Я оглядываюсь, и вижу человека – он стоит ко мне спиной у плиты на маленькой кухне. Седовласый мужчина одет в стариковские вещи: длинный свитер, гамаши, вязаные носки, на плечи накинута шаль. Наверное, лесник или какой-то отшельник. Склонившись над плитой, он подрагивает, словно от болезни Паркинсона. Потихоньку встаю из кресла-качалки. Все тело болит. Поднявшись, осматриваю себя и невольно вздыхаю – руки в синяках и ссадинах, джинсы в грязных пятнах, с дырами на коленях, ладони содраны до крови. – Здравствуйте, спасибо, что помогли мне, – стараюсь говорить громко, чтобы дедушка услышал и обернулся, но голос не хочет слушаться и скрипит. Старик стоит у плиты, помешивая что-то шипящее. – Добрый день, – подхожу чуть ближе, – у вас есть что-нибудь, чтобы обработать раны? Никакой реакции. Подхожу ещё ближе. –Дедушка, спасибо, что спасли меня, вы не могли бы дать мне антисептик? – я кладу руку на плечо хозяина дома. – Вы меня слышите? Но тут мужчина резко оборачивается, а я отшатываюсь от изумления. Шаль спадает с его плеч на пол, седые волосы оказываются светло-русыми, а из уха вываливается беспроводной наушник. Передо мной стоит парень! – Наконец-то очнулась! – радостно говорит он. Парень ещё покачивается в такт музыке, но тут же вынимает второй наушник и протягивает мне руку для приветствия. Улыбчивый, ясноглазый, по возрасту – мой ровесник или, возможно, чуть старше. Сложно судить о годах человека, который настолько странно одет. – Глеб. – Парень улыбается ещё шире. –Ия. – Я кладу руку в его ладонь, и он тихонько сжимает мои пальцы. Ладонь узкая и изящная, как у музыканта, на запястье необычный браслет из деревянных бусин разной формы. Боль тут же пронзает руку, и я вздрагиваю. – Ой, извини, нужно обработать ссадины. Ты здорово летела, повезло, что ничего не сломала. Он бросает своё занятие – в чугунной сковороде шипит что–то наподобие рагу, – и быстро шагает в комнату, из которой я только что вышла. – Не замёрзла? Здесь всегда холодно! – говорит он на ходу. – Я нёс шаль, укрыть тебя, но тут все начало подгорать, а продукты – последние, магазинов, ясное дело, нет. Опускаю взгляд на шипящее рагу. –Можно… просто… добавить воды, – слова медленно вываливаются из губ. –Да? А вкусно будет? – Глеб возвращается с ватными дисками и перекисью водорода в руках. Я неуверенно пожимаю плечами. – Пожалуйста, не стесняйся. Садись! – он кивает в сторону маленького стола и двух стульев. – Сначала медицинские процедуры, потом ужин, а потом уже расскажешь, как ты оказалась в этой глуши и что сделала с бедной лосихой. Рагу шипит сильнее. Я стою неподвижно, глядя на лучистую улыбку. Пробитое колесо моей машины, забытый телефон, звездное небо, ночной лес, лосиха с лосёнком, потерянный планшет – кажется, всё это очень далеко, словно в другой реальности. Глава 22 Демоны В тот день всё и началось. Мама привела его в дом и представила своим другом. «Друг» – это слово так нелепо и нечестно прозвучало, что даже тошнота подкатила к горлу. За ужином все чувствовали неловкость, напряжение висело в воздухе и делало наш уютный маленький мир дрожащим от невидимых разрядов тока. Но моя неловкость была по-детски растерянной, а их – какой-то слишком счастливой и беззаботной. У меня был шок. Откуда в жизни моей мамы, которая всё своё время посвящает мне и работе, мог появиться… вот этот? Откуда он взялся? И не просто взялся, а ввалился в нашу кухню и уселся ужинать! Мне было одиннадцать, в самых дальних краях моего разума виднелось понимание того, что у мамы, красивой и молодой женщины, мог кто-то быть. Но эти мысли были самыми последними, а сегодня они вдруг обернулись реальностью и явились мне на глаза в виде какого-то мужика! «Друг» притащил торт, бутылку красного вина для мамы, большую коробку шоколадных конфет мне, а себе – бутылку водки. Это было омерзительно. Но он не стеснялся выпивки, говорил, что хороший алкоголь разгоняет аппетит, много рассказывал о своей работе, говорил о путешествиях, о политике. Нёс какую-то светскую чушь и ел так, словно никогда не видел домашней еды. Мама смотрела на него во все глаза и слушала с открытым ртом, будто каждое его слово – сокровище, которое нельзя упустить. Как она смотрела… Даже сейчас мне кажется, что это было неприлично, тем более при собственном ребёнке. Вечер шёл, мы все сидели по струнке, с прямыми спинами, сжатыми коленями и не клали локти на стол. Ел и говорит только «друг», мы с мамой ковырялись в тарелках и слушали. Когда еда закончилась, «друг» ласково просмотрел на меня и сказал, что теперь, если я не против, мы будем видеться чаще и проводить больше времени вместе.