Или за любовной блажью не видать угрозу вражью? Литературная шатия, успокойте ваши нервы, отойдите — вы мешаете мобилизациям и маневрам. 1927 Осип Брик Не попутчица I В 12 часов ночи мимо столика прошла женщина. Сандаров въелся в нее глазами. Стрепетов привстал, раскланялся. — Кто это? — Велярская, Нина Георгиевна с мужем. Крупнейший делец. Сандаров не отрываясь смотрел на Велярскую. — Она тебе нравится? — Очень. — Я полагал, что вы, коммунисты, обязаны питать отвращение к прелестям буржуазной дамы. — Обязаны. — Какой же ты в таком случае коммунист? — Плохой, должно быть. Велярские сели поблизости. Стрепетов встал, подошел. — С кем это вы? — Так. Коммунистик один. — Плюньте, садитесь к нам. — Нет, неудобно. Может пригодиться. Велярский засмеялся. — Тогда тащите его сюда. Жена замахала ручками. — Нет, нет. Пожалуйста, избавьте. Обделывайте свои делишки без меня. Стрепетов стал прощаться. — Заходите, Стрепетов. Мы все там же. Телефон только новый: 33–07. — Непременно. До скорого. Сандаров встал. — Ты что? Домой? — Да. — Посидим еще. — Нет, пора. Вышли. — Тебе, я вижу, Велярская здорово понравилась. — А что? — Ты как-то притих. Сандаров молчал. — Хочешь, я тебя с ней познакомлю? — Нет, не хочу. — Почему? — Есть причины. — Как знаешь. Стрепетов пошел к Тверской, Сандаров — к Мясницкой. У фонаря Сандаров вынул записную книжку и вписал: «Нина Георгиевна Велярская, т. 33–07». II Соня Бауэр, секретарь Главстроя, отшила двадцатого посетителя. — Заведующий занят. Принять не может. Фраза злила ее: заведующий, тов. Сандаров, не был ничем занят — сидел у себя за столом и курил. Подошел тов. Тарк. — Ну что? Все еще занят? — Вам я обязана сказать. Он ничем не занят, но не велел никого пускать.