Она стиснула мою ладонь, и меня затопило тепло. Она была права. Вместе мы могли всё. Даже убедить мою маму передумать. – Нельзя сдаваться, мама, – сказала я. – Я понимаю, здесь случилось много ужасного. Но мы в силах изменить всё к лучшему. Я знаю, ты невысокого мнения о магии, но я это сделала. Мы с Моппи. Мы остановили войну. Без всяких пушек, соглашений и императорских приказов. Только своими силами, только с помощью нашей магии. И я от этого не откажусь. Под конец своей речи мне едва хватало воздуха. Всё это было чистой правдой, и осознание этого наделило меня феерическим чувством свободы, какой могут похвастаться разве что облака в небе. Я даже начала подпрыгивать на носочках, не в силах стоять спокойно. Лишь бы только мама меня поняла! Они с Порфирой молчали. Но в маминых зелёных глазах блеснуло нечто очень похожее на гордость. Неужели мне наконец удалось до неё достучаться? – Ты привела убедительный аргумент, Антония, – сказала мама. – Очевидно, ты всё-таки чему-то у меня научилась. – Её губы изогнулись в едва заметной улыбке. – Хорошо. Полагаю, нам нужно пересмотреть кое-какие условия, капитан. – Да будет так, – согласилась Порфира. – Я хочу лишь самого лучшего для моей королевы. – Она взглянула на Моппи, и её хмурый лоб слегка разгладился. – И для моей дочери. Моя мама кивнула и вернулась к столу с бумагами: – Я перепишу соглашение без пункта о высылке. Моппи повернулась ко мне: – Ты можешь остаться! Только представь, какие нас ждут приключения! – Её улыбка ослепляла не хуже бликов на поверхности предзакатного моря. Больше всего на свете мне хотелось сказать «да». И я уже открыла рот, но… – Нет. – Что?! – Пальцы Моппи обмякли. Моя рука выскользнула из них. – В смысле не прямо сейчас. Я… я поеду на материк. – Но мы же только… тебя больше никто не сошлёт! Ты можешь остаться! – Я знаю. И я рада, что у меня есть выбор. Медазия – мой дом. Ты… ты моя королева. Но я хочу стать мастером-волшебницей. Я поступлю в школу «Магика». Пока не знаю как, но обязательно поступлю. И научусь всему, чему только смогу. Карие глаза Моппи потрясённо смотрели на меня, и у меня сжалось сердце, но я продолжила. Мне нужно, чтобы она поняла. – А потом я вернусь. Я вернусь, слышишь? Клянусь Первым Словом. Она попыталась улыбнуться: – Ну смотри. Ты моя Лирика Дракобич. – А ты моя королева Меда. – И я обняла её крепко-крепко, чтобы она поняла всё, о чём я умолчала, что невозможно передать словами – даже на языке богов. Она обняла меня в ответ и тихо сказала: – Я понимаю. Но я буду по тебе скучать. Я стояла у перил «Настойчивого» и смотрела на порт Меды. Было раннее утро, и город мерцал в золотистых лучах солнца. Над причалом кружили чайки. Тёмная вода била о рыбацкие лодки в ритме с моим грохочущим сердцем. Лишь узкая полоска трапа соединяла корабль с причалом, а вскоре поднимут и этот мостик. Мы поплывём через море к Регии Терре. Мой чемодан, набитый гримуарами и платьями, ждал меня в каюте. Я не знала, сколько меня не будет. Мама договорилась с моей двоюродной бабушкой Эглантиной, что я остановлюсь у неё. Как я поняла, у неё есть друг, сестра которого, возможно, знает кого-то, кто может познакомить меня с одним из мастеров Школы. Шанс был мизерным, но лучше, чем совсем никакого. Я поступлю в школу, даже если мне придётся весь год спать на пороге Большой библиотеки. Это моя мечта, и я не собираюсь от неё отступать. А потом я вернусь на Медазию. Потому что это тоже моя мечта. Здесь мой дом, среди этих тёмно-синих вод и зелёных холмов, запаха лимона и ошеломляющего величия гор. Среди редек, коз и оливковых деревьев. Рядом с Моппи. Мне будто вонзили нож в сердце. Я не видела её со дня Независимости. Порфира и другие таскали её по церемониям, пирам и встречам с важными медазийцами. Я надеялась, что она придёт меня проводить, но у неё и без того было забот по горло. Неважно. Наша дружба всё выдержит. Я знала это, чувствовала каждой своей косточкой, каждым вдохом. Мы вместе пережили кошмары, заколдованных хорьков, мраморных львов, Воровку Слов, кровожадных русалок – и предотвратили войну. Я покосилась на каменную фигуру, лежащую на палубе в нескольких шагах от меня, и подошла ближе, чтобы оказаться в поле зрения его пустых глаз. – Я ни о чём не жалею, – сказала я ему. – Моппи моя подруга. Вероятно, я всегда буду ей завидовать, но это моя проблема, не её. И я выше этого. – Рада слышать, – произнёс голос сзади меня. – И я ещё никогда не была так счастлива ошибиться. – Мастер Бетрис в своей аккуратной синей мантии и колпаке, венчающем блестящие тёмные кудри, выглядела собранной и мудрой как никогда. – Я очень вами горжусь. Тобой и Моппи. Я знала, что ты способна на великие свершения, тебе лишь нужно было понять свои сильные стороны. – Она окинула Бенедикта каким-то странным, отрешённым взглядом. Мне даже почудилась в нём грусть. – Жаль, что ты так и не усвоил этого урока, Бенедикт, – тихо сказала она. – Всё могло быть совсем по-другому. Я нахмурилась, пытаясь прочесть выражение её лица. Тряхнув головой и жестом указав мне следовать за ней, она отошла к противоположному борту, подальше от окаменевшего волшебника. – Вы из-за него отправились в пещеру Эхо, – догадалась я. Она кивнула: – Я надеялась, что до этого не дойдёт. К счастью, Рема мне ответила. А ты оказалась очень умной и храброй девочкой с прекрасной памятью. – Её улыбка была тёплой, но выражение лица осталось мрачным. – Я расколдую его, когда мы достигнем материка, – пообещала я. – Навсегда он таким не останется. Хотя, полагаю, его бросят в тюрьму на очень долгий срок. – Ты обладаешь редкой силой, Антония: силой обращать в камень и отменять это. Скажи мне, ты поделилась с кем-нибудь контрзаклинанием? – С Моппи, – призналась я. – Только с ней. – А что насчёт твоего вопроса? – Она многозначительно изогнула бровь. – Я знаю, что ты тоже о чём-то спросила в пещере. И подозреваю, именно благодаря этому вам с Моппи удалось освободить Чёрного Дракона. – Э-эм… да. Но… – Это слово я никому не сказала. Даже Моппи. В каком-то смысле оно намного могущественнее солитеров. Став общеизвестным, оно обесценит медазийскую фиолетовую краску. Не говоря уж о других опасностях, куда более серьёзных. Я кашлянула. – Это правда, что у Имперской сокровищницы фиолетовые двери для защиты от вражеских волшебников? И что сам император одевается только в фиолетовое, чтобы избегать магических атак? Мастер Бетрис нахмурилась: – Да. – То есть будет плохо, если кто-то узнает магическое слово для «фиолетовый»? Её глаза вспыхнули озарением. – Да, это будет очень нехорошо. Остаётся надеяться, что если кто-то всё же узнает столь могущественное слово, то эта здравомыслящая и мудрая волшебница будет пользоваться им с умом. – Она слегка улыбнулась и продолжила: – Тщательно оберегай свои тайны, Антония. В нашем искусстве в словах заключена сила. А тебе она понадобится, если ты собираешься учиться в школе «Магика». Я кивнула, но её последние два слова заставили меня замереть с разинутым ртом: – Что? Она наклонила голову набок: – У меня сложилось впечатление, что ты надеешься туда поступить? Или была другая причина, по которой ты расписала все поля страниц моей копии «Принципов наложения чар» словами «школа Магика» и «мастер Антония Дюрант»? У меня запылали щёки, но мастер Бетрис лишь улыбнулась и достала из складок мантии свёрнутый лист бумаги: – Держи. Этого должно хватить, чтобы встретиться с директором. Тебе придётся сдать вступительные экзамены, но я не сомневаюсь, что ты сделаешь это с блеском. Ты исключительно талантливая волшебница-теоретик, Антония. Твоё место в школе. Они научат тебя намного большему, чем смогла бы дать тебе я. – С-спасибо! – Я развернула лист и уставилась на строчки, написанные рукой мастера Бетрис: моё имя, слова похвалы… О более лестной рекомендации нельзя было и мечтать. – Я… я думала, что вы считаете меня недостойной, – с трудом выговорила я. – Бенедикт не получил звания, а я видела, на что он способен. – Школа отказала Бенедикту не из-за недостатка знаний или сил, Антония. Но порой, когда мы чего-то очень сильно хотим, это заставляет нас делать ужасные вещи. Я поморщилась, вспомнив, как завидовала Моппи. Я и сейчас глубоко в душе мечтаю обладать её способностями. – Мне бы очень хотелось быть такой же сильной, как Моппи, – призналась я. – Но… я всё равно волшебница. Я горжусь этим. – Так и должно быть. – Уголок её рта приподнялся. – Моппи – это уникальный случай. Ей необходимы тщательные тренировки, и как можно скорее. Последнее, что нужно этому острову, – это безрассудная и необученная королева-волшебница с невероятной силой. Я надеялась, что она шутит, вот только это прозвучало уж слишком правдоподобно. – Значит, вы остаётесь здесь, – сказала я, указав на трап, доки и порт Меды. – На Медазии. – Да. Я думала, что после этого мастер Бетрис сразу уйдёт. Но она помедлила, её карие глаза впились в мои. – Всегда помни, Антония: сила – это лишь инструмент. Важно то, как ты будешь её применять. Не ошибись в выборе. – Её взгляд сместился мне за спину. – Мне пора. Кое-кто тоже хочет с тобой попрощаться. – И она ушла, звонко постукивая каблуками по доскам палубы. Я обернулась, горло перехватило от отчаянной надежды. Утренние лучи солнца наложили на её тёмные кудри рыжеватые отсветы. – Так, – начала я, стараясь улыбнуться, но, наверное, это больше было похоже на гримасу. – Как подобает приветствовать королеву? Мне следует поклониться? Её губы тоже дрогнули в подобии улыбки. – Сейчас я не королева. – Она похлопала себя по макушке. – Видишь? Короны нет. Мама заперла её в сокровищнице. – Не думаю, что от королевских обязанностей можно делать перерыв, – заметила я. – Боюсь, это теперь твоя жизнь. Она стиснула зубы: