Сука! Глава 4 Великан – Все девятки! Ты представляешь! Это какой-то местный блотень! Эф уже второй раз приносит мне в постель тёплый чай. Укрытая пледом, я до сих пор дрожу от напряжения, хотя с момента нервной встряски прошло несколько часов. Ни кино, ни ужина сегодня не предвидится. – Наверное, пьяный! Я узнаю кто он! Узнаю обязательно! – Успокойся, – строго говорит Эф, – пей молча, только воздух сотрясаешь. – Да как я могу… – Всё равно сейчас мы ничего не сделаем. – Он не даёт мне договорить. Вздохнув, беру чашку из его рук. Я знаю, что Эф зол ещё больше меня и винит себя за то, что в обед не ответил на звонок, за то, что я поехала на пляж одна. Что не выпытал, где именно я нахожусь и не забрал. – Ладно. Проехали, – выдыхаю я. Так хочется сделать хоть что-то именно сейчас, но Эф прав, время уже позднее, да и мысли скачут в голове, не выстраиваясь в ряды. Несколько минут мы молча сидим друг напротив друга. В сегодняшней суете он даже забыл переодеться в любимые спортивки, и ходит по дому в рабочих брюках и рубашке, уже заляпанной чем-то на рукавах. Я отгоняю подальше скользящее в мыслях изображение ухмылки гонщика и стараюсь думать о том, почему серьёзный и рассудительный Эф всегда немного похож на дворового пацана. Думаю о грядущем дне, о том, что на завтрашней планёрке будут вопросы по ребрендингу моей колонки, о том, что главред будет зол, задержись великанская статья хоть на день, и о том, где взять время, чтобы всё успеть. – Разве тебе не нужно сегодня писать? – Эф обрывает мысли, забирая из моих рук уже пустую кружку. – Немного позже. Сейчас нет ни сил, ни слов. Он недовольно сжимает губы, и на секунду его скулы напрягаются так сильно, что лицо чуть меняет форму. – Значит, снова будешь работать, а не спать? – Ты же знаешь, я отдыхаю – работает Великан, – говорю с улыбкой, стараясь разрядить обстановку, но чувствую, что улыбка не удалась. – Ну-ну. – Эф недовольно качает головой, и в его взгляде проскальзывает желание как можно скорее встретить завтрашний день. Глава 5 Великан Утром в офисе «Белым по-чёрному», как всегда, шумно. Выйдя из лифта, я сразу попадаю в наш маленький жужжащий улей – ребята носятся с бумагами, говорят по телефону, наливают кофе… Проходя мимо столов, киваю коллегам, желаю им доброго утра и ищу глазами главреда – но не нахожу. В начале дня Василий Палыч никогда не сидит у себя в кабинете, чаще всего он, как грозовая туча, медленно ходит по офису, сложив руки за спиной и исподлобья заглядывая за спины должникам: тем, кто не успел сдать материал к назначенному дню. Но сегодня главреда нигде нет и, уже подходя к своему компьютеру, я чувствую внутри странное чувство нарастающей тревоги. – Привет, шикарная! – неожиданно где-то над ухом раздаётся масленый голос Ефима. – А я кофе принёс, из кофейни, как ты любишь. – Что за невиданная щедрость? – обернувшись, встречаю его хитрый взгляд. Ефим худощавый и высокий – выше меня почти на две головы. Он считает, что такой рост делает его безумно привлекательным. Должна признать, что женщины его действительно любят. Ефим освещает все фэшн-события нашего города, без труда находит общий язык с моделями, дизайнерами, постановщиками и берёт горячие интервью у дам из мира моды. – Ухаживаю за тобой… – наклонившись, говорит он. – Ты же мечтала об этом, правда? Закатив глаза, забираю из его руки стакан и делаю глоток. Надо же – вкусно. Кофе сладкой волной отодвигает тревогу на второй план. – Неужели правда не поленился спуститься в кофейню? – Ему просто нужно было вниз, – проходя мимо, бросает Дима, – купил по пути, не ведись, Ия! Дима – низкорослый и смешной, мягко говоря, не выдающийся на фоне других парней. Но у него есть невидимое с первого взгляда преимущество: острый ум. Поэтому он пишет о технологиях и говорит на одном языке с программистами. – А ну исчезни, коротышка! – Ефим оборачивается и хочет поставить Диме щелбан. Но Дима, ловко увернувшись, проскальзывает мимо и, улыбаясь, садится за свой стол. – Я за тобой вернусь, – прищурившись, говорит Ефим. – Сам позову, как надо будет лампочку поменять, – отбивает Дима. – Да иди ты лесом! – щетинится Ефим. – Сам иди! – Дима отворачивается к монитору. – Шкет! – Шпала! – Недоросль! – Акселерат! – Ладно, ладно! – улыбнувшись, делаю ещё глоток. Если их не остановить, могут бесконечно перепираться. – Говори, что надо? – Вот что ты за человек? – спрашивает он уже обычным голосом. – Насквозь всех видишь! Ефим – главный жук нашего офиса, раскусить неискренние мотивы его подкатов просто как палец о палец не ударить. – Что есть, то есть, – бросаю на него чуть надменный взгляд. – Посмотришь мой материал, а? – тише говорит он. – В середине чего-то не хватает, не могу понять чего, только посмотри до обеда, я уже отправил тебе на мейл. – Договорились. – Ещё раз глотнув кофе, включаю компьютер. В этот же миг в офисе резко становится тихо. Ефим, быстро взвившись, проскальзывает в сторону своего рабочего стола, и все остальные коллеги за секунды рассыпаются по местам. Оглянувшись, вижу у двери Василий Палыча. Наконец-то! Я уже устала прокручивать в голове предстоящий разговор! Но главред явно не в духе. Переступив порог офиса, он исподлобья, никого не упуская, шагает взглядом по столам. Весь наш маленький штат принимается с серьёзными лицами трещать пальцами по клавиатурам. Дойдя до меня, главред хмурится и чуть подёргивает плечами. Сейчас я единственная, кто смотрит на него, а не на экран своего компьютера. – Дима, Ефим, Степан… – резко и громко Василий Палыч называет три имени. – Ни черта вовремя сдать не можете! – он почти кричит, за секунду накаляя атмосферу утра. Ефим и Степан слушают молча, а Дима пытается что-то возразить, но главред, сведя брови, вытягивает указательный палец в его сторону. – Если к обеду ваши статьи не лягут ко мне на стол, то сами ко мне на стол ляжете! Распечатаю вашу убогую писанину на самой жесткой бумаге! Сверну в трубочки! И засуну в ваши… – Извините за опоздание, – тихий голос раздаётся за спиной главреда, обрывая его гнев, и в офис проскальзывает Майя. Майя – самое милое создание в редакции. С короткой стрижкой, в сером платье почти до щиколоток, напуганная криком главреда, она замирает, переступив порог и, вжавшись в собственные плечи, становится похожа на нахохлившегося воробушка.