— А Восточная Англия — страна гордая, — напирал я. — Она лишилась короля, ею правили даны, но теперь Уэссекс дал им короля, и он местным не нравится. — А мы понравимся им больше? — усомнился Мереваль. — Они объединятся с врагом своего врага, — заявил я. Именно в это утверждение я и не особо верил. Вполне вероятно, что часть восточных англов действительно перейдет на сторону Мерсии, тогда как остальные предпочтут не воевать вовсе. Однако сложно убедить людей восстать против своего господина. Они держат от него землю, обращаются к лорду за провизией в трудные времена, за серебром во времена хорошие, и даже, если лорд служит жестокому и подлому королю, он остается их господином. Быть может, особого рвения в бою они не проявят, но сражаться будут. Мне эта правда была известна, и Меревалю тоже, но в конце концов его удалось убедить. А может быть, убедили его вовсе не мои доводы, а пламенная речь отца Оды. — Я из Восточной Англии, и я дан, — начал он. При этих словах послышался ропот, но Ода, высокий и строгий, даже бровью не повел. В нем ощущались сила и властность, и ропот постепенно стих. — Меня воспитывали как язычника, но милостью Господа нашего Иисуса Христа я отыскал дорогу к Его престолу и стал одним из Его служителей. Мой народ — христиане! У меня нет отечества. Я сбежал из Восточной Англии, чтобы жить в Уэссексе, где служил в доме Этельхельма. — Тут люди снова загудели, но негромко и замолчали сразу же, как только Ода воздел руку. — И в доме Этельхельма, — продолжил он, убедившись, что его слышат во всех концах площади, — я заглянул в лицо зла. Я видел лорда без чести и принца, в коего вселился дьявол. Эльфверд, — это имя сорвалось с уст Оды как плевок, — мальчик жестокий, мальчик лживый и грешный! Я снова сбежал, на этот раз в Мерсию, где нашел принца боголюбивого, человека чести. Я нашел короля Этельстана! Теперь слушатели загудели одобрительно, но Ода снова вскинул руку, призывая к тишине, и продолжил: — Восточные англы будут воевать! Но что такое Восточная Англия? Разве это страна? Ее последний саксонский король умер поколение назад, ею правили даны, а теперь западные саксы! Это народ без страны, но желающий ее обрести. В Писании святой Петр говорит нам, что не имеющие своей страны принадлежат к стране Божьей. И в той стране Бог наш господин и наш правитель, а Этельстан Мерсийский — орудие в руках Его. И обездоленные из Восточной Англии пойдут за нами! Они будут сражаться за нашего Бога, потому что хотят жить в Божьей стране и быть Божьим народом. Таким, как мы! Я только ошеломленно смотрел, как люди встают и разражаются восторженными криками. Мне не потребовалось больше ничего говорить, потому как отчаянная вылазка горстки воинов в Лунден превратилась вдруг в священную миссию. Дай людям волю, они поскакали бы в Лунден в тот же самый миг, в ожидании, что восточноанглийские войска Этельхельма переметнутся к нам, едва завидев наши знамена. Даже Мереваль позволил себя убедить, хотя врожденная его осторожность никуда не делась. — Мы можем победить, если Бог с нами, — допустил он. — Но король Этельстан должен знать. — Ну так сообщи ему. — Я уже отправил гонца. — Этельстан может отменить поход? — с вызовом спросил я. — Если пожелает, то да. — И нам придется ждать его ответа? Ждать, пока его советники наспорятся всласть? Тон мой был язвительным, но в душе я наполовину хотел, чтобы Этельстан запретил это безумие. Но отец Ода снова воззвал к решимости. — Я убежден, что Бог дарует нам победу, — заявил он Меревалю. — Даже если нас поведет язычник. — Даже под моим началом? — уточнил я. — Именно. — Священник произнес это так, как если бы ему под нос сунули что-то зловонное. — Ты уверен, что такова Божья воля? — спросил у него Мереваль. — Я знаю, что это Божья воля, — с жаром сказал Ода. Вот так и получилось, что воины принялись соскребать краску со щитов и выжигать кресты на ивовых досках. Я же, глядя на них, спрашивал себя, не совершаю ли очередную ужасную ошибку. Враги в Лундене были многочисленны, мне же Мереваль выделил всего сто восемьдесят человек. Здравый смысл говорил, что я опрометчивый идиот, но стоило мне поддаться искушению и почти отказаться от дурацкого замысла, как тихий голосок принимался нашептывать, что успех возможен. Этельхельм собирал войска в Лундене, потому что находился в безопасности под защитой крепких римских стен в городе достаточно большом, чтобы вместить его растущее войско. И он, без сомнения, надеялся, что Этельстан нападет на него там, ибо нет способа быстрее уничтожить неприятельскую армию, чем заставить ее лезть на каменные стены. Этельстан бросит своих людей на римские бастионы, и сотни их погибнут; уцелевших обратят в бегство и примутся истреблять на всей территории Мерсии. Эльфверд усядется на престолы Уэссекса, Мерсии и Восточной Англии и назовет их Инглаландом, а потом поведет новую, еще более многочисленную армию на завоевание моей родной Нортумбрии. Но сила не только в числе. Люди из Восточной Англии могли следовать за Этельхельмом и признавать его племянника королем, но не любили ни того ни другого. Большинство восточных англов повиновались призыву Этельхельма, потому что ослушание грозило наказанием. Будучи побежденным народом, они питали враждебность к своим победителям. Если мне удастся проникнуть в центр Лундена и вырезать сердце Этельхельмовой армии, восточные англы не станут мне мстить. Однако половину лунденского гарнизона составляют западные саксы. Как поведут себя они? Неизвестно. Я знал, что многие из западносаксонских лордов возмущены богатством и амбициями Этельхельма и презирают Эльфверда как глупого и порочного юнца, но примут ли они сторону Этельстана? Существовал шанс, пусть и ничтожно малый, что внезапный удар в самое сердце Лундена сможет решить проблему, созданную завещанием Эдуарда. Только вот истинная причина моего желания вернуться туда — присутствие в городе моего врага. Врага, унизившего меня. Врага, наверняка похваляющегося своим триумфом над Утредом Беббанбургским. Врага, захватившего мой меч. Я шел мстить. В тот вечер, когда мы скоблили и клеймили щиты, Финана со мной не было. Его с двумя нашими людьми и парой воинов Бритвульфа я оправил наблюдать за дорогой на Лунден. Велел им спрятаться рядом с трактом всего в двух милях к югу от Верламесестера. Там они и нашли густые заросли терновника, обещавшие надежное укрытие. Дозорные вернулись не прежде чем солнце склонилось к западу, отбрасывая длинные тени от стен Верламесестера. Я был в господском доме с Меревалем, Хеорстаном и Бритвульфом. Старшие командиры нервничали. Вдохновленный пламенной проповедью отца Оды, Мереваль принял мой план, но теперь занимался исключительно тем, что выискивал в нем изъяны: противник слишком силен, стены Лундена слишком высоки, шанс на успех слишком мал. Хеорстан с ним соглашался, но не питал такой уверенности в нашей неудаче. — У лорда Утреда слава победителя, — сказал он, склонив передо мной голову. — Быть может, нам стоит на него положиться? Мереваль бросил на меня озабоченный взгляд. — Если тебя разобьют до того, как я смогу ввести войска в город? — с сомнением спросил он. — Я погибну, — отрезал я. — И Бритвульф со своими людьми погибнет вместе с тобой, — уныло произнес Мереваль, — а за них отвечаю я. — Мы застигнем врагов врасплох, — давил я. — Нападем ночью, когда бо́льшая их часть будет спать, — так же как сделали они сами. Проникнув внутрь, мы откроем ворота для тебя и твоих людей. — Если ты станешь брать ворота приступом… — начал было Мереваль. — Не буду! — перебил его я. — Караульные примут нас за отряд восточных англов, идущий на подкрепление. — После наступления темноты? — Он указывал на слабые места плана, и, если говорить по правде, их было множество. — Люди, как правило, не путешествуют по ночам. Что, если караульные откажутся открыть ворота? — Тогда мы подождем до утра. По сути, при свете дня будет даже проще. У нас ведь кресты на щитах. Нам останется только убедить их, что мы восточные англы, а не мерсийцы. В этот самый миг в зал вошли Финан и один из воинов Бритвульфа. Оба буквально валились с ног, но Финан широко улыбался. Мы молча ждали, когда они подойдут ближе. — Шестеро, — доложил ирландец, присоединившись к нам. Мереваль недоуменно посмотрел на него, но я не дал ему времени задать вопрос Финану. — Вас не заметили? — спросил я. — Они скакали слишком быстро. — Финан взял со стола полупустой кувшин с элем и отхлебнул, потом предложил выпить своему спутнику. — И ничего не видели. — Нас никто не заметил, — подтвердил воин Бритвульфа. Звали его Витгар. Это был худощавый, смуглолицый человек с выпирающей челюстью и одним ухом. Второе срезала во время какой-то стычки секира дана, и неровный шрам наполовину скрывали длинные сальные волосы. Бритвульф, который пришелся мне по нраву, сказал, что Витгар — лучший и свирепейший из его воинов, и, глядя на него, я готов был поверить. — Шестеро? — переспросил Мереваль, сбитый с толку нашим обменом репликами. — Примерно час назад мы заметили шестерых всадников, во весь опор скачущих на юг, и все они были из здешнего гарнизона, — пояснил Финан. — Но я запретил высылать дозоры! — возмутился Мереваль. — И уж тем более в такой поздний час! — Все шестеро были дружинниками Хеорстана, — с угрозой добавил Витгар. Двоих из воинов Бритвульфа мы отправили с Финаном именно для того, чтобы они опознали всадников из сил Мереваля. — Мои люди? — Хеорстан отступил на шаг. — Да, — подтвердил Витгар. — Это были твои люди. Потом он назвал всех шестерых. Имена он произносил медленно и очень жестко, не сводя взгляда с бородатой физиономии Хеорстана. Хеорстан глянул на Мереваля, потом робко улыбнулся: — Господин, я отправил их поразмять коней. — Так, значит, эти шестеро должны были вернуться? — спросил я. Хеорстан открыл было рот, но обнаружил, что сказать ему нечего, а потом понял — молчание работает против него. — Я уверен, что они вернулись! — протараторил он. Я извлек Осиное Жало из ножен и процедил: — Ну так пошли за ними. Хеорстан сделал еще один шаг назад. — Я уверен, что вернутся… скоро, — залепетал он, потом умолк. — Считаю до трех, — сообщил я. — И если хочешь жить, ты ответишь на мой вопрос прежде, чем я скажу «три». Куда они поехали? Один, два. — Я отвел Осиное Жало для удара. — В Тотехам! — выдохнул Хеорстан. — Они поехали в Тотехам! — По твоему приказу? — спросил я, все еще нацеливая Осиное Жало ему в живот. — Чтобы предупредить войско Этельхельма? — Я собирался вам рассказать! — в отчаянии заверещал Хеорстан, глядя теперь с мольбой на Мереваля. — План лорда Утреда безумен! У него нет ни единого шанса сработать. Я не знал, как спасти наших людей от бойни в Лундене, поэтому решил предупредить Этельхельма, а потом рассказать все. Тогда вам пришлось бы отказаться от этой дурацкой затеи! — Сколько платит тебя Этельхельм? — задал вопрос я. — Ничего! — выпалил Хеорстан. — Никаких денег! Я просто пытался спасти наших людей! — Он смотрел на Мереваля. — Я собирался тебе рассказать! — Ведь это твои разведчики выманили гарнизон из Лундена ложными вестями о приближающейся к Верламесестеру армии? — озвучил я свою догадку. — Нет! — запротестовал Хеорстан. — Нет!