— Отлично! — перебил Герденар, не испытывая ни малейшего желания выслушивать продолжение. — У нас как раз не хватает рук в санитарном блоке. Видите ли, никто не хочет делать грязную работу. Что я этим хотел сказать? Мне нет умысла вас обидеть или испугать, но забудьте про фон Неймана в том виде, в каком вы его знаете! Я изначально хочу быть предельно честным со всеми вами. Здесь нам не нужны теоретики. Нам нужны люди: робототехники, инженеры, но работающие с реальными проблемами здесь и сейчас, а не над теориями завтрашнего дня. Здесь моя позиция расходится с официальной позицией Земли. — Но ведь, — начал молодой человек, явно ошарашенный новой информацией, — колония изначально задумывалась Землей как полигон для испытаний и обкатки теории фон Неймана… — Земля совершенно оторвана от реальности, — прогремел председатель, вновь не дав договорить оппоненту. — Эта сытая бюрократическая система совершенно отказывается понимать, что для реализации столь масштабного научного проекта требуется фундамент из обычных человеческих спин. Наших с вами спин! У нас в колонии сейчас полно внутренних проблем, которые безотлагательно следует решать. Да чего уж там! У нас всего один санитарный блок с жалким узлом на двадцать туалетов. Двадцать туалетов, — и это на весь жилой сектор! У нас до сих пор нет даже пивоваренного отсека, что весьма неблагоприятно сказывается на психическом состоянии всех колонистов. У нас даже есть название для будущей пивоварни — Bradovar, но нет самой пивоварни. Зал одобрительно зашумел. — В этом плане мы тоже такие же теоретики, как и земляне. В теории мы тоже можем все на свете. Но, в отличие от них, мы понимаем, что для того, чтобы построить такую экосистему, при которой роботы будут настолько умны, что смогут не только воспроизводить себе подобных, но и обеспечивать человека ресурсами, сначала нужно построить крепкий фундамент обеспечения для самих людей. Нельзя ожидать великих научных достижений, когда твои самые простейшие, самые естественные потребности не могут быть удовлетворены! На данный момент мы тестируем проект фон Неймана в крайне ограниченном режиме на добывающих комплексах. Мы пытаемся выстроить целую экосистему из добывающих роботов и компьютерных систем комплекса, сделав их работу полностью автономной и независимой, без участия человека. На это уходят колоссальные интеллектуальные, финансовые и человеческие ресурсы. Но мы сталкиваемся с огромным количеством проблем и неучтенных ранее трудностей. У нас куча проблем бытового характера, которые необходимо решать сегодня, иначе завтра может не наступить. Земля, к сожалению, отказывается все это понимать. Исходя из этого, у меня возникает еще один риторический вопрос: «Почему Земля не хочет осуществить свой амбициозный план самостоятельно?» Рыжеволосый молодой человек медлил с ответом. — Насколько я знаю, мы… эммм, то есть они, пытались, — наконец с неохотой выдавил он. — Хм, очень интересно! И что же пошло не так? — теперь глаза горели у председателя. По его лицу расползалась сардоническая улыбка. — Все дело в огромных масштабах, господин председатель. Все дело в том, что Земля и окружающие ее планеты находятся на большом расстоянии друг от друга. Путешествия между ними очень долгие и энергозатратные. К тому же астероидный пояс, который мог бы служить источником всех необходимых ресурсов, находится далеко за орбитой Марса. Я думаю, что вся система очень неудобна для запуска проекта фон Неймана. Юпитер и его спутники — совсем другое дело. По сути, это целая Солнечная система в миниатюре. Здесь все близко. Юпитер, не греет, как Солнце, но дает бесконечный запас топлива в виде водорода. Спутники не лишены полезных ископаемых и находятся рядом друг с другом. Даже астероидный пояс в виде малых спутников Юпитера также располагается поблизости. Именно в системе Юпитера проект фон Неймана мог бы показать свою работоспособность. Я думаю, поэтому Земля не смогла воплотить эту теорию в реальность и делегировала эти полномочия колонии, — подытожил рыжеволосый молодой человек. В зале на мгновение повисла звенящая тишина. Внезапно где-то за спиной у выступившего раздались медленные одиночные аплодисменты. — Браво! Очень интересно! — хлопал в ладоши Монар, даже не пытаясь скрыть свою улыбку. — Рыжеволосый новобранец рассказал нам заученный текст о том, почему Земля якобы не пожелала реализовать проект фон Неймана самостоятельно. Действительно, очень занятно и правдоподобно, если бы не одно «но». Все это ложь. Прикрытие для Земли, скрывающее куда более прозаичные истинные причины. — Монар! — наконец прервал его председатель. — Если тебе есть что сказать, то иди сюда и говори. Не нужно быть голословным. Аргументируй свою позицию. — Сочту за честь! Неторопливо пробравшись к трибуне, Монар поднялся по ступеням и занял место второго спикера, располагавшееся чуть ниже уровня председателя. Но даже такое положение позволяло ему смотреть на рыжеволосого новобранца сверху вниз. Уверенно осмотрев весь зал и убедившись, что его слушают, он наконец произнес: — Итак! Хотите знать настоящую причину, по которой Земля не захотела реализовать этот проект самостоятельно? Я вам еще скажу! Казалось бы, Земля — колыбель всего человечества. Миллиарды людей, представляющие собой неограниченные физические и интеллектуальные ресурсы. Идеальные климатические условия, не требующие ношения скафандра. Огромные производственные мощности, позволяющие изготавливать любые типы роботов сотнями, тысячами в сутки! Что такое, по сравнению с Землей, наша маленькая колония, численностью в несколько тысяч человек? Песчинка! И тем не менее. Земля спасовала, не справилась, прикрывая свой позор размытыми формулировками об огромных масштабах Вселенной. Могущественная Земля прикрывается нашей маленькой колонией на задворках Солнечной системы. Почему? В чем причина такого странного поведения для столь всесильной планеты? Большие расстояния? Чушь! Нехватка ресурсов? Ерунда! А причина одна. Страх! Это самый настоящий страх. Они боятся! Зал вновь накрыла волна шума. Очевидно, слова Монара пробудили в толпе вопросы, которыми она никогда не задавалась. — Чего! Чего они боятся?! — начали раздаваться крики, быстро распространяясь по всему залу. — Очень и очень многого. Они боятся любой неизвестности. Они придумали машины фон Неймана, но боятся дать им власть над собой. Парадоксально, но они боятся даже самих себя! Все дело в том, что Земля до сих пор весьма консервативное и религиозное место. Огромный неповоротливый мир, привыкший жить по устоям, традициям. Земля боится запускать проект фон Неймана у себя, так как консерваторы, стоящие за миллиардами людей, потерявших работу из-за машин, поднимут такую волну общественного гнева, что она сожрет Землю изнутри, погрузив планету в хаос. Власти Земли боятся этого и не могут позволить себе так рисковать. В отличие от них, наша колония лишена всех этих предрассудков. Мы свободные люди — инженеры, робототехники, ученые, все мы лишены предрассудков и страхов, сковывающих умы миллиардов людей на Земле. Земля уже мертва. Она погрязла в стагнации, и ей уже ни за что не выбраться из этой трясины. Они обездвижены и связаны по рукам, поэтому наша колония — их единственный инструмент и их единственная надежда. Они используют нас. — Но это не так! — наконец возразил рыжеволосый молодой человек. За время диалога он, похоже, растерял всю свою застенчивость, и теперь его горящий взгляд смотрел вверх на трибуну, где стоял Монар. — Земля не настолько связана и консервативна. Вспомните историю. Именно Земля пятьдесят лет назад, еще до образования колонии, первая начала массированное исследование системы Юпитера. Сотни автономных разведывательных зондов были направлены на все его спутники для изучения и разведки ресурсов. Затем последовали тысячи экспериментов, например по изучению возможности приживления на их поверхности бактерий, устойчивых к радиации. Некоторые проекты провалились, но сути дела это не меняет. По сути, именно Земля создала задел для основания всей колонии. Я думаю, что из-за огромных расстояний, задержек связи, а также финансовых издержек продолжать изучать систему Юпитера становилось все более проблематично. Реализовать проект фон Неймана удаленно было и вовсе невозможно. В связи с этим на уже подготовленном Землей фундаменте была основана колония на Каллисто. Эта колония могла бы заниматься всеми этими вопросами на месте. Если бы проект фон Неймана был реализован, полностью самостоятельная экосистема роботов была бы способна не только к самовоспроизводству и увеличению собственной численности, но и полному обеспечению колонии, избавив человека от необходимости выживать! Это дало бы колоссальный толчок в развитии не только самой колонии, но и Земли! Реализованный проект фон Неймана решил бы все проблемы, с которыми сейчас сталкивается не только колония, но и сама Земля! Разве Земля виновата в том, что желала колонии развития и процветания? Разве не стоит ее благодарить за предоставленную возможность реализовать этот проект первыми? Зал погряз в бессвязном шуме. Казалось, что в рядах колонистов не было единства мнений. — Нет! — прогремел Монар, и не думая сдаваться. — Будем называть вещи своими именами. Под видом благотворительности Земля использует нас как полигон для обкатки своих теорий и идей. Мы для них не более чем подопытные крысы, которые сделают за них всю работу. Мы и есть некое воплощение псевдотеории фон Неймана, по крайней мере в интеллектуальном плане. Они требуют от нас фундаментальных исследований, они требуют реализации теоретических проектов, которые сами боятся реализовать. Они просто трусы! Что дали эксперименты по приживлению радиофильных бактерий с целью зародить простейшую жизнь в глубинах Ганимеда? Ничего! Ноль! Чертовы неудачники хотят действовать только нашими руками, потому что своими ничего не получается. И им плевать, что у нас до сих пор всего один узел на двадцать туалетов на всю колонию! Они пьют пиво в своих комфортабельных кабинетах, пока мы должны работать на них, мечтая о пиве лишь в своих снах! Похоже, они позабыли, что мы не роботы фон Неймана, которые будут работать над их исследованиями четыреста часов в сутки! Похоже, они позабыли, что мы тоже люди, такие же, как они, со своими нуждами и потребностями. Нам здесь жить, но они хотят, чтобы мы влачили жалкое существование. Последние слова Монара вызвали одобрительные вопли по меньшей мере у половины зала. Интенсивность шума и криков продолжала нарастать. — Ну-ка! Подвинься чуть-чуть! Дай я встану, — обратился Талард к Джейдеру, пытаясь приподняться из анатомической ниши. — Мне тоже есть что сказать. — Да куда ты полез?! Ты же пьяный, как черт! — удивился Джейдер. — Я должен сказать! — Сказать что? Что ты приложился сегодня днем? — Да нет же, черт! — отмахнулся Талард, поднимаясь из анатомической ниши. — Председатель Герденар! — выкрикнул он, пытаясь перебить шум толпы. — Герденар! Я хочу выступить. — Говори оттуда, где стоишь. Мы и так потеряли уже слишком много времени. К тому моменту Герденар и сам устал от этих бесконечных прений и желал побыстрее закончить. К тому же его спина вновь отдавалась импульсами боли, с каждой секундой делая это желание все более явным. Тем временем, дождавшись наступления тишины, Талард начал: — Я так же, как и каждый из здесь сидящих, выслушал две совершенно разные позиции касаемо Земли и ее планов на нашу колонию. Честно, я далек от политики и не берусь судить, что из сказанного правда, а что ложь. Я могу оперировать только тем, что знаю сам, что чувствую сердцем. И да! Председатель Герденар и Монар правы. Стоять в очереди к туалетному узлу, которая никогда не была короче пятидесяти метров, очень достало. А пивной отсек… Черт! Да я в жизни не мечтал ни о чем сильнее, начиная с тех пор, как оторвался от сиськи матери! Ладно, ладно. Здесь я немного приукрасил, признаю. Пару раз я действительно мечтал о том, чтобы очередь в туалеты была хотя бы метров десять, — по залу прокатился смех. — В общем, все это хорошо, — невозмутимо продолжил Талард, активно помогая себе жестикуляцией. — Второй жилой сектор, который мы никак не достроим, божественный пивной отсек — мечта любого колониста, другие удобства. Все это и правда хорошо, и даже нужно. Но, черт. Кажется, в погоне за рутиной обустройства и поиском комфорта мы начинаем забывать, кто мы такие. — Пошел к черту, Талард! — раздался выкрик с задних рядов. — Нас по горло достало спать на головах друг у друга. — Заткнись, Ордрис! Я не закончил! Так вот, похоже, мы начали забывать, кто мы есть на самом деле. Большинство колонистов прибыли сюда не в поисках хорошей жизни, а из желания сделать нечто большее, из желания внести вклад в развитие всего человечества. Монар прав, Земля давно сгнила. Там нет места для реализации подобных идей. Но и рыжий тоже прав. Если мы перестанем стремиться к большему, вскоре и нас постигнет та же участь, что и Землю. — Пошел к черту, Талард! — раздался все тот же ехидный окрик. — Тихо! — рявкнул председатель, заглушая нарастающий рев. Он медленно окинул зал уставшим взглядом, дожидаясь полной тишины. — На этом довольно! Сегодня я намерен не делать выводы за вас, принимая во внимание все то, что прозвучало. Каждый из вас сделает их самостоятельно не здесь и не сейчас. В конце концов, от каждого из вас зависит судьба не только колонии, но и вектора развития всего человечества. На этом заседание окончено! Председатель спустился с трибуны и медленно двинулся к выходу. Наконец-то его спину ждал заслуженный отдых, от чего на душе становилось немного легче. Но до полного душевного спокойствия ему было очень далеко. Все самое сложное было еще впереди. Глава 10. Шахта — Неужели все кончено? Вот так вот подло, быть может, на последних метрах… — метались мысли в затуманенной недостатком кислорода голове. Джейдер бежал. В безрассудном, инстинктивном желании жить он бежал от того, от чего невозможно было убежать. С каждым прыжком он чувствовал, как космический холод пронизывал его тело, проникая вглубь, до самых костей. Больше всего страдали ноги, ведь именно они контактировали с холодной поверхностью планеты. Индикация визора, в последние полчаса окрашенная в кроваво-красный цвет, свидетельствовала о возрастающих рисках обморожения. Температура внутри скафандра опустилась до отметки -6 °C. Теперь, когда уровень запаса кислорода упал ниже 1 %, он больше не мог позволить себе медлить и потому мчался вперед, расходуя последние остатки сил. Каждый его прыжок был следствием болезненно обострившегося чувства самосохранения. Что-то внутри вопреки голосу разума отказывалось смириться со смертью, погружая последние минуты жизни в агонию. В эти последние минуты он видел, как склон, по которому он бежал, в конце концов обрывался глубоким каньоном. При спуске ниже его испещренный трещинами край исчез из вида, скрывшись за вершиной небольшого холма. Но Джейдер знал, что этот чертов каньон где-то там и он знал, что где-то там все его мучения неизбежно закончатся. Это произойдет так или иначе. Зеленая метка астровизора обрывалась где-то здесь. Здесь проходила финишная прямая. Здесь была кульминация и итог всех его усилий. За горбом небольшого холма наконец показался рваный край огромного каньона. Джейдер начал торможение. Теперь он знал не понаслышке, что подобный маневр следует начинать заблаговременно. — Внимание! Критический уровень запаса кислорода! Критическое падение температуры внутри скафандра! — сыпал предупреждениями Уилсон. Но, похоже, даже искусственный интеллект начинал понимать, как все они были бесполезны. Максимально замедлив свое движение, Джейдер приблизился к краю каньона. Чем ближе он подходил, тем шире раскрывались его масштабы, с каждым шагом делая положение все более безнадежным. Уши прорезал пронзительный треск дозиметра. Огромный двухкилометровый каньон вспарывал тело Ганимеда, теряя свои очертания за линией горизонта. Ни слева, ни справа ему не было конца. С каждым шагом противоположная стена все сильнее оскаливала свой изъеденный рельеф, вздымаясь вверх по меньшей мере в двух километрах от точки обзора. Большую часть ее поверхности скрывала густая тень, оголяя Юпитеру лишь редкие зубы далеких отрогов. Шахты не было видно. Проклятый иней вновь начинал покрывать внутреннюю поверхность светофильтра, необратимо сужая угол обзора. — Неужели ошибка… — простучал зубами Джейдер, безнадежно осматривая пустынный пейзаж. Дозиметр буквально сходил с ума, выводя нереальные показатели за 2500 миллизиверт в час. Дно каньона, лежавшее в ста метрах ниже, прорезал огромный разлом, уходя границами к самому основанию стены, на краю которой стоял Джейдер. Вдруг его взгляд, тускнеющий с каждой уходящей минутой, привлекло нечто, что выбивалось из общей картины ненавистного пейзажа. Геометрически ровные линии коммуникаций тянулись вдоль основания стены и, уходя далеко направо, огибали невысокий отрог. Лишь теперь Джейдер увидел, как часть из них ветвилась и устремлялась к центру каньона, где на самой границе с тенью, виднелось несколько невзрачных построек. — Шахта! — огнем в замерзшей груди полоснула радостная мысль. Внешнее габаритное освещение построек по какой-то причине было полностью отключено. Вероятно, большая часть из них скрывалась в тени. — Внимание! — раздался голос Уилсона, отдавая странным тягучим оттенком. — Внимание! Полное истощение запасов кислорода. Неизбежное отключение всех систем. Внезапно вся индикация погасла, погрузив глаза в полумрак. Лишь тусклый свет Юпитера пробивался сквозь поросший инеем светофильтр, играя лучами в микроскопических ледяных кристалликах. Шумы, царившие вокруг, утихли. Генератор скафандра угас, остановив работу газового насоса и системы сорбции углекислого газа. Теперь оставался лишь тот кислород, что в малых количествах присутствовал в атмосфере самого скафандра. — Проклятье! — не выдержал Джейдер. Он безнадежно осмотрел практически отвесную стену, на краю которой стоял, совершенно не представляя, что делать дальше. Спуститься вниз не было никакой возможности. Все пять цангеров были израсходованы и теперь, фиксировать себя на отвесной стене было попросту нечем. В поисках, возможно, несуществующего спуска идти в обход каньона, чья протяженность могла составлять тысячи километров, было чистым безумием. Джейдер понимал, что не продержится и 10 минут, так или иначе погибнув от удушья. В последней надежде он посмотрел вниз. Дно каньона пролегало не менее, чем в 100 метрах ниже. — Спрыгнуть? — мелькнула в голове шальная мысль. Мозг искал самые сумасшедшие зацепки, хоть как-то способные сохранить ему жизнь. — Сила притяжения Ганимеда слаба… может быть, выживу, — простейшие арифметические расчеты закрутились в истощенной гипоксией голове. Уставший мозг отказывался считать что-либо, секунда за секундой отнимая драгоценное время. — Сила притяжения здесь в семь раз слабее, чем на Земле, значит… Прыжок со ста метров эквивалентен прыжку с… пятнадцати метров на Земле, — Джейдер вспомнил, как падал в пропасть, вовремя не увидев расщелину в кромешной темноте. Сорок метров свободного падения тогда чуть не стоили ему жизни, навсегда оставив след в виде трещины на визоре его скафандра. — Нет, — неохотно подытожил он, окончательно потеряв надежду, — второе такое падение я точно не выдержу. Скафандр не выдержит. Сто метров — слишком много даже для Ганимеда. Я не выживу. Он беспомощно стоял на краю пропасти, полностью раздавленный, не в силах что-либо предпринять. С каждой секундой космический холод, отсутствие кислорода, радиация отнимали его шансы на жизнь. Мороз уже сковывал конечности, безжалостно забирая остатки тепла. Ускользающее время подталкивало к действиям, но каким? Что здесь можно было предпринять? — Уилсон! — крикнул Джейдер в поисках ответа, на который был бессилен ответить сам. — Уилсон! Что мне делать? Как? Как мне спуститься? Но Уилсон хранил молчание. Все системы скафандра отключились из-за отсутствия энергии, получаемой за счет водород-кислородного источника. Иней все сильнее сковывал визор, перекрыв почти 60 % всего обзора. Не найдя другого выхода, Джейдер потянулся к силовому блоку. Его дрожащая от холода рука подключила контакты к плазменному резаку. Между соплом и электродом вспыхнула маленькая электрическая дуга, озарив забрало скафандра яркой голубой вспышкой. Больше он не видел выхода. В конце концов, он делал все, что мог. Выкрутив регулятор мощности на полную, что должно было быстро опустошить весь заряд, Джейдер нажал на спуск и что есть силы вонзил резак прямо в лед. Мощная вспышка поглотила все вокруг, вырывая крупные столбы пара, на месте, где стоял Джейдер. За доли секунды вековой лед вскипел, минуя жидкое агрегатное состояние. В условиях вакуума этот процесс не мог протекать иначе. Мощный столб пара поднимался высоко на десятки метров, но чудовищный холод в -150 °C не мог так просто все это оставить. Поток плазмы был настолько мощным, что 90 % льда испарилось сразу же, оседая на землю облаком ледяных кристаллов. Но 10 % просто не успело принять газообразное агрегатное состояние, попав в капкан космического холода. Буквально за минуту то немногое количество воды, что не успело испариться под струей горячей плазмы, намертво вморозило плазменный резак в лед. Кристаллизовавшийся пар медленно осел на ледяную поверхность, возвращая спокойствие в мертвую безмятежность планеты. Джейдер вытянул трос и зацепил карабин за плазменный резак, крепко вмороженный в лед. Не медля ни секундой более, он подошел к краю каньона и без резких движений свесился вниз. Резак выдержал. На этот раз космический холод работал на его стороне. Лебедка медленно высвобождала трос, опуская тело Джейдера вниз. Метр за метром он спускался все ниже и ниже, до тех пор пока трос не дернулся, обозначив тем самым финальные 15 метров. Взгляд вниз не предвещал ничего хорошего. Дно каньона казалось все таким же далеким, несмотря на то что теперь до него было уже порядка 85 метров. Метром правее стену каньона вспарывала глубокая щель, вывернув наружу острые рваные края. Выбора не было, нужно было рисковать. Немного раскачавшись, Джейдер дотянулся до нее рукой, и, ухватившись за край, вогнал карабин вглубь со всей доступной ему силой. Карабин щелкнул, вероятно, зацепившись за какую-то неровность внутри разлома. Несколько сильных рывков так и не смогли выдрать его обратно. Осознавая весь возложенный на него риск, Джейдер подал сигнал на размыкание первого карабина. Механизм вновь продолжил спуск вниз, разматывая вторую лебедку. — Клянусь космосом, если я выживу, то обязательно напишу рекламацию, чтобы длина троса была по меньше мере пятьдесят метров, пусть даже он будет выпирать над всей поверхностью пояса! — хрипел Джейдер, стараясь не потерять сознание. Очередные 15 метров обозначили свой предел. На этот раз вокруг не было видно ни одной зацепки, за которую можно было бы закрепить карабин. Джейдер беспомощно повис на стене, теряя драгоценное время. Каждый вдох давался все тяжелее и тяжелее. Скафандр наполнялся выдыхаемым углекислым газом, который мог убить Джейдера еще до того, как он истратит весь кислород. Джейдер посмотрел вниз, оценивая рельеф сквозь небольшое окно, свободное от инея. В трех метрах ниже по стене выглядывал небольшой выступ, слишком маленький, чтобы показаться надежным. Но других вариантов Джейдер уже не видел. Немного раскачавшись, он прицелился, что в условиях низкой гравитации было определенно проще, и в нужный момент раскрыл карабин. Однако, застряв в расщелине, тот и не вздумал подчиниться. Первая амплитуда раскачки прошла вхолостую, оставив Джейдера висеть на тросе. На второй раз, выждав подходящий момент, мощным рывком он заставил карабин сорваться с места. Не успев набрать скорость, Джейдер рухнул на небольшой выступ, цепляясь зубьями подошвы за стену. В голове совсем потемнело. Потребовалось с десяток секунд, чтобы более или менее прийти в себя. Здесь стена была такой же гладкой, как и прежде, однако у основания выступа он разглядел несколько зажатых в распор ледяных глыб. Обхватив одну из них тросом, он замкнул карабин и перевалился через край, продолжив небезопасный спуск. Казалось, что лебедка работала слишком медленно, так как времени оставалось в обрез. Но не успел он подумать об этом, как вселенная услышала его неосторожное желание. Глыба, которую он обхватил тросом, не выдержала нагрузки и сорвалась со стены, обрушив за собой весь выступ. Джейдер покатился вниз, практически не встречая сопротивления. Вдогонку ему летели ледяные глыбы весом в несколько центнеров, стремительно раскручиваясь от ударов о стену. В этот момент единственное, что можно было сделать, — это попытаться не последовать их примеру и не допустить вращения. В облаке ледяной пыли извивался выдернутый трос, так и не успевший вернуться назад. Падение набирало опасную скорость. Казалось, что только в этот момент рассудок на мгновение прояснился, словно отобрав резервы у окружающих клеток угасающего организма. Даже в таком состоянии адреналин не утратил способность будоражить остатки сознания. На пути все сильнее ускоряющегося падения показался еще один маленький выступ, но выдержать кинетическую энергию удара такой силы он не мог. Металлическая подошва скафандра раздробила его на части, вырвав остатки из тела стены. Резкая боль обожгла колени, которые приняли на себя значительную часть урона. Мимо пронесся смертоносный вихрь раскрученной в падении ледяной глыбы. После удара о выступ ускорение немного замедлилось, и теперь осколки настигали его, не встречая на своем пути никаких препятствий. Что-то с силой ударило в плечевую пластину, задев теменную область шлема. От полученной инерции скафандр начало вращать. Еще один удар пришелся на спину, когда Джейдер задел стену. Ее наклон постепенно начинал терять свою отвесность. Очередной удар, и он покатился вниз, стараясь сгруппироваться, чтобы не разбить защитное стекло визора. На скорости он влетел в осыпь у подножья стены, подняв облако ледяной пыли. Падение наконец остановилось. В глухом раскате рядом рухнула огромная глыба, содрогнув скафандр от тяжести удара. Не обращая внимания на мелкие преграды, она перевернулась и покатилась дальше, увлекая за собой мелкие фракции.