Они подошли вплотную к паровозу. Вокруг него не вился туман, линза лобового фонаря не пылала багровым. И все равно у Дани было неприятное ощущение, что паровоз живой. Живой и злобный, железный циклоп, нависающий над людьми. Свежая краска лоснилась. Красным покрыли колеса, и скрепления, и пятиконечную звезду под фонарем. Остальное было черным-пречерным, навевающим мысли о гробе на колесиках. В длину, учитывая вагончик позади кабины, СО был не меньше двенадцати метров. И метров пять в высоту, от платформы до круглого блестящего колпака. Не обращая внимания на замешательство Дани, дядя Витя осматривал памятник ласково, как старого товарища. – Балябино, – сказал он, – существует благодаря железной дороге. Она – и мать наша, и кормилица, и защитница. В годы войны через нас шли эвакуационные поезда, эшелоны с продовольствием, техникой, оружием. И этот красавец проявил себя героически, потому и стоит тут. Скольким жизни спас, снабжая Красную армию на Белорусском фронте! Даню слова дяди Вити смутили. Если паровоз был хорошим, да еще и участником Великой Отечественной, отчего он так себя вел ночью? Был бы Даня взрослым, убедил бы себя, что ему все приснилось. Но ему было двенадцать, а значит, он был умным. Не бежал от правды и видел разницу между сном и явью. – Это котел. – Дядя Витя указал на цилиндрическую часть локомотива. – Тут непосредственно топка, куда загружался уголь. Дымовая труба… свисток… Они прошли вдоль сцепных колесных пар под заваренными дверцами, ведущими в кабину машиниста. – И тендер. – Дядя Витя похлопал по черной обшивке вагона. – В нем возили запас топлива. – Вы любите поезда, – заметил Даня, думая совсем о другом. О тенях, что, казалось, скользили за мутными стеклами внутри кабины. – Это моя жизнь, – признался дядя Витя не без гордости. – Я – потомственный железнодорожник в третьем поколении! Мой дедушка, Платон Самсонов, вот на этом самом СО трудился кочегаром. На нем и погиб. Опасная была работа. «Что-то с ним не то», – подумал Даня, изучая идеальную черноту локомотива и тендера. Взгляд задержался на голубях, клюющих в сторонке хлебное крошево. Даню осенило. Асфальт, пусть и прибранный дворниками, покрывали белые точки птичьего помета. Вот только на СО не было ни единого пятнышка. Ни один голубь не садился на котел или крышу кабины. Птицы что-то такое чувствовали. И Даня тоже. Глава 3 Валик, варяги и головы – Кис-кис-кис, паразиты эдакие. Где же вы все? Бородач в тельняшке потряс миской с сухим кормом. – Потеряли котов? – предположил Даня, заходя на летнюю террасу кафе. Бородач воззрился на него исподлобья. – И как ты догадался? Гений, не иначе? Даня смущенно потупился. – Прости, – смягчился мужчина. – Я с утра сам не свой. Каждый день коты приходят на завтрак, а сегодня загуляли. – Отыщутся, – смело заявил Даня. – И то верно. Тебе чего, юноша? – Клубничного мороженого. – Даня обернулся. Серьезный мальчик – Валик – сидел на бордюре, занятый книжкой. – Две порции. – Сейчас организуем. – Бородач отставил миску и направился в кафе. Солнце палило вовсю, нагревало асфальт, но паровоз-памятник казался цельным куском черного льда. Даня старался не смотреть в ту сторону, но взгляд опять и опять натыкался на красную звезду в центре плоской морды. Перед тем как уйти по своим делам, дядя Витя поводил гостя по вокзалу, построенному девяносто лет назад на месте деревянного предшественника. Рассказал о Балябино. По его словам, поселок словно бы вырос в паровозном дыму. Переломные моменты двух столетий прошли здесь под стук колес, напрямую связанные сперва с узкоколейкой, потом и с широкой колеей. Даня был внимательным слушателем, за что в конце экскурсии получил от дяди Вити деньги на карманные расходы. И задание. – До обеда тебе надо найти себе друга. – Где ж я его найду? – опешил Даня. Он не был тихоней, но и заводилой назвать его было нельзя. Из-за этого он немного завидовал ребятам, которые находят приятелей по щелчку пальца. – Кабы я знал, Данил! Но надо, хоть режь, надо. Вон Валика растормоши, а то ослепнет скоро от чтения. Я кой-чего приготовил… мелочь, маленький сюрприз. А чтоб все получилось по правилам, требуется тебе друг. Так что жду вас к обеду! – последнюю фразу дядя Витя выкрикнул уже издали. «Ой, засада, – взволнованно думал Даня, отходя от «Орландины» с двумя рожками мороженого. – Что-то этот Валик слишком деловой. Наверное, думает про себя невесть что, умник. Но если разобраться, друг в Балябино мне не помешает». Даня прошел мимо серьезного мальчика с книжкой. Развернулся, опять прошел мимо, бросая шпионские взгляды. – Эй! – не выдержал Валик. – У тебя уже тает все. Это ты мне купил? Даня растерялся: – Вообще-то… ну… а ты будешь? – Настоящие мужчины сладкое не едят. – Валик демонстративно захлопнул книжку. – Как хочешь. – Даня почувствовал себя круглым дураком. – Но я из вежливости съем. – Класс! – обрадовался Даня. Валик взял рожок двумя пальцами, подозрительно к нему принюхался и слопал в три укуса, как удав – у Дани при виде этого даже зубы заныли. – Валентин Румянцев, – представился Валик, облизываясь, и крепко пожал руку Дани. – Данил Сысоев. Я внук тети Кати, которая… – Жена дяди Вити, машиниста, – договорил за Даню Валик. – Мой папа с дядей Витей дружит. Мой папа работает в полиции участковым, так что ему положено все знать. – Валик встал с бордюра. Он был ниже Дани, но держал подбородок высоко поднятым и смешно вытягивал шею. – Надолго в Балябино? – На десять дней… – У тебя мороженое течет. Давай подержу. – Валик сунул книгу под мышку. Даня успел прочесть название: «Откуда взялись варяги?» На обложке размахивал секирой воин в рогатом шлеме. – Чего не ешь-то? – Валик снова скептически принюхался к мороженому. – Я сырниками объелся. – Даня вытер липкое запястье носовым платком. – Если хочешь… – Сделаю одолжение. – Валик проглотил вторую порцию быстрее, чем первый рожок. – Десять дней – это долго, – рассудил он. – Тебе просто необходим компаньон. – Ты так считаешь? – Сто процентов. Видел уже вокзал наш? Антикварные часы на перроне? Памятник локомотиву? – Да… – Значит, ты видел все, что есть в Балябино интересного. Вот если бы ты любил историю… Ты, кстати, любишь историю? – Не знаю даже. Я кино историческое люблю. Про войну, про… про варягов. Он попал в яблочко. Загорелое лицо Валика уважительно вытянулось. – Идем! – приказал новоиспеченный друг. – Пока будем идти, расскажешь все, что знаешь о варягах. «Блин! – Даня мысленно хлопнул себя по лбу. – Вот кто за язык дернул! Поймет Валик, что я в варягах – ноль, и перехочет дружить». Он напряг извилины. – Варяги… Это викинги, да? Они жили на севере… в Скандинавии… сражались на мечах… – Все, пришли, – перебил Валик. – В теме ты плаваешь, но могу подтянуть. За репетиторство недорого возьму. Он шагнул с асфальта на траву. Даня пошел за ним – к полутораметровому темно-серому валуну, торчащему из пятачка взрыхленной почвы. Стараясь держать голову как можно выше, Валик не смотрел под ноги, и это сыграло с ним злую шутку: у самого камня он споткнулся. Даня среагировал, поймав Валика за локоть, и не позволил ему грохнуться. – Я сам, – буркнул тот, отстраняясь, разозленный собственной неуклюжестью. Даня не обиделся. Новому знакомцу во что бы то ни стало хотелось выглядеть крутым. Хотя, по мнению Дани, он и был крутым: так лопать мороженое не всякий умеет! – Вот она – частичка древности! – пафосно сказал Валик, глядя на камень совсем как дядя Витя ранее смотрел на паровоз. Даня даже позавидовал им, настолько погруженным в свои увлечения. Он так и не определился, что по-настоящему нравится ему самому (ну, кроме сырников) и кем он себя видит. Метался от должности мастера по спецэффектам при студии Marvel до профессии летчика-испытателя; от кинолога до стоматолога, в зависимости от того, смотрел он сегодня сериал про полицейских собак или был на приеме у зубного. – Разве не все камни – частички древности? – простодушно спросил Даня. – Так-то все, – согласился Валик, – но этот – особенный. Рунный камень! Ты знаешь, что варяги бывали в наших краях? Даня представил, как к балябинскому вокзалу подъезжает поезд и из него, потрясая секирами, вываливаются мужчины в рогатых шлемах и меховых жилетках. – Да. – Он вынул из недр памяти припорошенный пылью и облепленный паутиной школьный урок, посвященный Древней Руси. Неуверенно добавил: – Князь Рюрик был варягом. – Не все так запущенно! – Валик одарил Даню уважительным взглядом. – Готов учить тебя за полцены. – А полцены – это сколько? – Сочтемся, – отмахнулся Валик и показал на валун. – По одной из версий, с призвания варягов началось наше государство. А это – их письмена! Как минимум девятый век! С близкого расстояния Даня разглядел, что шершавая поверхность камня исчерчена закорючками: стрелочки, крестики и буквы древнего алфавита были вписаны в высеченную ленточку, а она обвивала узнаваемый символ полумесяца. – Прикольно, да?