– Неужели это действительно важно для тебя, Хэл? – задал вопрос герцог. – Важно. – Клерво – ничтожный городишко, не имеющий значения для Анжу, а значит, для тебя и нашего господина отца. Ставлю золотую монету, что год назад ты даже названия такого не слышал, – заявил герцог. – Не стоит так, брат, – укорил его Джефри. – Это неучтиво. – Я отвергаю обвинение в том, будто я не знаком со своей будущей державой, – заявил Молодой Король. – Все до единого ее уголки дороги моему сердцу. Ричард произнес вполголоса несколько слов. Снова только мне удалось расслышать, что слова эти были «омерзительная высокопарность». Терпение его подходит к концу, решил я, как и доверие к брату, которое он выражал накануне Рождества. – Со своей стороны, я не стыжусь признаться, что смутно представляю, где находится Клерво, – проговорил Генрих. – Просветите меня. – Он стоит на дороге из Тура в Пуатье, папа, там, где она пересекает реку Вьенна, – сказал Ричард. – В свое время виконт де Шательро, не самый большой друг Аквитании, распространял свою власть на эту важную область. Моя новая крепость призвана ослабить это влияние и сократить число разбойничьих нападений на купцов, едущих на юг, в Аквитанию. Вот чем я руководствовался, приказав построить там замок. – Ты не мог не знать, что тамошние земли принадлежат нашему господину отцу! – вскричал Молодой Король. – Клерво принадлежит анжуйскому дому уже двести с лишним лет! – Это так, – вступил Джефри. – Если я и знал, Хэл, то запамятовал, – легкомысленно бросил Ричард. Мой хозяин был человеком ловким и хорошим лжецом – ведь я из его собственных уст слышал слова о связи Клерво с Анжу. Но признать это означало изобличить себя как негодяя, и он прикинулся несведущим. Мой взгляд перешел с невозмутимого Ричарда на его старшего брата, чье лицо перекосилось от гнева. – Может, ты и не знал, – заявил Молодой Король. – Но теперь обязан сознаться в своем преступлении. – Преступлении? Ошибка, не более того, – ответил Ричард. – И нет смысла спорить об этом. Молодой Король презрительно поджал губы. Джефри поцокал языком. – Беду не составит труда поправить, – вмешался Генрих. – Передай Клерво под мою опеку, и прекратим думать об этом. Ричард не ответил. – Ну же, – обратился к нему Генрих. – Ради согласия в семье. – Наш господин отец говорит правильно, – заметил Джефри подобострастным тоном. – Ладно, – сказал Ричард королю. – Клерво твой. Распоряжайся им по своему усмотрению. – Это было так просто, не правда ли? Генрих улыбнулся сначала Ричарду, потом старшему сыну. Молодой Король презрительно хмыкнул, и я подумал: он этого так не оставит. Выражение на лице Джефри, холодное и сосредоточенное, говорило о том же. – Остается еще вопрос оммажа, папа, – продолжил Молодой Король. – Оммажа, который обязаны принести мне, как твоему наследнику, мои братья. – Божьи глаза! – воскликнул Генрих. – Твои братья верны. – Мне хочется, чтобы они снова принесли клятву, если позволишь. Молодой Король посмотрел на Джефри, тот одобрительно кивнул и впился глазами в Ричарда. Я заметил, как лежавшие на коленях кисти Ричарда сжались в кулаки. Мгновение спустя он разжал их, но было совершенно ясно, по крайней мере для меня, что это требование его разозлило. Генрих трудно вздохнул, как работник, уставший от тяжкой ноши, и посмотрел на Ричарда и Джефри. – Сделайте, как он просит. Джефри сразу встал и низко поклонился Молодому Королю: – Охотно приношу тебе оммаж за Бретань, мой господин. Молодой Король склонил голову: – Охотно принимаю. Этот словесный обмен произошел стремительно, и я сразу понял, что он был оговорен заранее. Глянув на Ричарда, я увидел, что и он пришел к такому же выводу. Два его брата, льстецы и обманщики, действовали сообща и стремились загнать моего хозяина в угол. – Итак? – обратился Молодой Король к Ричарду. – Ты становишься неразумным, Хэл, – сказал герцог, положив обе ладони на стол. – Я не стану приносить тебе оммаж за Аквитанию, потому что получил ее не от тебя. Я унаследовал ее от нашей матери Алиеноры и держу независимо, по собственному праву. В этом отношении твое положение ничуть не выше моего. С, какой стати я обязан приносить тебе оммаж? Возглас согласия рвался с моих губ, я усилием воли затолкал его обратно в глотку. Король спал с лица и как-то вдруг постарел. Джефри, чтоб его черт побрал, ухмылялся. Джон округлившимся глазами удивленно следил за накалявшимся семейным спором. – Мне предстоит стать твоим сюзереном, брат, – заявил Молодой Король, щеки у которого раскраснелись от гнева. – И если таково мое требование, ты должен принести оммаж. Ричард издал громкое презрительное «пфф!». – Он говорит правильно, – устало произнес Генрих. – Произнеси слова, Ричард. Джефри эхом повторил реплику отца. И снова герцог не посмотрел на брата. Взгляд его был направлен только на Генриха. – Я не стану, папа. Молодой Король грохнул кулаками по столу так, что зазвенели кубки. – На зыбкую почву вступаешь ты, брат. Я следил за ярко-голубыми глазами Ричарда, ставшими хищными, как у разъяренного льва. Они впились в Молодого Короля. – Это я вступаю на зыбкую почву? – произнес он вкрадчивым тоном, под которым крылась угроза. Потом перевел взгляд на Джефри, и тот слегка побледнел. Рот Хэла приоткрылся, чтобы выдать резкий ответ, но снова вмешался Генрих. – Мир, сыновья мои! – воскликнул он и пробормотал едва слышно: – Четверо моих сыновей – словно детеныши орла, и они не перестанут мучить меня до самой смерти. Повисла гнетущая тишина. Пока еще не привыкший к спорам и перебранкам при королевском дворе, я понятия не имел, чего ожидать дальше. По моим прикидкам, вот-вот должна была разразиться схватка с Молодым Королем, и я приготовился. Потом, сказав себе, что решения стоит принимать на трезвую голову, отнял руку от эфеса кинжала. Я посмотрел на Филипа, который тоже выглядел растерянным. Затем на Джона де Мандевиля, наверняка не в первый раз наблюдавшего подобное. Он держался невозмутимо и слегка покачал головой, давая мне понять, что до драки не дойдет. Успокоившись, я выдохнул и вдохнул. – Неужели так трудно поступать правильно? – спросил Генрих у Ричарда. – Признай права Хэла. Этот оммаж нисколько не угрожает тебе. Как трон по праву первородства принадлежит ему, так и власть над Аквитанией – тебе. – И мои наследники будут вечно править Аквитанией, сир? – воинственно спросил Ричард. – Как ты, так и они, – заверил его Генрих и перевел взгляд на Молодого Короля. Тот беззаботно пожал плечами и буркнул: – Угу. – Раз Аквитания навсегда принадлежит мне и моим потомкам, я принесу тебе оммаж, Хэл. – Ричард говорил спокойно и взвешенно, тон его казался искренним. – Клянусь перед Господом всемогущим. Я бросил взгляд на Генриха, на лице которого отразилось облегчение. – Я не могу принять твой оммаж, – провозгласил Молодой Король. – Ричард дал тебе то, что ты просил! – сказал Генрих. – Прими его предложение, и все будет хорошо! – Не приму, государь, – заявил Молодой Король, повышая голос. – Божьи ноги, брат! Наш господин отец признал тебя своим наследником. Джефри – твой вассал, как и я. Джон вот тоже даст клятву, – сказал Ричард. – Чего еще ты хочешь? – Знать, интересы которой меня попросили защищать, никогда не согласится, чтобы ты и твои потомки были единственными правителями Аквитании, – сказал Молодой Король. – Принеси мне оммаж как своему сюзерену, без прежней оговорки, и я приму его. – Твои любимчики для тебя дороже собственной плоти и крови. Позор тебе, Хэл! Голос Ричарда звенел от презрения. – Я хочу только правильного оммажа, принадлежащего мне по праву! – вскричал Молодой Король. – И я приношу его, если ты признаешь за мной и моими наследниками полученное от нашей матери Алиеноры право вечно владеть Аквитанией.