Вечером, 9 декабря 1924 года. Сегодня я сходила на фабрику, пришла с фабрики в 10 час. утра, разулась и легла на диван читать книжку о половой жизни молодежи, да и затем уснуть до 3 часов дня, покамест придет с фабрики Дина. Ну, я легла на диван и, наверное, читала с полчаса, а Динке оставила записку, чтобы меня разбудила. Ну, сплю. Пришла с фабрики Динка, будит меня: «Шура, Шура, вставай!» — а я не захотела, и еще уснула. Проснулась я, и захотелось мне напиться чаю. Вдруг стук в комнату, я отвечаю: «Войдите!» Пришел к нам Ложкин Коля и говорит: «Я хотел лечь дома спать, но боюсь просплю на партдень к семи часам». Я сходила за кипятком, напились мы с Динкой чаю, а Колька лег на мою кровать и говорит: «Ох, если бы было возможно, то я уснул бы здесь… Да боюсь, что вы меня не разбудите!» Кончили мы пить чай, Динка стала возиться с Колькой, вдруг стук. «Войдите!» Пришел Женя Наседкин за Динкой на собрание, а она говорит: «Сегодня — не комсомольский день, я не пойду на парт-день, я лягу спать». Потом Дина мне говорит: «Шура, пойдем на собрание (вот гудит гудок на ситцево-набивной — 9 часов вечера) в дом советов, а?» — «Нет, нет!» — «Идем, ну, что мы будем сидеть дома, — мы выспались, идем, Шур!» — «Нет, Дина, если хочешь — идем гулять, а не на собрание». Она говорит: «Ну, идем!» Идем, так идем. Мы оделись, обулись — я, как всегда, в своем пиджаке песочного цвета, в красной повязке, в туфлях и в галошах. Коля говорит: «Девочки, идемте со мною, вы меня, кстати, проводите для прогулки». На улице так хорошо: не особенно ветрено, не особенно мокро. Шли мы по фабричной улице — конечно, Коля взял нас под руки, шли до самого дома советов. Дошли до театра, вдруг два пьяных парня толкнули (сейчас поем хлебца с маслом, буду еще писать) Кольку. Ну, тут, как и всегда пьяные, стали придираться — мы с Динкой скорей, скорей, да и отошли ото всех: и от пьяных, и от Кольки с Женькой. Идем тихонечко, дошли до больницы Семашки — вдруг там в садочке сидят мужчины на лавочке, а оказывается, там один был в припадке. Мы зашли в ограду, посмотрели на припадочного — он лежал на земле с разбитой головой и с пеной у рта. Ну, посмотрели и пошли дальше по Сталинской улице, дошли до магазинов, поинтересовались на выставке материалами и пошли дальше. Вдруг навстречу Серко с товарищем. Подошли к нам. Серко и говорит: «Пойдемте, девчата, пройдемся!» Мы согласились, Серко взял нас под руки, и пошли мы по Сталинской улице с большими разговорами. Дошли до дома, попрощались и разошлись мы домой, а наши ребята — уж и не знаю: куда пошли? Пришла домой, я прямо разделась и скорей давай записывать на память нашу прогулку. А теперь нужно спать! Ну, остаюсь жива и здорова до следующего дня. Динка уже лежит в постели. Закончила писать в 10 часов вечера. Писала волна — узнайте: кто она? * * * Никогда я не забуду Твое милое лицо, И вечно помнить буду — Приятно время так текло. В правом углу страницы написано большими буквами: ШУРА-ДУРА. Один лишь поцелуй, Одно лишь необдуманное слово, И мир уже не тот, И счастье не вернется вновь. 10 декабря, вечером, когда не хотелось спать. Без числа, на отдельном листке: Когда-то я видела в свою жизнь раз затмение луны, это мне пало на память. Я тогда жила у мамы. В ту ночь я гуляла с Серко, а теперь о Серко и о тех вечерах мне остались одни слезы. Остаюсь жива и здорова, Шура Голубева, 17 лет. * * * Дана душа, чтобы молиться, Дано сердце, чтобы любить, Но надо знать, кому молиться, И нужно знать, кого любить… Сейчас сижу и думаю: затем я живу и для кого я жила? Для него. И то вдруг случилось, что он не со мной. Ну, что ж делать — остаюсь жить. Шура Голубева, 17 лет. (На церковный мотив) Во время оно Ехал поп из Иерихона. За ним отец Макарий На кляче карей. Взбесишася кляча каряя И понисоша отца Макария. Возопияше Макарий гласом велиим: О, господи, господи, Услышь молитву мою, Останови клячу сию! И бысть услышан голос с неба: Тп-п-пру! * * * Ведь комсомольцы мы, Союз наш крепко выстроим, Шестьсот тысяч ребят таких Объединяем мы! Ведь боевые парни мы, Отрядами ударными Пойдем бороться с властью мы Насилья и тюрьмы. * * * Опадают осенние розы в саду,