Взгляд Филипа был отчасти презрительным, отчасти сочувственным. – Никогда раньше не ухаживал за женщиной? – Нет, – признался я, щеки у меня запылали. – Тебе нужно научиться говорить комплименты, да побольше. Подарки зачастую тоже помогают. – Заметив мое любопытство, он пояснил: – Какие-нибудь сладости или безделушка, например. Я слушал, как он излагает лучшие способы завоевания женского сердца, и не знал, верить ему или нет, но страстно желал научиться этому. Если я хоть чего-то добьюсь с Алиенорой, то не буду впредь выглядеть таким болваном, как несколько минут тому назад. Но стоило мне заметить Молодого Короля, как все романтические мечтания выветрились из головы. Я шепотом окликнул Филипа, и мы вместе стали смотреть, как Хэл украдкой ныряет под полог шатра Джефри. Одетый в темно-синюю тунику и коричневые штаны, он явился один. Это само по себе было необычно. Принц принадлежал к числу людей общительных, таким нравится всегда быть в окружении толпы. Это обстоятельство с учетом того, что Хэл пришел к Джефри, пока у того гостил де Борн, сильно отдавало заговором. Мы собирались уже покинуть свой пост, когда лютня вдруг ожила, издав веселую мелодию, а де Борн начал петь. Любопытствуя, мы потихоньку пошли к шатру Джефри. – Меж Пуатье, Иль-Бушаром, Мирбо, Луденом и Шиноном некто отважился замок построить прекрасный в Клерво, посреди неоглядной равнины. – Де Борн умолк, позволив лютне тянуть мелодию, потом продолжил: – Я б не хотел, чтоб Король Молодой его видел, ведь не по нраву придется ему эта крепость. Только боюсь, не узреть невозможно град белокаменный сей с высокого Матефелона. За взрывом смеха – Джефри? – последовало раздраженное замечание Молодого Короля. Не понимая, я посмотрел на Филипа, но тот выглядел таким же озадаченным, как я. Один из солдат у шатра смотрел на нас, поэтому я выждал, когда мы минуем его, и продолжил разговор. – Ричард построил замок в Клерво, – сказал Филип. Мне доводилось слышать, как герцог говорил об этом. – Знаю, это в Пуату. – Тамошний виконт не страдает избытком преданности, а дорога между Туром и Пуатье – в его руках. Замок Ричарда вынудит его расстаться с частью власти. Но с какой стати де Борну слагать об этом песню? – И какое до этого дело Молодому Королю? – спросил я. Никто из нас не знал ответов. Оставив Филипа в дозоре, я отправился на поиски герцога и нашел его в большом зале, в обществе младшего брата Джона. Оба, раскрасневшиеся от жаркого пламени или выпитого вина, протянули ноги к огню и пребывали в отменном настроении. Высмотрев меня, Ричард кивнул: – На улице холодно. Погрей-ка косточки, Руфус. Мне не терпелось поделиться новостями, но, не желая говорить при Джоне, я подобрался поближе к очагу и поклонился обоим братьям. Теплая волна обдала меня. Поначалу я наслаждался ею, но потом холодные, как у ящерицы, глаза Джона впились в меня, и мне вдруг захотелось вернуться на морозный воздух замкового двора. Принц явно не забыл обстоятельств первой нашей встречи, когда получил выволочку от брата за насмешку надо мной. – Ты искал меня? – Ричард всегда был прям. – Да, сир, – сказал я. – Ну и? Не в силах сдержаться, я посмотрел на Джона. Тот сердито нахмурился, а Ричард рассмеялся. – При моем брате можешь говорить без утайки. Я убеждал себя, что моя неприязнь к Джону вызвана только внутренним ощущением и его манерой смотреть. Если герцог ему доверяет, мне этого достаточно. – Некоторое время назад де Борн вошел в шатер Джефри, сир, – доложил я. Ричард насупил брови. Джон вскинулся, как лиса, выследившая кролика. – Продолжай, – велел герцог. Я поведал о том, как пришел Молодой Король, а вскоре после этого де Борн спел песню про замок в Клерво. – Молодой Король был не очень-то рад, сир, – сказал я и осекся, видя, как лицо у Ричарда помрачнело, словно грозовая туча. Короткий злой смешок. – А что Джефри? – Он смеялся, сир. – Ну еще бы. Божьи ноги, неужели мои братцы вечно будут колючкой у меня в штанах? – Взгляд его переместился на Джона, принявшего настороженный вид. – К тебе это не относится. Я имею в виду по большей части Джефри, ну и Хэла тоже. Джон послал ему натянутую улыбку. – Какое дело Хэлу до замка в Пуату? Клерво, он ведь там? Я бросил взгляд на Ричарда. Тот поморщился. – Пусть он и в Пуату, но там уже лет двести хозяйничают анжуйцы. Хэл рассматривает возведение замка как прямое оскорбление или же как вызов его власти. – Но это ведь не входило в твои намерения? – задал новый вопрос Джон. – Сказать по правде, я об этом не подумал, – ответил Ричард. – Сомневаюсь, что и Хэлу приходило это в голову, пока этот винный бурдюк де Борн не накропал свою сирвенту. Замок в Клерво не имеет никакого отношения к Хэлу, зато жизненно важен для меня. Что бы ни нашептывал ему на ухо Джефри, каким бы беспечным он ни был, Хэл это поймет. Куда важнее сношения Джефри с де Борном, которые отныне и впредь следует ограничить. Я велю, чтобы трубадуру подрезали крылышки. Приняв решение, герцог снова повеселел и затребовал еще вина. Выпив со мной, он отправил меня с приказом: следить за шатром Джефри до тех пор, пока Молодой Король и де Борн не уйдут. Ричарду лучше знать своих братьев, твердил я себе по пути. Молодой Король подвержен порывам, но в душе не питает ненависти к герцогу. Джефри доверять нельзя, это верно, но вдали от Аквитании все его попытки причинить вред будут разом сведены на нет, как только де Борна поместят под арест в его покоях. Все это не сулило особых сложностей, и мысли мои обратились к иной, куда более привлекательной материи. К Алиеноре. Филип был почти настолько же без ума от Жюветты, как я от Алиеноры. Мы вместе строили планы, но первые попытки поговорить с предметами нашего томления закончились позорным провалом. С высоты лет идея шляться по большому залу вблизи апартаментов Матильды выглядит не самой блестящей. Девушек мы так и не увидели, а потом строгий майордом, с первого взгляда распознававший влюбленных оруженосцев, выставил нас вон. Наши возлюбленные присутствовали за ужином, но обязаны были прислуживать своей госпоже так же, как мы прислуживали Ричарду. Я без конца бросал на Алиенору многозначительные взгляды и вдохновлялся тем, что иногда глаза наши встречались. И всякий раз щеки у меня заливались краской, а сердце начинало колотиться. Господь и все его святые, какой красавицей она была! Я забывал обо всем и, если бы не толчки Филипа, оставлял бы кубок Ричарда пустым. Ужин близился к завершению. Слуги унесли блюда, и наступил черед музыкантов, наполнивших воздух веселыми мелодиями. В нас, оруженосцах, не было больше нужды, поэтому мы удалились к боковой стене. Естественно, наши взоры обратились на юных дам, которые скромно отводили взгляды. – Собрался с духом? – шепотом спросил Филип. Я посмотрел через зал на Алиенору, смеявшуюся над какой-то шуткой Жюветты. Она была так прекрасна, что я в ту минуту обменял бы хауберк и даже Лиат-Маха на ее поцелуй. Желание победило страх. – Да, – выдавил я. Возможность не заставила себя долго ждать: Алиенора направилась к выходу из зала – по моей догадке, в уборную. Неприлично было бы встречаться с ней один на один, поэтому я не последовал за ней, а помедлил среди слуг, готовившихся подавать сладости и вино с пряностями. Стоило мне краем глаза заметить ее белокурые локоны, как ко мне вернулась робость. Вместо того чтобы уверенно подойти к ней и поприветствовать с радостным – и наигранным – удивлением, в чем и заключалось мое намерение, я просто стоял, как болван, и таращился. На мою удачу, у нее оказалось больше самообладания. – Руфус? – спросила она, грациозно кивнув. – Так ведь тебя зовут? – Да, госпожа, – сказал я, смущенно залившись краской. – Ты обычно стоишь среди слуг? По лукавой улыбке я сообразил, что она угадала причину моего присутствия здесь. И уже играла со мной. Я отбросил осторожность. – По правде говоря, нет, госпожа. Я увидел, как ты покидаешь зал, и воспользовался случаем, чтобы поговорить с тобой. Она сделала несколько шагов, но обернулась и посмотрела на меня, давая понять, что беседа не окончена. – Идем со мной, – сказала девушка. Сердце подпрыгнуло у меня в груди. – Благодарю, госпожа. К моей радости, шла она не быстрее, чем ковыляет древняя старуха. У нас появилось немного времени, прежде чем мы окажемся близ верхнего стола, у всех на виду. – Ты госпожа Алиенора? – Да, это я. От ее улыбки подкашивались ноги. – Как давно ты служишь у герцогини Матильды? – спросил я, кое-как собравшись с мыслями.