— Мы прикончили шестнадцать ублюдков, — радостно доложил он. — И взяли девятнадцать пленников. Двое мерсийцев мертвы, еще несколько тяжело ранены. — Ваормунд, — произнес я. — У него Вздох Змея. — Мы вернем меч, — снова пообещал Финан. — Вздох Змея, — вполголоса проговорил я. — Его клинок был выкован на наковальне Одина, раскален в огне Тора и охлажден в крови врагов. Финан посмотрел на Бенедетту, та пожала плечами, как бы допуская, что я брежу. Возможно, так оно и было. — Ему нужно поспать, — сказала она. — Нет, ему нужно сражаться, — возразил Финан. — Он — Утред Беббанбургский. Ему не пристало валяться в постели и жалеть себя. Утред Беббанбургский облачается в доспехи, препоясывается мечом и несет смерть своим врагам. Ирландец стоял на пороге комнаты, солнце горело у него за спиной. — У Мереваля тут пять сотен воинов, которым нечем заняться. Они болтаются тут, как дерьмо в ведре. Пора повоевать. Я не ответил. Тело мое болело. Сердце болело. Я смежил веки. — Мы дадим бой, — заявил Финан. — А потом вернемся домой. — Быть может, мне следовало умереть, — пробормотал я. — Быть может, пришло время. — Не мели чепуху! — рявкнул мой друг. — Богам твой гнилой труп в Валгалле не нужен. По крайней мере, пока. Они с тобой еще не покончили. Как ты сам всегда нас учишь: Wyrd bið ful ãræd? — Благодаря ирландскому говору он забавно коверкал слова. — Так вот, судьба твоя еще не свершилась. Боги не оставили бы тебя в живых, не будь у них своего умысла. Ты — лорд! Так что поднимайся на свои чертовы ходули, вооружайся мечом и веди нас на юг. — На юг? — Потому что там засели твои враги. В Лундене. — Ваормунд, — пробормотал я и внутренне вздрогнул, вспомнив о пережитом близ зарослей терновника на ячменном поле, как Ваормунд и его присные хохотали и мочились на мое избитое нагое тело. — Ага, он должен быть в Лундене, — процедил Финан. — Наверняка побежал домой к своему хозяину, поджав хвост. — Этельхельм, — сказал я, называя имена врагов. — Говорят, он тоже там. Вместе с племянником. — Эльфверд. — Три человека, которых ты должен убить. А этого не сделаешь, пролеживая задницу в кровати. Я снова открыл глаза: — Какие новости с севера? — Никаких, — отрезал Финан. — Король Этельстан перекрыл главную дорогу под Линдкольном, чтобы предотвратить распространение чумы на юг. И остальные дороги тоже. — Чума, — повторил я. — Да, чума. И чем скорее мы приедем домой и узнаем, кто жив, а кто умер, тем лучше. Но я не позволю тебе вернуться на родину побитым псом. Ты добудешь Вздох Змея, перебьешь врагов и только тогда поведешь нас домой. — Вздох Змея, — повторил я, и мысль о том, что этот великий клинок в руках у врага, заставила меня сесть. Бенедетта подала руку, чтобы помочь, но я отказался. Спустив ноги на устланный сеном пол, я судорожным рывком поднялся. — Помоги мне одеться, — потребовал я. — И подыщи для меня меч. Потому что мы отправлялись в Лунден. — Нет! Нет, мы не идем в Лунден, — заявил Мереваль на следующее утро. Нас собралась дюжина. Мы сидели во дворе большого верламесестерского господского дома, очень похожего на дом в Сестере, что неудивительно, поскольку и тот и другой построили римляне. Люди Мереваля перетащили на солнечную сторону скамьи, на которых разместились двенадцать человек. Однако поблизости находилось еще около сотни, слушавших нас. Слуги разнесли эль. У порога рыли землю несколько кур, сонная собачонка наблюдала за ними. Финан сел справа от меня, отец Ода — слева. Остальной совет состоял из двух священников и командиров отряда Мереваля. Чувствовал я себя отвратительно. Я знал, что мое тело будет болеть много дней. Левый глаз наполовину заплыл, левое ухо запечатал сгусток крови. — Сколько воинов в гарнизоне Лундена? — уточнил отец Ода. — По меньшей мере тысяча, — ответил Мереваль. — Им нужно две тысячи, — сказал я. — А у меня всего пятьсот, — заметил Мереваль. — И часть из них больные. Мне нравился Мереваль. Трезвый, разумный человек. Я знал его много лет, теперь он поседел, а проницательные глаза прятались в сетке глубоких морщин. Вид выдавал беспокойство, хотя он и смолоду всегда выглядел встревоженным. Хороший и преданный воин, командовавший личной дружиной Этельфлэд и руководивший ее защитой с непоколебимой верностью и похвальной осмотрительностью. Он был не из тех, кто идет на риск, и, вероятно, это положительное качество для человека, главной задачей которого является защита. Этельстан доверял ему, почему и поставил во главе отборного войска, захватившего Лунден. Но потом Мереваль потерял город, введенный в заблуждение ложным известием о наступающей через Верламесестер армии. И вот теперь он оборонял стены этого города, а не могучие укрепления Лундена. — Какая задача поставлена перед тобой? — осведомился я. — Не дать подкреплениям из Восточной Англии достичь Лундена. — Они пойдут не по дороге, — напомнил я. — Их перебрасывают на кораблях, и мы наблюдали за их прибытием. Судно за судном, полные воинов. Мереваль нахмурился, хотя для него едва ли являлось тайной то, что Этельхельм использует корабли для усиления лунденского гарнизона. — У Мерсии кораблей нет, — заявил он как будто в оправдание своей неспособности перекрыть поток подкреплений. — Значит, ты просто сторожишь дороги, ведущие из Восточной Англии? — Не имея кораблей, это единственное, что мы можем сделать. Еще мы высылаем дозоры наблюдать за Лунденом. — И за Тотехамом? — уточнил я. Я не знал точного расположения Тотехама, но из услышанного мною сделал вывод, что он где-то между Лунденом и Верламесестером. Догадка оказалась верной, потому как вопрос вызвал неуютную заминку. — В Тотехаме маленький гарнизон, — ответил наконец командир по имени Хеорстан. То был средних лет воин, выполнявший при Меревале роль заместителя. — Слишком маленький, чтобы доставить нам неприятности. — Какой именно? — Семьдесят пять, допустим. — Значит, семьдесят пять человек из Тотехама неприятностей вам не доставляют, — с иронией продолжил я. — Тогда чем они занимаются? — Наблюдают за нами, — пробурчал один из воинов Мереваля. Тон у него был недовольный. — А вы попросту делаете вид, что их не существует? — Я посмотрел на Мереваля. Снова повисла неуютная пауза. Кое-кто из сидевших на скамьях заерзал и уткнулся взглядом в пыльную площадь. Это говорило о том, что они уже предлагали напасть на Тотехам, но Мереваль отверг идею. — Если Этельхельм вышлет войско из Лундена, чтобы атаковать короля Этельстана, — начал один из священников, явно стараясь вывести Мереваля из затруднительного положения, — мы последуем за ним. Об этом тоже говорится в нашем приказе. Мы нападем на это войско с тыла, а король ударит в лоб. — А где король Этельстан? — спросил я. — Охраняет Темез, — сказал Мереваль. — Во главе двенадцати сотен воинов. — Охраняет! — подчеркнул поп, все еще пытаясь оправдать бездеятельность Мереваля. — Король наблюдает за Темезом, как мы наблюдаем за дорогами на Лунден. Король Этельстан настаивает, чтобы мы не предпринимали ничего, способного вызвать войну. — Война уже идет, — веско бросил я. — Два дня назад погибли люди. Священник, толстяк с венчиком каштановых волос, отмахнулся от этих смертей как от не стоящих внимания. — Стычки случаются, это так, — заявил он. — Но король Этельстан не вторгается в Уэссекс, а войска лорда Этельхельма не вступают покуда в Мерсию. — Лунден принадлежит Мерсии, — настаивал я. — По праву да, — сказал поп досадливо. — Но со времен короля Альфреда там стоял гарнизон из западных саксов. — Поэтому вы оттуда и ушли? — обратился я к Меревалю. Это был грубый и жестокий вопрос, напоминающий ему о глупости, которую он совершил, покинув город. Мереваль вздрогнул, понимая, что все собравшиеся на площади слушают наш спор. — Лорд Утред, а ты никогда не принимал неудачных решений? — Принимал, и ты это знаешь. Ты только что спас меня от последствий худшего из них. Тут он улыбнулся: — Это сделал Бритвульф. — Он кивнул на молодого человека слева от себя.