Бессилие сменяется злостью. Сейчас он будет произносить речь. Что ж, послушаем. Глава 61 Великан За время моего отсутствия к Василий Палычу уже подсел Груздь, и нам с Майей приходится протискиваться на свои места мимо двух упитанных мужчин. Сажусь на свое место рядом с главредом и, приветственно кивнув Валентин Валентиновичу, наблюдаю, как будущий губернатор поднимается на сцену. Груздь, проследив за моим взглядом, делает недовольную гримасу. Зал взрывается аплодисментами, как только лихач подходит к микрофону, но когда он начинает говорить – все стихает. На эту речь выделено целых полчаса, и все мы вынуждены с заинтересованным видом слушать сказки о любви к краю, о том, как быстро все изменится в лучшую сторону, как будут развиваться производства, медицина и, конечно, – культурное направление. Украдкой я поглядываю на Василий Палыча – он очень напряжен и явно боится развязки этого вечера. Уверена, он и представить не может, какой фортель я уже почти решилась выкинуть. Но если главред напряжен, то Груздь переполнен совсем другими эмоциями. Он смотрит на будущего главу с раздражением и отвращением. Так же, как я. Время тянется как резиновое. Приторно-сладкий сироп слов льется на гостей беспрерывным потоком, кто-то слушает с придыханием, кто-то записывает, кто-то снимает на телефон. Каждую секунду раздаются щелчки фотоаппаратов СМИ, радиорепортеры держат на «удочках» микрофоны, ребята с телевидения замерли по всему периметру с видеокамерами. Меня передергивает – столько внимания к такому неприятному человеку… – А ведь ваш Великан молодец, – наклонившись к Василий Палычу и подмигнув мне, еле слышно говорит Груздь, – такой материал насобирал, жаль, что только про фонд. – Ага, – равнодушно отвечает главред, поерзав в кресле. – В каком смысле? – переспрашиваю я. – Ия, т–с–с… – шипит на меня Василий Палыч. – Во-первых, это не твое дело, во-вторых, уже поздно. – Почему же, – тихо продолжает Груздь, – пусть девочка знает, за что ее работу запороли. Просто фонд, благотворительность, отмывание денег – все это мелко, тяжело доказательно и непонятно для народа. Такое расследование не сыграло бы роли, а отвечать бы нам пришлось. – А что сыграло бы роль? – спрашиваю, наблюдая за действием на сцене – речь подходит к концу. Сейчас будет мой выход. – Да кто же теперь знает, – вздыхает Валентин Валентинович, – мы ведь и сами по всем каналам компромат собирали. Не хотим его назначения, больно наглый, акции нашего холдинга потихоньку скупает – это дурной знак. – А где копали? – впиваюсь глазами в Груздя, умоляя взглядом, чтобы он говорил быстрее. Будущий губернатор благодарит за внимание и торжественно кланяется. – Ия! Да что тебе неймется, какая теперь разница? Готовься! Сейчас пойдешь! – снова шипит Василий Палыч и начинает краснеть от раздражения. – Налоги, бизнес, криминальное прошлое… – перечисляет Груздь. – Он везде чистенький. Ничего, что могло бы сыграть нам на руку, кроме фонда, нет – но фонд полностью его, туда нос не засунуть. Зал снова разрывают аплодисменты. Речь окончена. Мой выход… От волнения сводит желудок, во рту пересыхает, воздух вновь становится до невозможности тугим. – Пробейте по базе ГИБДД, – тихо говорю Груздю и встаю из кресла. – Что–что? – переспрашивает он через шум зала. – ГИБДД, – наклонившись, произношу ему прямо в ухо, чтобы наверняка. – Смотрите базу ГИБДД, особенно пригородные трассы! Валентин Валентинович удивленно поднимает брови и кивает. Василий Палыч, окончательно покраснев, толкает меня в сторону сцены. Под бешеный стук собственного сердца дохожу до конца ряда, поворачиваю к маленьким изящным ступенькам, на ватных ногах поднимаюсь на сцену, не поднимая глаз, подхожу вплотную к микрофону. – Добрый вечер, дорогие гости и уважаемы коллеги… – глядя себе под ноги, прикасаюсь к серьгам… Сияние – оно маленькими разрядами тока проносится по всему телу. Значит – все так, как нужно! – Меня зовут Ия Яновна, я работаю в «Белочерном» с самого открытия… – поднимаю глаза – несколько сотен взглядов устремлены на меня. Страх впивается в горло, но я быстро нахожу глаза Майи и отгоняю сомнения. Майя смотрит взволнованно, напряженно и с предвкушением. – Сейчас я являюсь заместителем главного редактора, считаюсь одним из самых перспективных журналистов, а еще… Вдох, выход. – А еще, это я – Великан! Глава 62 Демоны Слезы льются, и я не могу их остановить. Не могу вспомнить, когда я вот так беззвучно рыдала, и рыдала ли. Не могу объяснить, что именно так задело во мне самые живые и тонкие грани, и это кажется безумным, но с каждым словом от Ии исходит свет… И я вижу это сияние. Вижу своими глазами! Вцепившись в руку ошарашенного Степана, я вытираю слезы ладонью, чувствуя, как размазываются тени, расплывается тушь – но этого все равно никто не заметит. Все взгляды принадлежат Ие… Это ее звездный час! Абсолютную тишину нарушают только щелчки фотоаппаратов и вздохи. Как она говорит! Так искренне! Просто! Легко! Рассказывает о Великане от самого его появления до последних громких статей. Раскаивается в резкости, просит прощения у обиженных, говорит о справедливости, чести, долге, нравственности… Повернув голову, вижу полное ужаса красное лицо Василий Палыча, оглянувшись – такую же, только белую, физиономию придурка в рубахе в последнем ряду. Она сделала это! Она смогла! Ия говорит и говорит, ее голос звучит уверенно и гордо, совсем не так, как полчаса назад на крыльце. Ее энергия накрывает всех своей чистотой. Ее правда – проникает в сознание, касается сердец, возвышает души… Посмотрев по сторонам, я вижу, что слезы прорвались не только у меня. Глава 63 Великан Почему они плачут? Я просто говорю правду, которая потоком льётся прямо из моего сердца и, кажется, накрывает все пространство зала.