– Правда? – Леннер жестко улыбнулся. Я старалась не замечать, с каким презрением он относится к Филиппу, будто шею ему свернуть хочет. – Мне неприятно это говорить, но мистер Рейтли все же дал свои показания против вас до заседания суда. Точно такие же, как и миссис Рейтли. У них нет расхождений в словах, поэтому у конгресса и не было оснований сомневаться в их искренности. Я отщипнула виноград и равнодушно отправила ягоду себе в рот. – Понятно, – у меня дрогнул голос. – Я об этом не знала… Леннер недоуменно вздернул брови, поражаясь всей этой ситуацией. Я бы тоже поразилась, случись она не со мной. Поразилась бы, посочувствовала, а через пару дней забыла. Чужие проблемы легко забываются, их вытесняют свои собственные, так произойдет и с Леннером. Это не его проблемы. Они только мои, и от этого мне становится страшно. Насколько бы сильно я ни храбрилась и ни уверяла себя, что все будет хорошо, что я вернусь в Обитель и продержусь там столько, сколько потребуется, меня бросало в дрожь лишь от одной мысли об одиночной камере, стражах и смерти. Мне страшно. Очень страшно. – Где захоронен Ричард Харрис? – Леннер посмотрел на меня поверх папки. – В деле это почему-то не указано. – В Нероне. На Бальканском кладбище. – Его не кремировали? – Он сам себя кремировал, – буркнула я, – когда приехали стражи, они нашли только кости. Обожженные кости. Заклинание смерти основательно сожгло его тело, одежду и все остальные улики. Стражи не смогли восстановить его ауру, соответственно, посмертно эксгумировать память не представлялось возможным. Никаких улик. Леннер нахмурился. – Я не совсем понял. Так мистер Харрис захоронен или кремирован? – Кремирован вроде. А какая разница? – Кремирован… – задумчиво повторил за мной некромант. – Это плохо. Ваш адвокат требовал отсрочить кремацию на момент, пока идет следствие? Предполагаю, что из его останков вполне вероятно можно было бы вытащить память и восстановить последние минуты жизни, требовался лишь хороший специалист или некромант. – У меня не было адвоката, мистер Леннер. – В каком смысле? – Ни один служебный адвокат конгресса не согласился вести мое дело, а нанять платного адвоката у меня не было возможности. Сапфировые глаза вдруг сделались ледяными. Захлопнув папку, Леннер сложил на груди руки и мрачно уставился на побледневшую меня. – У вас не было адвоката? – словно не расслышав, переспросил он. От подозрительного тона я поежилась, но все же уверенно кивнула. – Что ж, это серьезное нарушение, которое должно быть принято во внимание при пересмотре дела. Я обязательно подам надзорную жалобу, как только мы закончим с расследованием. И выступлю на суде в качестве вашего адвоката. – Что? – я удивленно вскинула голову. – Мистер Леннер… вы не можете выступать в качестве моего адвоката. Вы капитан, а с недавних пор еще и заинтересованное лицо. Конгресс не одобрит. – Почему нет? – некромант наполнил очередной бокал и протянул его мне. – Я знаю все нюансы регламента намного лучше, чем некоторые высокооплачиваемые адвокаты столицы. Я в замешательстве крепко сжала бокал в руках. – Мистер Леннер, вас осудят за предвзятое отношение к заключенной. – Сомневаюсь. – Тогда сместят с должности. – Насчет этого у меня тоже имеются большие сомнения. – Почему вы не боитесь? – Я сделала быстрый глоток и с неприкрытой надеждой посмотрела на Леннера, но он на меня не смотрел, его взгляд был устремлен на город. – Я более чем уверена, что за нарушение регламента о взаимоотношении стражей и заключенных, вас если не понизят до городского стража, то очень сильно оштрафуют или переведут в другой округ подальше от столицы. – Я отрицательно покачала головой, отметая эту сумасшедшую идею и успокаивая взыгравшую надежду. – Вы добьетесь моего пересмотра дела, но сами от этого пострадаете. Я так не могу. В конце концов, у вас есть замечательная, но немного нервная сестра, ради которой не следует пренебрегать такой работой. А мы с вами, – я вздохнула, за дежурной улыбкой пряча свой страх перед неясным будущим, – мы с вами не настолько близки, чтобы чем-то друг для друга жертвовать… Леннер повернулся ко мне. Я поймала его взгляд и задержала дыхание. Не знаю – испугалась я или нет, не успела понять, но энергетические искры, опутывающие его кожу, вынудили меня замереть и подобраться. – Вы отказываетесь от своей свободы? – глаза Леннера вспыхнули огнем. Я резко выдохнула, завороженная огненным танцем беснующейся магии. – Вы отказываетесь от свободы только потому, что беспокоитесь о репутации незнакомого вам человека? – Он сощурил черные глаза, взгляд которых стал физически ощутим на моем теле. – Скажите честно – вы сумасшедшая? Я растерянно моргнула. – Что? Н-нет. Конечно, нет. Леннер с мгновение наблюдал за моим смятением, а затем я услышала смех, по-мальчишески звонкий и такой неожиданно царапающий. – За что?! – Леннер расхохотался, воздев руки к небу в подобии молитвы. – За что небеса послали мне эту женщину? Это издевательство! При таких обстоятельствах. О! – он закрыл глаза и, посмеиваясь, откинулся на спинку кресла. – Где вы были год назад, мисс Рейтли? – серьезно спросил он. – Почему не пришли в управление, когда все это случилось? Почему ваша семья не запросила служебного адвоката у стражей? Год назад все могло бы быть иначе. Попади ваше дело в управление, я бы обратил на него внимание. – Меня бы не пустили в управление, мистер Леннер, – смущенная его внезапным порывом, пробормотала я. – А вы бы не нашли время на незнакомую магичку с тринадцатым резервом. – Вы плохо меня знаете. – Достаточно, чтобы сделать такое предположение. Леннер открыл глаза, небесные и неспокойные. – Вы плохо меня знаете, – твердо повторил он. – Я бы никогда не отказал такой женщине, как вы. Независимо от резерва и знания практической магии. Но вы не пришли… и шансов на ваше освобождение, увы, нет – при всем моем желании. Точно не в этом десятилетии. – Некромант поджал губы и вздохнул. – И что нам делать? Я не осознавала, что сижу с застывшей в воздухе рукой, так и не донеся бокал до губ. В горле все пересохло и сжалось. Мне начало казаться, что это сон. К тому же очень странный. – Предлагаю выпить. – Леннер бодро улыбнулся, хотя на его лице по-прежнему блуждали мрачные тени. – За вас, несравненная мисс Рейтли. И за проклятый барьер, что не позволит мне на вас жениться. Звон разбитого стекла заставил меня опомниться. Я запоздало сжала руку, из которой секунду назад выскользнул хрустальный бокал и, ударившись о металлическую ножку кресла, разбился вдребезги, забрызгав красным вином и меня, и пол. Слова Леннера в один миг пошатнули и до того неустойчивую реальность. Ойкнув, я вскочила на ноги и, наступив в красную лужицу, рухнула на колени, собирая осколки. – Что вы делаете?! – Леннер тут же оказался рядом и подхватил меня за локоть. – Встаньте и выбросьте это сейчас же! – Он смахнул с моей ладони острые стекляшки некогда дорогого бокала, отчего те снова упали на пол и разлетелись на мельчайшие осколки. – Ничего страшного не случилось. – Простите, – выпалила я, когда страж увидел кровь на моей ладони. – Простите, я не хотела… У меня до боли забилось сердце. Звон бьющегося стекла до сих пор стоял в голове, смешивая воспоминания с реальностью. Вот падает стакан, обычный граненый стакан, и разбивается на множество осколков под моими ногами. А затем пощечина. Настолько болезненная, что я падаю следом прямо на разбитое стекло, раздираю колени и ладони в кровь, пытаюсь собрать осколки вместе, но руки не слушаются и дрожат, и я начинаю шептать извинения, размазывая по полу и стекло и свою кровь, пока Йонас наблюдает за мной, сидя в кресле, равнодушно закинув ногу на ногу. Я резко подняла голову и с облегчением увидела перед собой лицо некроманта, а не надзирателя. Мы не в Обители… не в Обители. И Леннер не Йонас! За глупую случайность он не причинит мне вреда, не сломает руку, не изобьет. Леннер другой. – Еще раз извините, – не зная, что делать, я попыталась отойти. – Позвольте мне убрать осколки. Леннеру моя идея явно не понравилась. – Руками? – он мотнул головой и впервые посмотрел на пол, на багрово-алую лужицу вина, что коснулась его сапог и остановилась. – Кто же убирает стекло руками, мисс Рейтли? Вы ведь уже поранились. – Я не специально… – Еще бы вы это сделали специально. Я облизала пересохшие от волнения губы, проследив, как осколки бокала задрожали и притянулись друг к другу, под действием магии соединяясь в единое целое. – Видите. Все поправимо и никто не пострадал, – поставив блестящий, еще секунду назад разбитый фужер на стол, Леннер обвил рукой мою талию, лишая возможности вырваться. – Идемте. С вашим порезом нужно что-то сделать. Проводив меня до ванной, некромант открыл кран и заставил подставить дрожащую руку под холодную струю воды. Я застонала. Вино и едва заметные осколки смылись, а вот глубокий порез смываться не собирался, только сочившаяся из него кровь смешалась с водой. – Все хорошо, мистер Леннер, – заметив, как страж хмуро рассматривает мое лицо и закушенную от боли губу, попыталась заверить его я. – Почти не болит. – Серьезно? – переспросил он в притворном изумлении. – Промойте рану и не выдумывайте. Болеть перестанет, обещаю, но в следующий раз не стоит хватать все, что здоровый человек восстановит магией, или, если не достаточно энергии в резерве, уберет с помощью совка, ну или на самый крайний случай вызовет горничную, которая есть в каждой гостинице, и «Кримзес-Холл», поверьте, не исключение. Я покраснела и опустила глаза. – Извините. – И пожалуйста, мисс Рейтли, прекратите передо мной извиняться. Вы ни в чем не виноваты. Присев на бортик ванны, Леннер притянул меня к себе и крепко, но не больно сжал ладонь своими пальцами. Рана моментально затянулась, не оставив после себя и намека на белый рубец, который обычно бывает после глубоких порезов. – Ну, вот и все, – капитан внимательно осмотрел ладонь, убедился, что никаких следов происшествия больше нет, и, мило улыбнувшись, посмотрел на меня. В таком положении голубые глаза оказались напротив моих. Наши взгляды невольно встретились, и у меня снова забилось сердце. – Не болит? Чисто риторический вопрос, на который Леннер прекрасно знал ответ. – Нет, не болит. Совсем не болит. – Магия первого резерва полностью впитала в себя чужую боль. – Это удивительно… – Обыденно, – не согласился страж. Его улыбка стала чуточку шире и теплее. Не поднимаясь, он неспешно протянул ко мне руку и провел большим пальцем по нижней губе, спустился по шее до открытой ложбинки груди и остановился, дойдя до первой пуговицы. – А вот вы удивительная. Я смутилась. Вся кожа покрылась мурашками от хриплого, бархатного голоса. – Вам здесь не место, мисс Рейтли, – Леннер покачал головой и осторожно расстегнул верхнюю пуговицу на моей рубашке. – Мы не должны быть с вами знакомы. Это неправильно. – Знакомство с вами – единственная приятная вещь за весь этот год, – я пожала плечами, – поэтому не говорите так. – Нет, – он дотронулся до моей щеки тыльной стороной ладони, лаская кожу и медленно расстегивая вторую пуговицу на рубашке, значительно увеличивая вырез, который и так превратился до ужаса в неприличный. – Мне действительно очень жаль, что мы с вами знакомы. Очень. Жаль. Его слова прозвучали печально и без грамма фальши. Я, не веря, сглотнула ком, образовавшийся в горле от таких слов. Внутри все заледенело, и дышать стало в разы тяжелее. – Вам жаль?! – я оттолкнула его руку. Мне показалось, что я сейчас разревусь, но это было бы так глупо и бессмысленно, что я сдержалась и просто отступила назад, собираясь сбежать в спальню. – Постойте! – Леннер схватил меня за руку у самой двери и, развернув к себе, впился в губы. От неожиданности я вздрогнула и, словно налетев на невидимую стену, отпрянула назад. – Мистер Леннер! – я испуганно попятилась. Все светляки погасли в один миг, погружая спальню в полумрак, только исчерна-синие глаза горели и решительно надвигались на меня. – Вы как-то странно выражаете свою жалость относительно нашего знакомства. Я облизнула губы, все еще ощущая его прикосновения… горячие, нежные. Глаза защипало. Мне до слез хотелось большего, но это просто невозможно. Я не справлюсь с последствиями.