказался прекрасным юристом и обаятельным человеком. Работая по этому делу, мы сдружились и перезванивались потом много лет. Но в те зимние дни 1994 года мне предстоял с ним откровенный и конфиденциальный разговор, и я побаивался его начинать, так как виделись мы всего 2–3 раза и друг друга практически не знали. А ситуация была следующая. Те слепки обуви, которые мы сделали на улице под взломанным окном, были похожи на следы сапожек Ларисы. Но это — всего лишь наше предположение, наши догадки. Нужен был оттиск с подошвы подозреваемой. Лариса в этих самых искомых сапожках приходила на работу, переодевалась, и они весь день находились в ее рабочей комнате. Паста для оттисков у нас была. Необходимо было договориться с Зотиковым, чтобы открыть в обед кабинет, сделать слепки и, главное, не болтать об этом. Выбора не было, мы пооткровенничали с Игорем, и он нам помог. Все полученные материалы направили на экспертизу и с нетерпением ждали ответа. Работа продолжалась. Мы досконально изучали двух наших влюбленных фигурантов, все больше и больше убеждаясь в том, что они — милые, хорошие молодые люди. У них, похоже, все было серьезно и прекрасно. Но крупную кражу с имитацией взлома, да еще и на рабочем месте они, видимо, совершили. А вор, как известно, должен быть изобличен и наказан. Преступление и изобличение преступника — эта тема стара как мир. Что движет человеком, преступившим черту? Каковы мотивы и должны ли они смягчать его вину? Должны ли мы, кричащие «держи вора!», вдаваться в посылы, толкнувшие человека в криминал? Нужно ли выслушивать и принимать ту, вторую правду, которая есть у любого преступника, — его правду, отвергнутую большинством общества? Эти вопросы терзают головы многих поколений. Но, увы, ответ не дал никто. Изучение преступления и его мотивов — этакий вечный ребус для юристов. Работа над этой загадкой всегда шла в ногу с изобличением и поимкой злодеев. Так и будут две правды идти вместе: одна, в которой разведчик — герой, другая, в которой этот же разведчик является негодяем и шпионом. В час ночи раздался звонок от Майкла Ястреба. Он звонил из Шереметьево-2 и ждал меня для переговоров. Через час я уже был в мягком кресле ВИП-зала прилета, напротив меня на маленьком кожаном диване с бокалом виски сидел хозяин канадско-американского центра. — Алекс, я чертовски рад тебя видеть. С этими словами Ястреб вскочил с дивана, схватил меня в охапку и стал тискать, как самого дорогого человека в своей жизни. — Привет, Майкл. Извини, что пришлось тебя вызвать в Москву. Расследование пошло явно не в ту сторону, куда ты рассчитывал. Выла проделана большая работа, есть промежуточные результаты. Кражу, видимо, совершил кто-то из твоих сотрудников, но выводы делать рано. Чтобы поставить все точки над «и», необходима твоя помощь. Ты готов? — Чем могу. Затем и прилетел. Ты, Алекс, должен уяснить, что у меня в бизнесе своих и чужих нет. Каждый, кто у меня ворует, мой враг, и я вывернусь наизнанку, чтобы поймать шакала. Важно, чтобы ты знал — бизнес полностью застрахован. Ваше грамотное расследование возместит мне все убытки. Что я должен делать? — Ничего особенного от тебя не требуется. Важно узнать, не подавала ли заявки на въезд в Америку и Канаду твоя сотрудница Лариса Моторина. Если заявления есть, то кто за нее ходатайствовал. Далее: Дэниса необходимо вызвать в Нью-Йорк по служебным делам, и продержать его там до окончания нашего расследования. — Алекс, ты не на том пути. Я доверяю Макдауэллу — он честный парень. — Возможно, ты прав, Майкл, но факты — штука упрямая, и я должен их проверить. И вот еще что. Мне интересно узнать все о Дэнисе. Пожалуйста, пришли мне информацию о его образе жизни в Америке, его семье, материальном положении, да и все остальные мелочи, которые удастся выяснить. Нам это важно. — До свидания, господин адвокат. Ответ будет через неделю. — Ястреб скорчил мерзкую гримасу на лице и пошел к выходу. Мы с переводчиком проводили гостя в зал вылета. С нетерпением ждали положительного ответа экспертов по отпечаткам обуви и не ошиблись. Слепки с места происшествия и контрольные оттиски совпали. Лариса была в ночь кражи на месте преступления. В день обнаружения взлома ее на работе не было. Факты были против девушки. Я тут же позвонил начальнику службы безопасности и сообщил ему новости. Зотиков был в нокдауне — он никак не предполагал такого поворота событий. — Не ожидал, — после долгого молчания только и услышал я в трубке. — Игорь, скажи пожалуйста, почему на цокольном этаже, где хранился сейф, отсутствует охрана? Это же нелогично, везде есть, а там нет. — Месяца три назад Дэнис, сославшись на материальные трудности, снял пост охраны у бухгалтерии. Это его решение, а спорить с генеральным я не привык. Теперь настало время удивляться мне. Вопрос с охраной был занозой с первого дня, и такого простого решения я не ожидал. Охранник явно мешал Макдауэллу, и тот его просто убрал. За время работы в центре мы познакомились с его обитателями. Весь персонал из-за кражи остался без зарплаты. Люди, привыкнув к нам, шли на контакт и всячески старались помочь в поимке вора. В процессе совместных чаепитий словоохотливые врачи и медсестры рассказывали о своих интереснейших приключениях, которые происходили с ними в разных концах света. Российский врач, седовласый мужчина с военной выправкой, отработал семь лет в Африке. Он пугал нас страшилками о похождениях медицинской миссии ЮНЕСКО в диких джунглях. Доктор гинеколог из Норвегии поведала свои истории из многих точек мира. Сложилось такое впечатление, что она работала везде и белых пятен на карте для нее нет. Самым интересным персонажем был канадский стоматолог. Он потрясающе рассказывал, как проигрался в пух и прах в Лас Вегасе. Да так крепко, что, приехав домой в Торонто, увидел свои чемоданы на улице. Жена выставила вещи и кричала вслед до тех пор, пока он не сел в автобус. — Вот я и добежал до России, пока она голосила на весь Торонто, — заключил доктор. Деньги за лечение в клинике брали большие, где-то двести долларов за прием, но пациентов было много. Манящее название, иностранные врачи, дорогая мебель, редкий еще в то время евроремонт притягивали пациентов. Со слов медиков, обслуживание в клинике было хорошим, но московские специалисты были ничем не хуже. Иностранный центр — это было модно, а для иностранцев, живущих в Москве, еще и привычно. Клиника процветала. В первой половине девяностых наличные деньги кочевали по России в больших количествах из фирмы в фирму, из кармана в карман. Время было такое — все расчеты велись «налом». Поэтому крупная сумма долларов в сейфе госпиталя никакого удивления у нас не вызвала. Но нас волновало, где пропавшие деньги. Вопрос оставался открытым, и мы даже на шаг не приблизились к ответу. Пришлось повторно встречаться с детективом. — Вадим, где они могли спрятать деньги? — Леш, даже не представляю. Думаю, на счета они их класть не будут, испугаются засветки, для них это опасно. Скорее всего, где-то лежат наличными. За три недели нашей работы Лариса заходила дважды в банк на Маяковской. При входе в банк она предъявляла пропуск и сообщала охраннику, что идет в депозитарий. У нее есть ячейка. Все даты и время я распечатаю тебе сегодня же. Подходов к банку нет, это максимально возможная информация. — Вадим, спасибо, ты просто ас. Я попробую осторожненько использовать эту информацию в беседе с Ларисой Моториной. Майкл выполнил обещание: мне позвонил его переводчик и сообщил, что Дэнис вызван в Америку по служебным делам. Спросил, не возражаем ли мы? Возражений не было. Разговор был закончен. Расследование продолжалось более двух месяцев. Мы готовились к встрече с Ларисой. Но без информации от Ястреба и без подробного доклада детективов это было преждевременно. Наконец в один из мартовских дней пришел долгожданный факс от хозяина центра. Восемь страниц убористого текста были добросовестно переведены на русский язык. Майкл, как заправский сыщик, добыл и передал нам много полезной информации. До поездки в Россию Дэнис проживал с родителями в Нью-Джерси в небольшом быстросборном доме — сэндвиче. Отец и мать — пенсионеры, живут очень скромно на пенсию. Весь образ жизни семьи говорит о постоянных материальных трудностях. Видимо поэтому Макдауэлл младший так и не снял собственную квартиру и жил с родителями. Работал Дэнис в Нью-Йорском отделении центра старшим администратором, где ему и было предложено повышение в московском филиале. Ястреб также сообщил, что пять месяцев назад Лариса прилетала в Америку и гостила в доме возлюбленного десять дней. Приняли девушку как невесту сына. Старики всячески проявляли к ней свое доброе расположение. Дэнис неоднократно жаловался своим бывшим сослуживцам по Нью-Йорскому филиалу на финансовые проблемы, на отсутствие собственного жилья. Заявка на Ларису Моторину в связи с выездом на постоянное место жительства в американском посольстве действительно есть. Ходатаем является Макдауэлл. В конце письма Майкла была приписка, что, возможно, мы на верном пути, но верить в это не хочется. Что ж, у нас все сходилось. Ответ Шелехова только подтвердил подозрения. Вадим сообщил, что Лариса влюблена в американца и это взаимно. В самое ближайшее время они собираются оформить брак, так как заявка подана в ЗАГС на улице Литвинова уже больше месяца. Своим подругам Моторина сообщила, что с мужем они планируют переехать в Америку и там купить дом в окрестностях Нью-Йорка. Интересовалась московскими риэлторскими фирмами, занимающимися недвижимостью в США. Плод созрел. Мы решили действовать. План был следующий — через начальника безопасности центра назначить встречу Ларисе в нашем офисе и поговорить с ней. Звонок Игоря Зотикова был для нас неожиданным. Моторина согласилась на встречу только на нейтральной территории. Выл выбран скромный ресторан на бульварном кольце и назначена встреча. Заказали маленький зальчик, попросили накрыть стол на троих. Поговорить с девушкой мы решили жестко. Лариса пришла, когда мы уже сидели за столом. Совершенно очаровательная, милейшая девушка лет двадцати пяти. Среднего роста с обаятельной улыбкой и чудной фигурой, одета скромно, но со вкусом. Выло понятно, что американец не мог устоять при виде такой русской красавицы. — Лариса, здравствуйте, мы — адвокаты, работаем по договору с хозяином канадско-американского медицинского центра. Проводим расследование крупной кражи денег из сейфа бухгалтерии. Вы слышали что-либо об этом происшествии? У девушки в глазах стояли слезы: — Да, я слышала об этом и вас я видела несколько раз в клинике. Что вы хотите от меня? — Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, хочу рассказать о наших намерениях и о задании Ястреба. Никаких милицейских и полицейских расследований ни в Москве, ни заграницей не планируется. Проводится адвокатская проверка, результаты которой будут переданы в страховую американскую компанию, где застрахован ваш Центр. Намерений кого-то привлечь к уголовной ответственности за кражу у нас нет. Но это возможно только в том случае, если вы с Дэнисом все подробно расскажете и дадите обязательства страховщикам о возмещении пропавшей суммы. Именно об этом мы и хотели с вами поговорить.