– Вы задержали Филиппа? – переспросила я. – За что? – Вашего брата поймали на границе Нерона при попытке передачи некой суммы денег контрабандистам. Не переживайте, десять суток в изоляторе – максимум, что ему грозит за такое преступление. – Некромант презрительно фыркнул. – Вы догадываетесь, какую контрабанду он планировал перевезти? Я помрачнела и буркнула: – Догадываюсь. – Мистер Рейтли намеревался перевезти живую двадцатичетырехлетнюю девушку на другой континент за несколько тысяч штергов, чтобы спрятать ее от конгресса и, собственно говоря, от меня, капитана ночной стражи. После этого я даже не знаю, что поражает меня больше – ваша семейная неосмотрительность или что кровный брат оценил свою сестру, как новую стиральную машину. С этими словами Леннер оставил меня одну, и по комнате расползлись серые тени. Через несколько часов я полностью обустроилась в своих новых покоях. В гардеробе подобрала домашнюю одежду своего размера: свободные штаны, майку, тапочки – и наполнила до краев блестящую ванну, которая на удивление управлялась не магией, а обычными технологиями конгресса, хоть и дорогими. На туалетном столике отыскалась пара заколок, расческа и румяна. К последним я не притронулась, а вот волосы тщательно расчесала и заплела в пушистую косу, оставив незаправленными несколько вьющихся локонов. Ранка на губе покрылась коркой, опухоль заметно спала, но я все равно решила смазать ее заживляющим бальзамом, который случайно нашелся на подвесной полке в ванной. Вместе с бальзамом я обнаружила острозаточенную бритву, домашние масла, стопку чистых полотенец, зубную щетку, шампуни и еще кучу всякой ненужной мелочевки, к которой решила не притрагиваться. Ужином меня тоже не обделили. Ближе к вечеру в комнату постучали. Открывая дверь, я без задней мысли ожидала увидеть кого угодно – прислугу, Леннера, его сестру или любого другого стража, но от вида хмурого старикашки, сошедшего с обложки какого-то жуткого фильма ужасов, я с трудом сдержала вопль и только тихонько промямлила: – Д-д-добрый… вечер. Был добрым. До его прихода. Пока я не увидела выцветшие глаза и бледновато-желтую кожу. Седые волосы и магические нити на живом теле. Худощавые руки и пришитые к ним пальцы. Кровоточащие раны и метку смерти под правым глазом. Мужчина что-то нечленораздельно промычал и невыразительно уставился на мое лицо. – Гх-х. У меня дрогнули губы, но изобразить подобие улыбки я так и не смогла, да и желание захлопнуть дверь прямо перед его носом было нестерпимо велико. Я не сдержалась и все-таки выставила перед собой щит… на всякий случай. – Гх, – повторил старикашка. – Х-хх. Я шумно сглотнула. Ой, мамочки! Почему Леннер меня не предупредил? Неужели так сложно было сказать – «мисс Рейтли, а знаете, у меня тут по дому разгуливают ожившие зомби и мертвые старики, ну это так, для справки, они может и безобидные, но на глаза им лучше не попадаться, а то сожрут все ваши внутренности и распотрошат кишки за считанные минуты». Меня замутило. Не проронив ни слова, старикашка поставил поднос на пол и медленно протиснул его сквозь заклинание блокировки. – Гх. Я пискнула и отскочила назад, когда его костлявые пальцы коснулись моего щита и заискрились. Магическая защита сработала. Тряхнув изувеченной рукой, он потушил искры и молча выпрямился. Одарив меня пустым взглядом, старикашка так же молча развернулся и, ковыляя, скрылся за поворотом. А я еще долго стояла с открытой дверью и оцепенело смотрела ему вслед. Леннер не просто чертов некромант с первым резервом! Леннер практикует магию смерти. И судя по всему, очень даже успешно. – Охренеть… – Я запоздало ахнула и схватилась за голову. – Это просто… охренеть! У меня не хватало слов. Закрыв дверь, я отнесла поднос на прикроватный столик и сняла крышечки с горячих блюд. Вкус у еды оказался пресным, а стакан сока безвкусным. Ничего не ощущая, я машинально проглотила ужин, ни на секунду не забывая про молчаливого, восставшего из мертвых старика. До этого момента я никогда не видела… зомби. И не думала, что когда-нибудь их увижу. Я знала, что некоторые некроманты обладают магией смерти. Это редкий дар, передающийся по крови, но чтобы Леннер… и здесь в Нероне… С таким колоссальным уровнем магии можно получить место на самых верхах конгресса, это же… это… – Боже… – у меня из рук выпала вилка, – что я тут делаю? Я в доме у некроманта, который не моргнув и глазом сумеет из живого дышащего человека сотворить мертвую, управляемую черной магией марионетку. И этот некромант поцеловал меня в шею… Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смирилась с мыслью, что по коридорам особняка разгуливает оживший труп мертвого деда. Но перед глазами еще долгое время маячило бледное серо-желтое лицо, в нескольких местах зашитое магическими нитями после посмертного ритуала. И заново сшитые руки… и пальцы… и кровоточащие глаза на фоне длинных, ломких седых волос. Зачем Леннер держит зомби? Насколько я знаю «зомби» – это киношное название мертвецов, жаждущих плоти, возникшее относительно недавно на поприще киноиндустрии. В самой же некромантии поднятых из могилы людей называют «оживленными». Оживленные. Сколько их у Леннера? Только этот старикашка или еще кто-то есть? И насколько они опасны для обычных людей? Полночи ворочаясь в чужой кровати, я мысленно ругала себя, что в академии пропустила все лекции по практической магии, куда входил сокращенный курс некромантии. Кто же думал, что он мне пригодится? Или что я когда-нибудь увижу некроманта своими глазами? Все знают, что они редко открывают свою сущность. Что вынудило Леннера не просто открыться, но еще и стать одним из капитанов столицы южной конфедерации? * * * Обитель. Спустя пять месяцев после заключения под стражу Я беззвучно всхлипнула. – Боишься? – жесткие и болезненные губы поцеловали меня в плечо. Прикосновение наждачной бумаги к коже было бы куда нежнее. – Вас боятся все, мистер Рай, даже стражи, – сквозь плотно сжатые зубы процедила я, с ненавистью рассматривая живую голову гарпии, торчащую из отполированной стены в кабинете Йонаса. – И я тоже. Новый поцелуй обжег шею. Я отвернулась, не скрывая своего отвращения. Это нельзя назвать поцелуем! Через поцелуй влюбленные доказывают свои чувства, разделяют с партнером страсть, нежность, любовь. Через поцелуй люди выражают глубокие эмоции, свою привязанность и желание. Я всегда считала, что поцелуй это внеземной проводник между сердцами двух влюбленных, цель которого разжигать огонь, возбуждать тела, а порой и согревать души. Поцелуй это нечто большее, чем соприкосновение губ. Проблема лишь в том, что у Йонаса нет души, нет ни нежности, ни страсти. У него, как и у большинства стражей, вместо светлых чувств и сердца выжженное магией черное пепелище. Такие люди не способны любить. – Ты расстроена. – Основатель Обители задумчиво провел острием иллюзорного кинжала по моей спине. Я замерла, боясь пошевелиться. Иллюзорная сталь холодила кожу, но не более, магия Йонаса не причиняла мне вреда. – Конгресс прислал свой ответ? Я промолчала, упорно делая вид, что меня ничуть не заботит страж, обнаженный по пояс, с магией первого резерва в крови и излюбленным кинжалом, направленным острием в мою сторону. – Тэс? – Отказ! – я стерпела новый поцелуй, на этот раз в губы. – Очередной отказ. – Я посмотрю? – Йонас усмехнулся мне в лицо и, выдернув из ослабевших пальцев конверт, разорвал его, чтобы увидеть смятый лист бумаги с официальным отказом в пересмотре моего дела. – Судя по всему, – основатель нахмурился, – твое прошение никто не читал. Это шаблонный ответ, который получают все заключенные Обители, если осмеливаются запросить пересмотр дела. Фиктивная отписка. – Легче от этой отписки не становится. – И никогда не станет. Привыкай. – Все бессмысленно, да? – я посмотрела в пустые, колючие глаза стража. Кажется, я успела к ним привыкнуть. – Мне никогда отсюда не выбраться? Йонас улыбнулся, разорвал письмо на клочки и бросил на ковер. Бумага вспыхнула и тут же погасла, оставляя после себя лишь черный испаряющийся дымок, пепла и того не сохранилось. – Из Обители никто не выходит раньше своего срока, котенок, увы. Это негласное правило. – Раньше срока? У меня пожизненное заключение. – А чего ты так на меня смотришь? – страж подцепил мой подбородок указательным пальцем. Я подняла голову и всхлипнула куда-то в потолок. – Это не я назначил тебе такой срок. – Его губы снова оставили обжигающий след на коже. – Я, напротив, даю тебе свою защиту и хочу, чтобы ты свалила отсюда как можно скорей. Если появится реальная возможность, я помогу. Обитель славное место, но не для таких, как ты. – Мистер Рай! Пожалуйста… не надо. Я зажмурилась, ощущая его ладони на своей обнаженной груди. Они скользнули вниз по спине и замерли чуть ниже талии. – Без слов, Рейтли. Иллюзорный кинжал небрежно царапнул кожу, пополняя мою копилку шрамов. Я вздрогнула и распахнула глаза. Очертания темного кабинета в одно мгновение сменилось светлыми тонами гостевой комнаты и солнечными лучами, проникавшими внутрь через двухстворчатое окно. От внезапного пробуждения в голове неприятно зашумело. – Мяу? Я подпрыгнула на кровати, до смерти перепугав рыжего котенка, который, обиженно мявкнув, свалился на пол и вытаращился на меня своими большими сиреневыми глазами. С полминуты я озадаченно смотрела на него, решительно ничего не понимая. Такое мне еще не снилось. А потом в левой части спальни кто-то прокашлялся, и я снова подпрыгнула. – Поговорим о ваших кошмарах? – закинув ноги на кожаную банкетку, Леннер скрестил между собой длинные пальцы на руках и с видом истинного мозгоправа уставился на меня. – Что вам снится? Обитель? Я моргнула, перевела взгляд на упитанного котенка и снова моргнула. – Вы кричите во сне, – меж тем продолжил страж, – догадаться о ваших кошмарах не составляет труда. Особенно если каждую ночь слышать крики о помощи. До сих пор не понимая, что происходит, я обернулась к Леннеру. Он улыбнулся и, слегка наклонив голову, кивнул в знак приветствия. – Доброе утро, мисс Рейтли. – Это ваш кот? – я в ступоре замерла, наблюдая, как откормленный пушистый комочек снова забирается на мою кровать, цепляясь когтями за белоснежное одеяло. – То есть… да, – я мотнула головой, – простите… Доброе утро, мистер Леннер. Устроившись в моих ногах, котенок подогнул под себя короткие лапки и жалобно мяукнул. Я больше года не видела животных… никаких. В Обители не было даже тараканов, все вымерли. – Это – Кошмар, – подсказал Леннер, как и я наблюдая за котом. – Что кошмар? – Имя. Элементаля зовут Кошмар. – Это элементаль? – я удивленно присвистнула. – Чей элементаль? Ваш? Я с восторгом села на кровати и притянула к себе рыжий урчащий комочек. Элементали считаются священными животными. Большинство из них обладают магией, по силе сравнимой с десятым резервом. Получается, этот маленький комок шерсти на несколько порядков сильнее меня. У Ричарда тоже был элементаль… скользкий и гадкий тритон, такой же мерзкий, как его хозяин. – Мяу? – усатая морда с безграничным доверием уткнулась в мою ладонь и довольно заурчала. – Какой он милый! – я не сдержала стона и прижала рыжего котенка к груди. О том, почему Леннер следит за мной с таким интересом, я старалась не думать, лишь спросила: – Вы же не против, если я его поглажу, да? Он такой пу-у-у-ушистый! Не помню, когда в последний раз видела элементалей, да и вообще животных. – Не против, – с улыбкой ответил капитан, – тем более что теперь это ваш элементаль. Моя рука застыла. В каком смысле – «мой»?