— Прошу вас, Игорь Никодимович. Может быть, чая? Мужчина кивнул, поудобнее устраиваясь в кресле. — Мария Ивановна, вы не хотите рассказать мне о вашей жизни в Березовском? — Игорь Никодимович, неужели вы не получали отчетов о моей жизни в Березовском? — съязвила я. Романов покачал головой. — Не льстите себе, Мария Ивановна. Безусловно, о вас докладывали, но не так часто и не столь много. Я мило улыбнулась. — Чай с сахаром? — И с молоком, пожалуйста. Пару минут я потратила на приготовление чая, а потом заговорила, неторопливо припоминая все, что произошло в Березовском. Романов внимательно слушал. Увы, спокойно попить чая нам не дали. * * * — Где эта негодяйка?! Я подняла брови. Кажется, это папенька, а чего он так возмущается? Я же написала вчера, что не приеду? — Мария Ивановна? Романов заинтересованно поднял бровь. Я мило улыбнулась, обозначая, что я тут вовсе и не при чем. Откуда я знаю, кто и по какому поводу верещит? — Мария! Отец влетел в комнату и остановился. У него даже нос сплющился немного, словно он с размаху на стену им налетел. Романов улыбнулся добрым оскалом голодного крокодила. — Ваша светлость, князь Горский? По какому поводу шум? — Я… — Папенька, вы тут какую-то негодяйку искали? — ангельским тоном поинтересовалась я. Если бы взгляды могли убивать, я бы точно под стол свалилась трупиком. Но василиском Иван Горский не был. — Мария, я хотел бы знать, что это такое? Князь Горский потряс листком. Я подняла брови. — Не знаю. А прочитать дадите? Лист спланировал на стол. Я вгляделась и перевела дух. На одну секунду я подумала, что отправила вместо дипломатического — настоящую версию письма. Ту самую, где не стеснялась в выражениях. Вот был бы казус! Но нет. Все вежливо, корректно… — А что, собственно, случилось? Да вы присаживайтесь, князь, побеседуем… Отказывать Романову дураков не было. Князь опустился на кресло. Как оказалось, князя подвела самоуверенность. Написал он вчера дочери письмо и отправился в клуб. Выпить и поиграть в карты. То есть — налаживать дипломатические отношения. А мое письмо даже не прочитал, твердо будучи уверен, что я прибегу по первому щелчку отцовских пальцев. И вот сидят они, сидят… — Кто именно? — резко спросил Романов. — Я и Симеон Михайлович Алябьев… — Так. А княжны-то все нет и нет. Тут-то князинька письмо от любящей дочки и распечатал. И сильно оскорбился. А чем, спрашивается? Я-то в чем виновата? Он — дурак, а я крайней записана? Извините! Я не согласна! — Батюшка, а зачем вы меня приглашали, да еще в такую компанию? — сахарным тоном осведомилась я. — Может, расскажете? — Да, мне тоже было бы интересно, — согласился Романов, да так благодушно, что даже я поняла — лучше не врать. Князь сглотнул и попытался удариться в дипломатические отговорки, но главное мы поняли. Меня планировали снова продать. А что? Маг земли, с проявленным даром, не бесплодная, что доказано уже одним ребенком, с хорошим приданым, и тем, которое отец вручил, и тем, что от первого мужа осталось, не старая, симпатичная… Отличный товар! Налетай, торопись, покупай живопись! Тьфу, зараза! Ладно, Маруся, спокойно, лучше думать о приключениях Шурика, чем о том, как ты прореживаешь плешь своему отцу. Медленно, вдохновенно, по волоску… заливая все, что останется расплавленной смолой и сатанински хохоча при этом!!! И даже в голову папаше не приходит, что я могла отказаться. Это ж надо? Прихожу я к отцу, а там сидит Алябьев, который и сам маг не из последних. И мило улыбаясь, сообщают мне, что для меня подобрали жениха. Кстати — кого? Романов поддержал мой интерес, князь заюлил, но имя выдал. Да, это вам не партизан, военную тайну не скроет… Кирилл Симеонович Алябьев. — О как! Сын главы юрта! — восхитилась я. — Не обольщайтесь, Мария Ивановна, — опустил меня на землю Романов. — Он не наследник, а младший сын, это первое. Кириллу уже за сорок, и репутация у него отвратительная, это второе. — Пьет, гуляет, деньги мотает? — Все сразу. — Хм, сомнительной ценности сокровище. А я ему зачем? Что, папа на девочек и вино больше денег не дает? — Что за выражения, Мария! — рявкнул отец.