Линдси застыла, разинув рот от изумления, словно у нее на глазах зарезали кошку. Зато Хейли оставалась невозмутимой. Она, если честно, сразу пожалела о том, что сделала, но сейчас было не самое подходящее время для тонких душевных переживаний. – И что, ты действительно собралась уехать? С твоими нервами тебе лучше остаться. Ты могла бы спокойно тренироваться в своем загородном клубе, а мчаться ради этого в такую даль нет смысла: это вряд ли что-то изменит. Ты же сама говорила вчера, что хочешь позвонить тетке и сказать, что не поедешь к ней. От себя не убежишь, Хейли. – А я и не бегу! Единственное, от чего я охотно убежала бы, так это от предстоящего турнира, черт бы его побрал! Ты даже не представляешь, как меня колотит, когда я думаю, что решилась на дело, которое мне не по зубам. А тут еще он подкладывает мне свинью… Хейли прошлась по мокрому краю бассейна, в котором плавали окурки. – Но хуже всего то, что он это сделал в доме, где было полно наших общих знакомых, как будто ему хотелось, чтобы об этом узнали все, и сам он был не против, чтобы и я тоже все узнала. А потом он явился бы ко мне как ни в чем не бывало и… – Тут Хейли повернулась к Линдси. – И ты все знала? Про Нила с этой потаскухой – знала? Линдси, явно испытывая неловкость, прикусила губу, и Хейли, зная ее как облупленную, поняла, что не ошиблась. – Все не так просто. Хейли подошла к подруге и отвесила ей пощечину. Линдси приложила руку к щеке, поражаясь, что машинально не ответила такой же оплеухой. В другой ситуации она набросилась бы на Хейли и выдрала ей прядь волос, не считаясь с тем, что та ее близкая подруга. Хейли упала на шезлонг и вытерла лоб рукой. – Прости, – проговорила она, опустив взгляд. – Кажется, я теряю голову. – Говорили, что между ними что-то было, но я точно не знала и не хотела тебя беспокоить… Нил сделан из обычного теста, Хейли, как и все люди. Так что не вешай нос и делай то, что задумала, если тебе это действительно нужно. Ты выиграешь этот чертов турнир. А когда победишь, если пожелаешь, будешь вспоминать все как дурной сон. Да и потом, я хочу, чтобы моя лучшая подруга стала богатой и знаменитой и познакомила меня с таким же богатым и знаменитым парнем, тогда я смогу, наконец, распрощаться с предками и свалить отсюда! Хейли усмехнулась. У Линдси был талант смешить ее при любых обстоятельствах. – Ладно, – продолжила Линдси, – давай договоримся: ты перестанешь киснуть и переведешь дух, а я сделаю тебе крепкого чаю со льдом, чтобы ты сняла напряжение. – Как хочешь, – сказала Хейли, вытирая выступившие на лбу капли пота. Линдси подмигнула ей и ушла в дом. Хейли устроилась лицом к бассейну, с видом на широкие цветочные клумбы, располагавшиеся в глубине сада. Усталость не замедлила сказаться. Хейли на мгновение закрыла глаза, услышав рокот газонокосилки вдалеке, хлопок затворившейся двери и голос женщины, звавшей кого-то… Женщина жаловалась на трещины в стене; то была рыжеволосая дама на велосипеде – теперь Хейли отчетливо видела ее, – с птицей на плече, она крутила педали, оставаясь, однако, на одном месте, и подавала ей какие-то знаки рукой, рот у нее был широко открыт. Вдруг птица превратилась в клоуна в ярко-синем колпаке и сунула голову в песок. Она содрогалась всем телом, а на спине у нее теперь торчала пара больших черных крыльев. Хейли приоткрыла глаза – видение тотчас растворилось в ослепительном солнечном свете. Но усталость снова погрузила ее в глубины бесконечной неги. Она ступала по широкому песчаному берегу, простиравшемуся насколько хватало глаз, и казалось, будто весь мир и есть этот бескрайний пляж. А в сотнях метров поодаль сверкал океан под громадным стареющим светилом. Хейли слышала плеск волн, бившихся о берег, хотя с того места, где она находилась, вода казалась совершенно спокойной. Лицом к океану сидела еще одна женщина. На ней было платье из плотной ткани, хлопавшее на ветру, и она стенала от боли перед неоглядной просоленной далью. Хейли подошла к ней и вдруг поняла, что та рожает, одна-одинешенька, всеми брошенная, а потом она увидела, как у роженицы между ног сочится темная вязкая жижа, которая, змеясь ручейком, течет по песку в сторону вспененной воды. Вот уже показалась головка младенца, казавшаяся жгуче-красной по сравнению с обжимавшей ее дряблой плотью. Преодолевая отвращение, Хейли помогла несчастной разрешиться. Хейли осторожно поднялась с младенцем на руках, стараясь его не уронить. И, не оглядываясь на мать, направилась к океану, ступая по глубокому, сырому, почерневшему от крови песку; она все шла и шла навстречу морскому простору… – Хейли! Линдси протянула ей стакан чаю со льдом; она стояла против света, и лицо ее казалось мрачным. Бритоголовый малый нырнул рядом с ними в бассейн, обдав их фонтаном холодных брызг. – Хочет произвести на нас впечатление, – прошептала Линдси, опускаясь на колени на плиточный пол. – Он неплох в постели, хотя нельзя сказать, чтоб уж совсем хорош. – В общем, в твоем вкусе, – заметила Хейли, поднося стакан к губам. – Ладно, пора в дорогу, пока есть силы, иначе я так и не соберусь. – Ты уверена? – Да, не волнуйся, – сказала Хейли, поднимаясь. – Я не настолько устала, чтобы угодить в кювет. Линдси проводила подругу до машины и, едва та села за руль, бросила ей круглый пластиковый пакетик с кокаином. – Это чтоб ты не умерла с тоски в первый же вечер в той дыре, – со смехом пояснила она. – И то верно, может пригодиться, – сказала Хейли, засовывая пакетик в карман джинсов. Линдси приставила указательный палец к виску, делая вид, что стреляет себе в голову из пистолета, и небрежной походкой направилась обратно к дому. Хейли смотрела подруге вслед, пока за ней не захлопнулась дверь. Теперь нужно было избавиться от тягостных мыслей. Поездка была для Хейли благословением. А окунуться в дрязги она еще успеет – по возвращении. Через четыре часа она уже будет у тетушки. Через четыре часа она найдет способ не думать обо всем, что ей так хотелось забыть. Норма Платье – просто загляденье! Настоящая розовая атласная мечта. Норма Хьюитт сняла его с витрины и в неописуемом восхищении повернулась к дочери, опиравшейся на стопку одежды и посасывавшей карамельку. Не обращая внимания на ее недовольную мину, она протянула ей платье и знаком показала пройти в кабинку, чтобы примерить его. Без всяких возражений. Они уже целый час бегали по магазинам, высматривая самое подходящее платье, вроде того, что она представляла. Им оставалось прикупить кое-что из косметики, а потом можно было сосредоточиться на главном. Хлопоты, споры, улыбки. Норма в нетерпении отдернула шторку. На первый взгляд платье казалось узковатым в бедрах – впрочем, ничего страшного: расставить в двух-трех местах – и готово. Главное – не надо укорачивать. Синди превратилась в настоящую сладкоежку, однако формы у нее пока еще не очень выделялись. – Ну как, нравится? – спросила Норма, проведя рукой по дивным белокурым волосам дочери. Платье было дороговатым – на такую цену она не рассчитывала, хотя, в сущности, это ее не очень волновало. Синди будет в нем великолепна, остальное – пустяки. – Ладно, скорее переодевайся, голубушка, нам надо поторапливаться, – сказала Норма, задергивая шторку. Другие покупатели разглядывали товары равнодушно, так, словно просто пришли убить время и охладиться под кондиционером. Норма вздохнула, вспоминая, что им еще осталось сделать, прежде чем вернуться домой: следовало отвести Синди на танцы, потом докупить еще кое-что в супермаркете и заглянуть в парикмахерскую. Последнее время Норме редко выпадали минуты, когда можно было хоть немного позаботиться о дочери… Норма пристально всмотрелась в висевшее на стене большое зеркало. Лицо бесцветное, длинные пряди спутались, кожа бледная, как будто после гриппа. Надо бы навести красоту, перед тем как везти Синди в Талсу, иначе судьи не поверят, что она ее родная дочь. Надо попросить парикмахершу в Канзас-Сити, чтобы сделала ей челку, – пусть будет хоть какая-то перемена в облике. А еще хорошо бы немного осветлить волосы, чтобы больше походить на Синди. Наконец дочка вышла из примерочной, волоча новый наряд по полу. Норма резко схватила ее за руку, вырвала, чертыхаясь, платье и направилась к кассе. Проходя мимо магазина высококачественной аудио- и видеоаппаратуры, Норма обратила внимание на телеэкраны: по всем программам шли новости о крушении самолета «Американ эйрлайнз» в Тихом океане. Перед экранами стояло множество зевак, ожидавших, что на поверхность вот-вот всплывут трупы погибших пассажиров. Наверное, подумала Норма, им необходимы такого рода встряски для самоуспокоения, чтобы на сердце стало легче. В сущности, лучше жить скучно, чем совсем никак. Почувствовав, как ей на плечо легла чья-то рука, Норма повернулась. Это оказалась ее подруга Магда: она явно запыхалась, на ней был ярко-желтый топ, а в руках – пакеты с покупками. – Норма! В прятки вздумала со мной играть? Надо было сказать, что собираешься в город! – Да, верно, прости, немного закрутилась. Я выбралась только для того, чтобы купить платье для Синди и отвести ее на танцы. – Какая прелесть! – воскликнула Магда, наклоняясь к Синди. – Не помню, говорила я тебе или нет, что на следующей неделе ей предстоит впервые участвовать в конкурсе «Мини-мисс» в Талсе. Пустяк, конечно, но главное начать, к тому же она сможет выиграть приз в три сотни долларов и симпатичную корону. Норма уже собралась было достать платье из пакета и показать подруге, но, нащупав пальцами упаковочную бумагу, вдруг передумала. – Ладно, вы, должно быть, торопитесь! – сказала Магда, смахивая со лба крупные темные кудряшки. – Да, я вот о чем подумала! А если мне пристроить туда и мою Джейми? Вот здорово было бы поглядеть, как они дефилируют на пару! Как думаешь, еще не поздно? Норма чуть не рассмеялась. У Джейми, которая была на год старше Синди, не было ни малейшего шанса попасть на подобный конкурс. Особенно, увы, с такой мужеподобной фигурой, как у ее матери. И с безобразным носом. – Нет, запись давно… закончилась, – с запинкой произнесла Норма, выпучив взгляд в свои туфли и стыдясь, что плохо подумала о подруге, которую знала больше десяти лет. – Ах, какая жалость! – расстроилась Магда. – Не беда, думаю, у нас еще все впереди. Во всяком случае, уверена, с такой очаровательной мордашкой у твоей Синди есть все шансы. Можешь ею гордиться. Вы похожи друг на друга как две капли воды.