– В Чаще с тобой был Крэг. – А в Баноке будут Кентон и Фин, – парировал Аннев. – Не сомневайся во мне, Содар. Тут он нервно сглотнул, с ужасом представляя, какой эффект вызовет следующая новость. – А еще… Это касается моего титула… Тосан назначил меня мастером печали. – Раньше эту должность занимал старый мастер Флинт, построивший нашу часовню. – Да. Я буду помогать прихожанам в их духовных делах и отчитываться перед древними. Тосан хочет, чтобы отныне все службы проводились в храме. – В храме? – Содар… Академия хочет, чтобы ты отошел от дел. Священник замер. – Это Тосан сказал? Повтори его точные слова. – Он сказал, что ты уйдешь на покой и твои обязанности буду выполнять я. Перед тем как ответить, Содар быстро осмотрелся, потом подошел к окну и, отдернув занавеску, выглянул на улицу. Аккуратно задернув штору, он тихонько отворил дверь в сарай, оглядел его, потом проверил часовню и только после этого вернулся на место. – Содар, ты меня пугаешь. – Аннев, – грозно произнес старик, – момент настал. Нам пора уходить. И лучше уже сегодня ночью. – Что? – воскликнул Аннев. – Но я же только что тебе сказал: сегодня ночью я отправляюсь на задание в Банок. Нужно забрать темный жезл у Янака Харта. Нам приказано его убить… и мастера, которого он схватил. Содар, казалось, слушает вполуха. – Да, магия всегда была слабостью Янака, еще до несчастья, которое на него свалилось. – Священник пожал плечами. – Ладно. Ты езжай в Банок, а я соберу вещи, проведу службу и присоединюсь к тебе. – Да пойми же ты наконец: я возглавляю эту миссию, Кентон и Фин – мои подчиненные. Я должен выполнить задание и вернуться. Содар нахмурился: – Должен – или хочешь? – И то и другое! Разве это странно? Я хочу быть мастером-аватаром и жить в Академии. Я тебе уже говорил. Хочу остаться в Шаенбалу и жениться на Маюн. Хочу жить своей собственной жизнью, в конце концов. – Так все дело в Маюн? Может быть. – Да нет же! – Вышло более жестко, чем Аннев рассчитывал. – Но я ненавижу, когда мне указывают, что делать, и не собираюсь убегать только потому, что Тосан хочет тебя отстранить от службы. И вообще – чем это плохо? Будешь спокойно сидеть над своими манускриптами, пока я делаю твою работу. Ты ведь сам признался, что в деревне безопаснее, чем за ее воротами, так что нам вовсе ни к чему уходить. Содар печально улыбнулся: – Святая простота. Как ты считаешь, Аннев, что подразумевал Тосан, когда говорил, что мне пора на покой? – Что тебе пора отдохнуть. Содар презрительно хмыкнул: – Я-то думал, ты умнее. – Постой… – Голос Аннева перешел в шепот. – По-твоему, это значит, что он собирается тебя убить? Содар слегка наклонил голову: – Ему не впервой обагрять руки чужой кровью. – О чем ты? – Тосан получил титул старейшего из древних не просто так. Годами он незаметно избавлялся от своих соперников. Преемником старейшего Винзора, скончавшегося год назад, должен был стать древний Гримм, однако за год до смерти Винзора он сам погиб при загадочных обстоятельствах. Аннев глядел на старика во все глаза. – Думаешь, это Тосан его отравил? – Тсс! Потише! – Содар снова быстро огляделся. – Почему обязательно «отравил»? Обычная подушка – тоже верное средство, да и действует куда быстрее. Однако единственное доказательство, что у меня есть, – мое предчувствие. Это оно говорит мне, что Тосан стал главой Академии не за особые заслуги… ну да речь сейчас о другом. Если Тосан хочет назначить тебя священником и духовным наставником деревни, он найдет способ сделать так, чтобы полностью исключить мое влияние на тебя. И на всех остальных. Аннев мотнул головой. Поверить в то, что сказал старик, он упрямо не желал, и все же кое-что не давало ему покоя: за последние сорок восемь часов Тосан приказал убить троих – торговца, купца и мастера Академии. К тому же недвусмысленно намекал на то, что Кентон и Фин не представляют никакой ценности и Аннев может пожертвовать обоими, случись такая необходимость. Возможно, предчувствие Содара возникло не на пустом месте, нравится это Анневу или нет. – Ерунда. Ты просто пытаешься меня уговорить. Ты никогда не хотел, чтобы я стал аватаром, а теперь еще и требуешь бросить все, что я люблю, ради какого-то там дурацкого пророчества. Хочешь, чтобы я принес себя в жертву так же, как и ты! Слова сами вылетали из его рта, и он был не в силах этому помешать. – В кои-то веки со мной случилось что-то хорошее, я – наконец-то! – обрел свое место, а ты собираешься все испортить! Ты хочешь, чтобы я стал Бреатанасом – но я не он! Тебе просто нужно доказательство, что ты не зря прожил свою жизнь, что мои родители погибли не напрасно! По лицу Содара струились слезы. Аннев и сам был готов заплакать, но из упрямства сдержался. – Я поеду в Банок. А после этого – останусь в Шаенбалу. Содар отвел от него взгляд, воцарилась звенящая тишина. Когда старик снова заговорил, Аннев едва мог расслышать его слова: – В таком случае мы оба обречены, и я действительно прожил свою жизнь зря. Он неотрывно глядел на свои сцепленные пальцы. «Какие у него старые морщинистые руки, – подумал Аннев, ощущая легкую дрожь. – Эти руки спасли меня от смерти. И всю жизнь оберегали меня…» Содар встал и молча вышел из кухни. Аннев несколько секунд глупо озирался по сторонам, не понимая, что ему делать. Он нерешительно направился к двери, ведущей в покои Содара, но остановился. «Все так и должно быть, – сказал он самому себе. – Иначе он втянет меня в свою игру, убедит, что пророчества не врут, что я и правда особенный. И тогда мне всю жизнь придется делать только то, что он велит». А сейчас он делает то, что велит ему Тосан… Аннев прогнал мрачные мысли. Он стал аватаром, и даже более того – мастером-аватаром, а разве не об этом он мечтал всю жизнь? Он побежал в свою спальню. Распахнув сундук, начал выгребать из него все, что там хранилось. Теперь, когда он остался один, Аннев дал волю слезам. Шмыгая носом, он достал из кучи вещей грязную бежевую тунику. Фыркнул, даже почти улыбнулся, но снова швырнул ее в сундук. «Она мне больше не нужна. После Регалея у меня станет еще больше новой одежды. Возьму только фонарь Крэга и оружие». Захлопнув крышку, он поспешил из комнаты. На кухню он вошел одновременно с Содаром. Глаза у старика были уже сухие, но на Аннева он даже не посмотрел. Отодвинув в сторону свою рукопись, он положил на стол топор Шраона. – Забирай, – сказал старик, не поднимая взгляда. – Он тебе пригодится. – Спасибо. Содар, поморщившись, поставил рядом бутылек из непрозрачного стекла. – Выпей половину. Сначала зашумит в голове и захочется спать. Не противься. Сделаешь только хуже. – Для чего это? Содар несколько секунд помолчал, глядя на бутылек, а потом ответил: – Эликсир поможет тебе сохранять бодрость на протяжении всей ночи. Если не будешь противиться его действию, в итоге почувствуешь себя хорошо отдохнувшим. Твои чувства обострятся, ты станешь более собран и бдителен. – Только теперь он поднял глаза на Аннева. – Сразу все не выпивай. Твоему организму нужно время, чтобы восстановиться, а начнешь его торопить – ощущения получишь не самые приятные. Аннев кивнул: – Спасибо. Содар размотал темно-красный сверток, который держал в руках. В нем лежали серебряные ножны, из которых торчала небесно-голубая рукоять меча. – Это тоже твое, – произнес он и положил Милость рядом с топором. – В Академии его сразу обнаружат, но возможно, тебе удастся спрятать его в храме. Аннев, хоть и изнывал от желания взять меч в руки, мотнул головой: – Нет, лучше пусть останется здесь, с тобой. Лицо Содара внезапно посуровело. – Я должен уйти, Аннев, пойми ты это, наконец. В деревне уже не безопасно. Я не знаю, сколько еще Тосан намерен меня терпеть, и выяснять это не собираюсь.