Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 47 из 75 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Назревает еще одна вылазка во французский лагерь, Руфус, – сказал Ричард. Сердце у меня подпрыгнуло. – Хотите, чтобы я сопровождал вас, сир? – Да. Поторопись. Фиц-Алдельм ждет. «Черт побери, – подумал я. – Ну почему он не выбрал де Шовиньи?» Не сказав этого, понятное дело, вслух, я как можно быстрее оделся и облачился в доспех, а затем вышел из палатки и присоединился к герцогу и моему врагу. Мы с Фиц-Алдельмом обменялись неприязненными взглядами. В полумраке, будучи к тому же озабочен предстоящим делом, Ричард не заметил этого проблеска ненависти. – Какова наша цель, сир? – спросил я, когда мы направили коней к краю лагеря. – Король понял, что ошибался. И решил в конце концов принять предложение Филиппа. – А Филипп согласится, сир? – На этот вопрос может ответить только Бог, Руфус, – угрюмо отозвался герцог. Слова не из тех, что пробуждают надежды. Пока мы ехали, я просил Всевышнего помочь моему хозяину убедить французского короля отойти от края бездны. Чувствуя себя неуютно в такой близости от Фиц-Алдельма, дрожа на холодном не по времени ветру, поскольку забыл плащ в спешке, я старался не падать духом. Ближе к французским порядкам Ричард велел мне зажечь факел, который я вез. Двое удивленных часовых приветствовали нас на границе лагеря. Их командир поразился не меньше, но узнал герцога и взял на себя смелость препроводить нас прямо к Филиппу. Меньше чем за день я во второй раз оказался у шатра французского короля. Теперь, однако, Ричард приказал мне зайти. Фиц-Алдельм тоже вошел. – Мне нужны свидетели, – вполголоса сказал герцог. – Чтобы мой господин отец не смог опровергнуть моих слов. Филиппа мы застали бодрствующим и одетым. Он был облачен в блестящий хауберк, доходящий до колен. Талию перехватывал пояс из тисненой кожи с золотом, на нем висел меч в позолоченных ножнах искусной работы. Не было ни объятий, ни поцелуя мира. Вместо них Ричард удостоился холодного кивка. Нас французский монарх, казалось, и вовсе не заметил. Герцог передал просьбу своего отца о перемирии. Филипп рассмеялся. – Не далее как несколько часов назад я предложил твоему господину отцу эти самые условия, и он швырнул их мне в лицо. А ты имел наглость прийти сюда. – Я ничего не могу поделать с событиями дня, государь, разве что извиниться, – сказал Ричард смиренным тоном. Меня сжигал гнев оттого, что мой хозяин вынужден вести себя так, причем в этом положении он оказался исключительно из-за твердолобости своего отца. – Я умоляю тебя, государь, согласиться на перемирие. Не допусти завтрашнего кровопролития, – продолжил герцог. – Потери с обеих сторон будут серьезными. Филипп расхаживал по шатру, грозный, как туча. Ричард склонил голову. Если француз отринет предложение Генриха, с тревогой подумал я, немало убитых останется лежать в поле к исходу дня. Наконец Филипп нарушил молчание: – Неуважение, проявленное сегодня твоим господином отцом, непростительно. Я – король Франции! – Еще раз, государь, выражаю глубочайшее сожаление относительно того, как он обошелся с вами. – Он что, до сих пор считает меня мальчишкой, боящимся войны? – Нет, государь. Филипп продолжал негодовать и ругаться на Генриха. Дело представлялось безнадежным. Я почти приготовился к тому, что Ричард потеряет терпение и обрушится на французского монарха. Когда я увидел, как он расстегивает пояс, то не понял, что происходит. На лице Фиц-Алдельма отразилось такое же изумление, как на моем. – Государь! – произнес Ричард. Филипп прекратил расхаживать и посмотрел на герцога, преклонившего колено. – Ну? – хмуро спросил он. – Перемирие необходимо принять, сир. – Склонив голову, Ричард протянул ему меч с поясом, которые держал на ладонях. – Если мой господин отец нарушит его, я лично явлюсь на ваш суд в Париж. Клянусь в этом перед Всевышним. Унижение Ричарда поразило меня. Немногим хватило бы силы воли поступить так, его отцу уж точно. Я закрыл глаза и взмолился, чтобы Филиппу хватило великодушия согласиться. – Встань, брат. Мир предпочтительнее войны. Я открыл глаза. – Я принимаю твое предложение. – Филипп с широкой улыбкой забрал меч и пояс у Ричарда. Когда герцог встал, он протянул ему их обратно. – Будем надеяться теперь, что твоему отцу достанет благоразумия. Ричард поклонился в пояс, что делал редко, даже перед Генрихом. – С вашего позволения я сообщу королю о перемирии, – сказал он. – Ступай с Богом. Поклон Филиппа был подчеркнуто не таким глубоким. Если Ричард это заметил, то вида не подал. Утро двадцать третьего июня выдалось солнечным и ясным. Когда разнеслась весть о перемирии, надежда словно родилась заново. Тысячи людей не погибнут и не превратятся в калек на окрестных полях. Окрыленный – ведь я был свидетелем того, как опасность отвратили, – я разбудил товарищей и поделился с ними своей историей. Филип и Рис слушали, вытаращив глаза. Луи позевывал, укрывшись одеялом, и делал вид, что ему не интересно. Овейн сказал, что я счастливчик, раз был там. Де Дрюн в присущей ему манере отпустил остроту на мой счет. Когда появился Ричард, мы все вскочили. Вслед за ним вошел Фиц-Алдельм, чтоб ему провалиться. Обычно я первым приветствовал герцога, но, сбитый с толку присутствием врага, позволил Филипу меня опередить. – Куда направляемся, сир? На Отфор? Сердце у меня забилось чаще. То было родовое гнездо де Борнов. В нем осел совавший везде свой нос трубадур Бертран, после того как выкурил своего брата. Призвать его к ответу было одним из заветных стремлений Ричарда. Герцог покачал головой: – Увы, с этой осадой придется подождать. – Значит, на юг, сир? Убедиться, действительно ли отступил граф Тулузский? – предположил я. Его глаза впились в меня, холодные и колючие. – И не туда. Смущенный, не зная, как поступить, я кивнул. – В Париж, к королю Филиппу, – сказал Ричард. – Роберт поедет со мной. «Как моему недругу удалось настолько втереться в доверие к герцогу? – гадал я. – Мне придется сильно постараться, чтобы сохранить его милость». Я кивнул, будто новость меня обрадовала. – Когда выезжаем, сир? Он снова вперил в меня ледяной взор. – Ты не едешь с нами, Руфус. Я обомлел: – Как так, сир? – Ты что, решил учить своего господина? Голос Фиц-Алдельма хлестнул меня, как плетью. Если бы взглядом можно было убить, он свалился бы замертво на месте. – Спокойно, Роберт, – ласково сказал Ричард и снова обратился ко мне: – Ты наказан за свое вчерашнее поведение. – К моему изумлению, он продолжил: – Ты задирал и оскорблял людей Филиппа. Плевал в них, вызывал на драку. И все это, пока я был занят важнейшими переговорами. Если бы не вмешательство Роберта, перемирие, вступившее этим утром в силу, могло не состояться. Такая безответственность заслуживает наказания, Руфус. И это только начало. Когда я вернусь, то подумаю, какое еще взыскание на тебя наложить. Я лишился дара речи от ярости – Фиц-Алдельм свалил на меня вину за то, что натворил сам, – и не мог найти ответа. – Сир, это был не я! Я видел лица друзей, на которых написана была готовность подтвердить мои слова, и заметил страх в глазах Фиц-Алдельма. Но я не принял в расчет несдержанный нрав Ричарда. – Молчать! – рявкнул он. Я прикусил язык. – Препоясанный рыцарь, человек, которого я знаю и кому доверяю, поклялся, что ты совершил эти поступки! – орал герцог. – Радуйся, что я не наказал тебя строже, Руфус.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!