– Давай. – Унисса отпустила руку девочки. Лист затрепетал перед глазами. Эльга наклонила ветку к себе, затем под одобрительным взглядом мастера повела пальцы к черенку. Чем ближе она подбиралась к лапчатому красавцу, тем, казалось, теплее становился черенок. Скоро даже можно стало уловить, как его пульс отдает в подушечки пальцев. – Чувствуешь? – спросила Унисса. – Да, – сказала Эльга. Она отщипнула лист, передавив биение. – Молодец, – похвалила мастер, скрываясь в зарослях. – Теперь собери еще два десятка. А на верхушке оставь. Ветер шелестел в кронах. Солнечный свет прозрачными желтыми снопами прорывался сквозь ветки и кружевом ложился под ноги. Вилась безобидная мошкара. Отбирая листья и бережно укладывая их в сак, Эльга задумалась, можно ли составлять букеты для самой себя. Вот сделалось бы ей грустно, а донжахин под рукой. Сложил букет, и – раз! – Тойма приехала. Или мама с папой. А еще Рыцек. Но нельзя, наверное. Эльга вздохнула. Мы же не себе служим, мы Краю служим и его кранцвейлеру. Спросишь, а мастер Мару опять дурочкой обзовет. Эльга погладила лист, и ей показалось, что он отозвался на ее ласку легким покалыванием. Будто предложил подружиться. – Ученица! Махнув на прощание дереву ладошкой, Эльга помчалась на зов. – Да, мастер Мару! – Быстрей! – Бегу, мастер Мару! Сак хлопал по спине легким, шуршащим крылом. Деревья прыскали в стороны. С разбега Эльга чуть не влетела двумя ногами в ручей, но смогла отвернуть и не дала исстегать себя гибким прутьям лозовника. – Эльга! – Я здесь, мастер! Унисса повернула голову на голос. Улыбка вспыхнула на лице. – Быстро бегаешь. Подойди. – Ага. Эльга, хватаясь за ветки, спустилась в низинку. Мастер стояла у приземистого дерева, почти напрочь лишенного коры. Вверху оно, кажется, даже горело. Но раздвоенный ствол еще жил, на высоте человеческого роста полный тонких побегов с большими листьями. – Это золотой дуб, – сказала Унисса Мару, нежно оглаживая трещины дерева. – А почему золотой? – спросила Эльга. – Солнце выглянет, увидишь. Это дерево славы. – Можно собирать? Эльга, привстав на цыпочки, потянула руку к близкому листу. – Погоди. И мастер, и Эльга задрали головы к небу, ожидая, когда своенравное, закрывшее солнце облако отползет по своим облачным делам. Вот оно сместилось левее, будто проглотив жаркий солнечный блин, вот, проглоченное, посвечивая, скатилось в пухлый, несколько провисший к земле живот, а вот… Ах! Солнечный свет ударил вниз, и листья дерева будто взорвались, сделавшись золотисто-прозрачными. Эльга видела каждую жилку и искорки, слетающие с закругленных кончиков. Казалось, весь дуб оделся сияющим ореолом. Золотой! По-настоящему золотой! – Мастер Мару! – Скажи, красота? – Да, мастер Мару! Унисса жмурилась, глядя на играющий свет. Ветерок играл ее светлыми волосами. – Вот сейчас, – сказала она, – листья можно срывать. В них будет немного солнца. Поняла? Рви. Эльга поймала первый лист. – Осторожней, не обожгись! – предупредила мастер. Девочка в испуге разжала пальцы. Унисса фыркнула и ловко обобрала сияющие листья с Эльгиной ветки. – Не всему нужно верить. – Мастер Мару! – Я жду тебя на опушке. – Мастер поднялась по склону холма и остановилась на его верхушке. – Не заблудишься? Эльга обиженно промолчала. – Жду полчаса, – объявила мастер. И пропала. – Не всему нужно верить! – кривляясь, передразнила ее Эльга. Она поймала ветку с добрым десятком золотистых, просвеченных солнцем листьев. – Я возьму побольше, – сказала она дубу, пережимая черенок листа. – Я не из жадности, а просто про запас. Завтра мы идем в Дивий Камень, а там может не случиться такого дерева, как ты. И, видишь, я очень осторожно. Сак раздулся и стал похож на переевшую гусеницу. Эльга подбила его, представляя, как прочие листья знакомятся с дубовыми и единогласно признают их главными над собою. Заблудиться в лесу было невозможно, с холмов проглядывали и луг, и само Подонье, похожее издалека на умело составленный букет в обрамлении полей и далекого косогора. Светло-желтые соломенные крыши – липа. Коричневые черепичные – бук. Гостиница – чужица с белой шишечкой соцветия. Унисса Мару сидела под орешником и лениво водила ладонью над кучкой листьев, которые то принимались кружиться, то вдруг начинали подпрыгивать на черенках, словно маленькие игривые зверушки. – Уф! – сказала Эльга. – Мастер Мару, я вовремя? – Дурочка, – сказала Унисса, – если б ты опоздала, меня бы здесь не было. Она убрала ладонь, и листья рассыпались, словно умерли. Часть даже скукожилась. – Простите, мастер, – сказала Эльга. Женщина прищурилась. – Так почему я сказала, что лес хороший? Есть ответ? Эльга кивнула. На мгновение она зажмурилась, вызывая ощущение мягкого шелеста ветвей и плывущих по земле солнечных узоров. – Он очень легкий, свободный. Здесь все растет, не мешая друг другу. – Хм, – сказала мастер Мару и поднялась, – возможно, ты не совсем дурочка. Пойдем посмотрим, чем нас сегодня накормят. Есть хочешь? Эльга кивнула. – Очень. – Ну да, листьями сыт не будешь. Тени облаков плыли по лугу, ветер гнал травяные волны, и Эльга маленьким корабликом плыла по ним, следуя по проминаемому мастером пути. «Все впереди, – шептали листья в саке. – Мы тебе поможем». В животе урчало.