– Плевать, что там в прошлом было, - почти рычит Дима, впервые, с момента как зашел в квартиру, показывая свои настоящие эмоции. - Плевать на родственников, опекунов и прочую чушь, – скользит твердыми губами в поразительно мягком поцелуе по моей в миг заалевшей коже щеки. - Не могу без тебя, маленькая. Каждая чертова минута, как час тянется. Дима обхватывает нежно ладонями мой затылок, прижимается губами к моим в каком-то яростном иступленном поцелуе. Вся видимая сдержанность под его натиском стремительно тает. Отрывается на секунду от моих припухших влажных губ, дышит так тяжело, будто стометровку пробежал. – Аленушка, девочка моя, -шепчет прямо в губы, обжигая дыханием, - милая… Осторожно одной рукой обвивает талию, а другой, словно гребнем, проникает сзади в длинные густые пряди. Прижимается ко мне всем своим твёрдым телом. Терзает губы медленным чувственным поцелуем. Мое дыхание учащается, ритм сердце с ума сходит, буквально зашкаливает. В груди тепло цветком распускается, счастье волнами накатывает. Слышу, как его сердце с бешенной силой стучит в унисон моему, еще чуть-чуть и, кажется, из груди вырвется. Воздуха не хватает, и я впиваюсь пальцами в его плечи, молю хотя бы об одном глотке кислорода. Отпускает губы из жаркого плена. Позволяет судорожный вдох сделать, ласкает скулу большим пальцем, будто гладкости и нежности кожи удивляясь. Прикасаюсь к своим губам, припухшим от мужской настойчивой ласки. Поцелуй оставил после себя отчетливый привкус зернового кофе и чего-то крепкого, терпкого… Непроизвольно взглядом натыкаюсь на бутылку, что рядом с креслом стоит. Та самая, что Дима с собой принес. — Что это? Виски? – вопрос звучит, как констатация факта, но, похоже, Дима решает поерничать. — Нет, это лекарство от депрессии, – в зеленых глазах Волкова вспыхивают искры, так подозрительно похожие на смех. – Не думала, что ты… Не дает договорить, закрывает быстрым поцелуем рот, а затем тут же поднимается с кресла и ставит меня на ноги. Без слов идет в сторону спальни, растягивая на ходу ремень на брюках. К моему смущению, ширинка на его штанах так внушительно выпирает, что этот факт игнорировать просто невозможно. На секунду отвожу глаза в сторону, но только лишь на секунду - для того, чтобы вновь впиться взглядом в его накаченную спортивную фигуру. Боже! Он совершенный… Дима резким движением вытаскивает полы рубашки оголяя идеальный пресс. Следую за ним, словно зачарованная. Даже не замечаю, как порог спальни преступаю. – Упаду лицом в подушку и буду думать о тебе, – в хриплом голосе Димы отчетливо слышатся ноты возбуждения. При других обстоятельствах, скорее всего, я бы уже растаяла, но только не сейчас, когда в его руке ёмкость с крепким алкоголем. Обернувшись, Волков проводит ладонью по затылку, глядя на меня из-под длинных черных, как смоль, ресниц. – Но я это скажу, так и знай, - садится на край кровати, стягивая одной рукой носки, - потому что любовь делает из человека идиота. А я люблю тебя. Я люблю тебя с того момента, когда впервые увидел. – Поставь бутылку! – пропускаю слова Димы мимо ушей, ведь все, что он говорит, о чем я так долго мечтала – заслуга проклятого алкоголя! Ненавижу это! Ненавижу запах дурмана и все, что связанно с зеленым змеем! Мерзость. - Ты же знаешь, я не переношу…- хочу сказать «алкоголь», но почему-то иду на поводу у злости и утрирую: - алкоголиков. — Да ну? – бровь Волкова ползет вверх от удивления. Муж порывисто встает с потели. - Все так серьезно? - переспрашивает Дима. На мгновение его пальцы даже замирают на пуговицах брюк. - Алкоголик? – криво усмехнувшись, тянет. - Самое обидное — это когда говоришь о чувствах, а тебя обвиняют в алкоголизме, – бурчит Волков, стягивая рубашку и бросая ее небрежно на пол. – А я, между прочим, почти и не пил, в отличии от Макса. – Мне все равно! - Поджимаю недовольно губы. Еще и Садулаева приплел сюда! - Путь за ним Ангелина смотрит. Отбрасываю мешающие длинные пряди волос с плеча за спину, заламываю пальцы, обращаясь к мужу в надежде, что он меня поймет так же, как и его дедушка: – Я как маленькая капля, - пытаюсь объяснить свое состояние, - ищу свое море, – смахиваю со лба прядь волос и растерянно смотрю в выразительные глаза. - Может быть, я ошиблась?! И его вовсе нет? - Как это нет?! - рычит Дима, тут же теряя терпение. Бросает на пол брюки и в одно мгновение заграбастывает меня в удушающие объятия так, что, кажется, каждая косточка трещит. Удушит же! - Ты моя, а я твой! – к моему удивлению, в его голосе звучит неподдельное отчаянье. – Скажи, что ещё надо? Чего тебе не хватает, а, милая? Я все сделаю. Расшибусь, но сделаю! Тронутая его словами, тем не менее, говорю, как есть: - Доверия, Дим. Может, хотя бы, для начала, ничего не скрывать и не замалчивать? - почти умоляюще заглядываю в любимые зеленые глаза. - А делиться своими чувствами? Ведь от меня ты хочешь получить все, просишь довериться, а я сама о тебе ничегошеньки не знаю! Разве я многого прошу? Волков заметно бледнеет. На языке мгновенно горечь ощущаю. Неужели первый брак для него такая тяжелая тема? Делаю неутешительный для себя вывод: он все еще неравнодушен к ней. К той женщине, которую встретил раньше меня, с которой… ДЕВОЧКИ! я загружаю книгу " Ребенок от брата жениха" буду рада видеть вас и там! история Мои и Демьяна. Очень - очень насчитываю на вашу поддержку Ну, что?! Поехали ! Мой жених учтив, образован, бесконечно терпелив. Разве это не подарок судьбы для сироты из провинции? Но есть одно… «НО» - брат моего жениха. Бессердечный соблазнитель, нарушитель общественной морали. Его темный страстный взгляд заставляет меня отводить смущенно глаза. Каждый день я задаюсь вопросом, почему в нашу единственную ночь с женихом я ощущала дразнящий аромат пачули и личи, так напоминающий одеколон его старшего брата? Но зачем мне думать о таких глупостях, когда у нас скоро свадьба, а главное - я… жду ребенка от жениха. ********* — Антош, – прошептала я, проникая как можно тише в комнату жениха. — Ты спишь? В эту ночь я готова. Готова отдать самое ценное, что берегла для одного единственного, - свою невинность. Кромешная темнота добавила мне смелости. Откинув тонкое одеяло в сторону, я легла рядом, прижимаясь всем телом к жениху, ощущая покалывание везде, где соприкасалась наша кожа. Сложив губы бантиком, я прильнула со всем невинным пылом к губам любимого. И тут же глухо вскрикнула, когда твердые губы, словно ожив под моими острожными, принялись требовательно ласкать мои трепещущие не привыкшие к столь напористым поцелуям