Рина подбежала к столу, на котором лежал ее сотовый. – Пункт первый. Вымойте руки. Я поспешила в ванную и быстро вернулась назад. – Таня с нами, – отрапортовала Бровкина. – Пункт второй, – закричала моя свекровь, – наденьте отметины. Рина схватила пакет и вытряхнула из него разноцветные ленточки с застежками. – Вот! Каждому одну. Иван Никифорович осторожно потрогал полоску. – И как я ее надену? – Куда их натягивать? – осведомился Миша. – Наверное, на запястье, – предположила Бровкина. – Вы что! – засмеялась Рина. – На шею! – Да ладно, – пробормотал Миша, – у меня размер сорок два. – Нас семеро, а тесемок пять, – удивился Димон, – это странно. Ирина Леонидовна расхохоталась: – Отметины для щенят! Им надо тряпочки на шейки нацепить. – Зачем? – поразился Иван Никифорович. Рина схватила одну полоску и нацепила ее на самого крупного щенка. – Вот. Он у нас А! – А? – повторил Димон. – А? Вы ему такое имя дали? Просто – А? – Оригинально, – похвалил Рину Миша, – коротко, емко! – А этот Б, – заявила моя свекровь. – Ну, не очень, – сказал Коробков. – Б. Сами понимаете, как это звучит. Может, дать им нормальные имена. А – Андрюша. Б – Боря. – Я тоже так сначала думала, но Люда объяснила, что щенята живут с матерью до трех месяцев, потом они уезжают к своим хозяевам, те их и назовут, – пояснила Ирина Леонидовна. – Мне А, Б и прочие буквы алфавита тоже не нравятся, – сказал Иван. – Зачем все эти ленточки? Надежда забубнила: – Щенки одинаковые, как мы поймем, кого покормили, а кого нет? А с тесемочками ясность будет. А поел, кормим Б. – Мне Б не нравится, – отрезал Коробок, – небось в магазине весь алфавит есть. Пойду поменяю. – Конечно, – сказала я, – если хочешь, сбегай. Димон ушел. Мы нацепили на малышей «ошейники». Рина заправила шприцы смесью, наша команда стала осторожно кормить щенков. Мне достался щенок Б. – Ничего, – тихо говорила я ему, – сейчас дядя Дима принесет другую букву. Вообще-то тебе очень подходит имя Снапик. Недавно я читала книгу, там был герой, которого так звали. – Принес, – сообщил Димон, врываясь в столовую, – вот фиолетовая. И буква приличная. – У нас уже есть один ошейник цвета баклажана, – ответила Надежда Михайловна, – у моего Ричарда. – Надя, – одернула Бровкину Рина, – какой такой Ричард? – Гир, – смутилась Бровкина. – Фильм «Красотка» видели? Он там главную роль играл. – Какая буква на ленте у твоего щенка? – не утихала Ирина Леонидовна. – В, – ответила помощница по хозяйству. – Зови его так, а то он привыкнет к Ричарду, – велела Рина. – У кого Б? – спросил Димон. Я подняла руку. – Сейчас поменяю, – обрадовался Коробков. – У тебя телефон от сообщений разрывается, – сказал Иван Никифорович, который остался без щенка, – фото на ватсап валятся. – Бегу, бегу, – крикнул Коробков и кинулся к мобильному. – Какая теперь у мальчика буква? – поинтересовался Миша. Я посмотрела на широкий шнурок, не поверила своим глазам, еще раз поглядела и ответила: – Мягкий знак. – Шутишь, да? – засмеялся эксперт. – Такой буквы нет. Я вспомнила, что у меня диплом учителя русского языка и литературы. – Мягкий знак – буква. Звуки мы произносим, а буквы пишем. – Скажи теперь «мягкий знак», – ржал Миша, – похоже, в магазине над Димоном подшутили. Я вспомнила продавца Антона. – Навряд ли, – пробормотала я. – Лучше звать малыша Снапик. – Игорь Николаевич Постников, – провозгласил Коробков. – Слишком длинно для щенка, – возразила Ада Марковна. – Фамилия вообще откуда? – всплеснула руками Рина. – Танюша, какая буква на ошейнике? – Мягкий знак, – ответили мы с Михаилом. – Вот так щенка и называйте, – машинально распорядилась Рина и осеклась. – Что? Мягкий знак? – Таня верно предположила, Никита нашел коробочку, она на самом деле оказалась визитницей, – прервал нашу славную беседу Коробков. – Человек с ребенком – Игорь Николаевич Постников. Риелтор. Продажа-покупка любой недвижимости. Э… э… Таня, помоги, Ваня, ты тоже глянь. Тут непонятка с финдокументами. Претензия от клиента. Никита, можешь подойти? Мы все столпились вокруг Коробкова, он показал на экран ноутбука. На нем было написано: «Вероника Матвеевна Фомина скончалась от остановки сердца. Никогда не жаловалась на здоровье. Раз в году проходила обследование». Димон продолжил печатать, и я прочитала: «Не хочу говорить вслух, Рина и Надежда Михайловна расстроятся». – Понятно, – сказал мой муж, – разберемся. Глава пятнадцатая На следующий день мы с Адой отправились в риелторское агентство. – Коробков только что прислал СМС, – сказала я, – в кувшине, который был обнаружен в «Лавке света», содержалась простая вода. Никаких признаков яда. – Просто водица, – пробормотала Дюдяня, – ой, давай скорее! Вон там место на парковке освободилось. Лет пятнадцать назад участок асфальта, где можно было оставить на время машину, не вызвал бы у меня приступа радости. А сейчас я в эйфорию впадаю от такой невероятной удачи. – Да уж, – согласилась я, – и впрямь повезло. Иван связался с Певцовым. Тот сказал, что не помнит Анжелику Бахметьеву. У него много знакомых, большой круг общения. Вероятно, он где-то пересекался с этой женщиной, но в число его близких друзей она не входит. – Ничего другого я от него и не ожидала, – фыркнула Дюдюня. – Ну, ничего, в каждом расследовании попадаются пустышки. Певцов из таких, он никогда не поделится информацией. Нам на какой этаж?