Ричард остановился в миле от Горры. Он разъезжал взад-вперед перед нашим отрядом и говорил – негромко, но пламенно. Мы устали. За плечами была тяжелая дорога из Пуату. Ответом герцогу стали кивки, кое-где послышались смешки. Он заявил, что мы – молодцы и заслужили ночной отдых в церкви. Похлебка хоть и была простой, но наполнила наши животы, и все начали портить воздух. «Господи Иисусе, ну и вонь стояла ночью!» – воскликнул Ричард. Теперь смеялись все. После того как мы покончим с сегодняшним делом, продолжил герцог, он позаботится о том, чтобы у нас было вдоволь мяса, а вина лилось столько, что мы будем валяться под столом. Мы разразились радостными криками. – Но сначала вы должны пойти за мной в Горру, – сказал герцог. – Там, как сказал монах, мы найдем виконта Эмара, – произнося эти два слова, он буквально сочился презрением, – и его шайку рутье. Это сброд. Бандиты. Настоящие нелюди. Убийцы, насильники и содомиты. – Ричард воздел меч. – Что мы с ними сделаем? – Убьем! – гаркнули мы. Тут герцог усмехнулся. То была хищная, как обнаженный клинок, улыбка. – За мной! – скомандовал он. В миле от деревни заметили пару всадников. Вражеские посыльные, дозорные, невинные путники? Никто не знал. Ричард не колебался. Мы прибавили хода и поскакали прямо на них. Если побегут, вскричал герцог, мы погонимся за ними, как псы ада. Нельзя позволить им добраться до Горры и поднять тревогу. Как ни странно, но при виде толпы закованных в броню конников, мчавшихся на них, неизвестные не сделали попытки убежать или хотя бы свернуть с дороги. Шагах в пятидесяти оба натянули поводья и остановились. Их вьючная лошадь крутила головой в испуге, но замыкающий наездник крепко держал в руке ее поводья. Я видел, как взгляд герцога шарит по сторонам, выискивая засаду. Я и сам так делал. Но деревья здесь росли не так густо, и никакой угрозы видно не было. – Божьи ноги! – воскликнул Ричард, когда мы подъехали ближе. – Что ты тут делаешь, Маршал? Я удивленно смотрел, узнав длинноносого усатого рыцаря, которого не раз видел в свите Молодого Короля. Известный своим воинским искусством и преданностью, Маршал был одним из приближенных наследника престола. С ним, как я предположил, ехал его оруженосец. Мы остановились, подняв фонтанчики снега. От множества людей и лошадей в небо поднимались облачка пара. На Маршала и его спутника обратились полные любопытства взгляды. – Герцог Ричард! – воскликнул Маршал, склонив голову. – Куда ты едешь? – В Париж, сир. – По справедливости я должен взять тебя в плен. – Я больше не служу вашему брату, сир. – С чего это, Маршал? Пришлось сойти с небес на землю? – Обо мне распространяют ложь и клевету, сир, – вам приходилось слышать эти постыдные сплетни, – но мне не дали возможности очистить свое имя. За это в ответе двое придворных моего господина: Адам д’Икбеф и Тома де Кулонс. Я желал сразиться с этими трусливыми негодяями. Когда ваш брат во второй раз запретил мне делать это, я покинул его. – Неужели, черт побери? Что-то связывало этих двоих, но я не мог понять, что именно. Потом герцог спросил: – Когда это случилось? – Вчера, сир. – Где Хэл? – Молодой Король в Лиможе, сир, вместе с графом Джефри и мятежными баронами. – А в Горре? – Герцог указал на дорогу. – Близ деревни встал лагерем граф Эмар, сир, с шайкой насильников и убийц. – Это рутье? – Они самые, сир. Я слышал, что этим вечером они намерены напасть на церковь. – Неужели? – Взгляд Ричарда впился в Маршала. – Прежде чем я уеду, еще один вопрос. Ты помнишь предложение, сделанное тебе Джоном де Бомоном? – Да, сир. – Оно все еще в силе. – Это большая честь, сир, но я не могу принять его. По крайней мере, сейчас. Я уставился на человека, которому хватило воли отказать герцогу. Ричард покачал головой, удивленный, но, кроме того, слегка раздосадованный. – Ты не меняешься, Маршал. Рыцарь сухо пожал плечами. – Очень стараюсь оставаться таким, каков я есть, сир. – Мы с тобой не в ссоре, Маршал. Можешь идти. – Благодарю, сир. Маршал цокнул коню и, не сказав ни слова, стал объезжать наш строй. Оруженосец направился за ним, ведя в поводу вьючную лошадь. – Вот, Руфус, – сказал Ричард, – это один из лучших рыцарей в христианском мире. Молись, чтобы тебе не пришлось оказаться напротив наконечника его копья. – Да, сир, – ответил я, подумав, что Маршал – воистину великий воин, раз заслужил такую оценку. Лицо герцога посуровело. – А теперь в Горру. Обрушим ярость и смерть на тех, кто хочет разорить дом Божий! Глава 19 Рутье в Горре, эти круглые дураки, обнаружили наше появление, только когда мы навалились на них, рубя и кромсая. Лишь немногие из охваченных паникой наемников оказали сопротивление. Большинство пытались бежать и погибли либо сдались. Про пленников я вспомнил только к исходу того дня, когда их построили на берегу Вьенны в Эксе, ближайшей крепости Ричарда. Туда мы притащили их, несколько десятков небритых, перепуганных мужчин в хауберках и плохо подогнанных гамбезонах, со связанными руками. Эмар удрал, но среди пленников находилось около дюжины его рыцарей. С лицом, непроницаемым, как маска, герцог сообщил побитым рутье, что их всех ждет та же судьба, какой они предавали своих жертв в окрестных краях. Он взмахнул рукой, и солдаты ринулись на пленников. Я стоял вместе с другими оруженосцами, смотрел и радовался, что нам не приказали участвовать в этом. Одно дело – слышать, как людей ослепляют, или топят, или режут им глотки, и совсем другое – видеть это воочию. Резкий смрад дерьма и крови ударил мне в ноздри, уши мои наполнились криками. Когда настала наконец тишина, несколько следивших за бойней священников выступили вперед, чтобы благословить не только Ричарда, но и его людей, сжимавших в руках окровавленные клинки. Я отказывался верить собственным глазам, но Филип прошептал мне на ухо, что жестокой расправой над рутье герцог уберег множество местных жителей от подобной участи. В конечном счете, подумал я, Бог из всех нас делает либо чудовищ, либо убийц. Дальше наш путь лежал в Лимож, но надежды герцога захватить гарнизон врасплох не оправдались. Укрепления цитадели были слабыми – по приказу Ричарда их разрушили год назад, – но нам не хватало сил для полноценного приступа. Расставив дозоры по периметру стены, мы разбили лагерь. В Нормандию полетели гонцы с просьбой к королю о подкреплении. Генрих сразу же выступил на юг с горсткой соратников. Седмицу спустя, когда погода была плохой и к тому же наступала темнота, отряд не заметил наш лагерь и наткнулся на окружающие Лимож баррикады, состряпанные на скорую руку. Решив, что на цитадель напали, группа горожан устроила вылазку. Один человек из свиты короля был ранен, плащ самого Генриха пронзила стрела. Затем его узнали, и потрясенные защитники отступили. Втайне от Ричарда Генрих направился в Экс, лежащий в нескольких милях к западу. Большая часть нашего войска размещалась там из-за дурной погоды. С воем задувал ветер, загоняя клубы дыма обратно в трубу большого зала и заставляя нас кашлять. Не унывавшие Ричард, де Шовиньи и дюжина их товарищей расположились на некотором отдалении от очага, пили и вели беседу. Я находился поблизости, с кувшином вина наготове. Рядом стоял Филип с другим кувшином. Рис, этот пройдоха, шнырял вокруг, подслушивая в оба уха. Естественно, разговор зашел о Молодом Короле и Джефри, об их сторонниках и о том, как можно взять Лимож. Ричард с самого нашего приезда не находил себе места от нетерпения, но даже он понимал, что приступ со столь ничтожными силами означает самоубийство. Он глянул на меня. – Затея безумнее нашей попытки овладеть Перигё, а, Руфус? Я покраснел и кивнул. Овейн, снискавший расположение Ричарда благодаря доблести, проявленной под Горрой и в последующих схватках, непонимающе посмотрел на нас. Герцог рассказал про нашу с Джоном де Мандевилем выходку. – Пусть он и твердолобый ирландец, но храбрости ему не занимать, – сказал он. – Мне повезло, что он у меня на службе. Я был так обрадован, что, будь собакой, замахал бы хвостом. – Выпьем! – велел мне Ричард. Овейн ободряюще усмехнулся. Я широко улыбнулся в ответ, когда Филип налил мне вина. Мы с герцогом чокнулись кубками, и он воздел свой, провозглашая тост: – Долгих лет и здоровья тебе, Фердия. – Ричард обвел взглядом комнату. – За Фердию, или Руфуса, как его чаще называют! Зазвучали крики «Фердия!» и «Руфус!», лицо мое сделалось таким же огненным, как волосы. Отдай Ричард приказ, подумалось мне, и я пошел бы за ним хоть в адское пекло. В следующий миг я вспомнил погибших отца и мать и задал себе вопрос: стали бы они гордиться сыном, который служит отпрыску короля Генриха? Ответа я не знал. Расстроившись, я прогнал эти мысли из головы. Фиц-Алдельм выбрал именно эту минуту, чтобы войти в большой зал. Не зная, что к чему, он услышал хвалебные крики в мою честь, и, видно, желчь подкатила у него к горлу. Рыцарь бросил на меня ненавидящий взгляд, который я предпочел не заметить. Я открыл было рот, чтобы провозгласить ответный тост в честь Ричарда, но Фиц-Алдельм меня прервал. – Король здесь, сир, – громко доложил он. – Прямо сейчас въезжает в ворота.