Салтеньерия. Меня снедает чувство вины. Поездка в Ла Сьюдад может подвергнуть ее опасности, но все же стоит рискнуть. Я лишь надеюсь, что наконец смогу принять верное решение, поговорив и с Каталиной, и с Эль Лобо. И понять, на чьей я стороне. Глава двадцать третья К ДЕСЯТОМУ УДАРУ КОЛОКОЛА я уже одета и готова к поездке в Ла Сьюдад. Суйяна нарядила меня в нежно-желтое платье и шаль с бахромой, по краю которой вышиты мятно-зеленые цветы. Я читаю книгу, которую дал мне Руми; нервы напряжены, и я постоянно ощущаю легкий трепет, будто внутри меня поселилась целая стая бабочек. Жду не дождусь встречи с Каталиной, хоть и боюсь предстоящего разговора. Надеюсь, она сможет понять меня. Возможно, она уже даже прочитала по звездам то, что я планирую ей рассказать. Возможно, Луна так же устала от войны, как и я. Дверь открывается, но это не лекарь. Но незадолго до удара колокола в комнату входит Хуан Карлос. С улыбкой до ушей. – Время салтеньяс! Я смотрю на дверь за его плечом, но там никого нет. – Ты меня отведешь? – Руми сказал, салтеньяс были запланированы на сегодня. – Он с недоверием смотрит на меня. – Только не говори, что ты передумала. Нет, конечно. Мне обязательно нужно в Эль Меркадо. Я просто хотела… Точнее, думала, что у меня будет другая компания. Но наш вчерашний разговор, видимо, спугнул Руми. Возможно, ему показалось разумным немного дистанцироваться. И я даже отчасти с ним согласна. Мне изначально следовало отгородиться, а теперь остается лишь подавить разочарование и сосредоточиться на самом главном. На встрече с Каталиной. На улице ярко светит солнце, но его палящие лучи не вызывают раздражения. Я с удовольствием вдыхаю свежий воздух – воздух кратковременной свободы. Мы приближаемся к конюшням; Хуан Карлос поглядывает на меня, расслабленно улыбаясь. – Дама выбирает: верхом или пешком? Я поднимаю глаза к небу и закусываю нижнюю губу. Очень хочется прогуляться, потянуть время, вдоволь насладиться безоблачным синим небом. Но колокол скоро пробьет одиннадцать, и я не могу упустить шанс встретиться с Каталиной. – Верхом, – отвечаю я. Хуан Карлос кивает и подзывает конюха. Через несколько минут мы уже едем к Ла Сьюдад. Вокруг расстилается гористый пейзаж Инкасисы; по холмам и острым вершинам, словно перчинки, разбросаны тени. Эти земли наполнены тайнами; на каждом углу может поджидать скрытый враг. За горой, окутанной туманом, дремлет озеро Яку, на дне которого скрывается самое страшное в мире оружие. А прямо перед нами, у подножия горы Кольки Орко, уже виднеется город. Ла Сьюдад Бланка. Мы приближаемся, и он наконец принимает знакомые очертания. Белые стены, крыши с красной черепицей, блестящие на солнце. Город распластался перед лавандовой горой, словно слуга перед грозным господином. – Красиво, да? – спрашивает Хуан Карлос. Не поспоришь. – Непросто, наверное, жилось в крепости так много лет. Я бросаю на него косой взгляд. – Все еще пытаешься втереться в доверие? Он усмехается, но не отвечает. Неожиданно меня охватывает раздражение оттого, что вся моя жизнь состоит из секретов и даже окружающие меня люди не говорят правду. Но я хуже всех вместе взятых. Постоянно лгу. На днях мы с Хуаном Карлосом делились тяжелыми воспоминаниями и даже как будто подружились. – Да, было непросто, – кратко отвечаю я. – Я помню, какой была жизнь до восстания. Бабушка любила печь, а после обеда мы всегда ходили в город за салтеньяс. По вечерам няня любила ткать со мной перед тем, как родители укладывали меня спать. – Моя семья владела таверной. Я научился готовить сильпанчо[74] в семь лет. Помнится, гости всегда были в восторге от моей хрустящей картошечки. – Ты любишь готовить? – хихикаю я. – И как я раньше не догадалась! И какое же у тебя фирменное блюдо? – Я делаю лучший сэндвич де чола[75], – с гордой улыбкой отвечает Хуан Карлос. – Двойная порция тушеной свининки, локото, домашний белый сыр и томатная сальса. Марракета поджаривается на гриле и смазывается сливочным маслицем. Вот гурман! Надо же. Кто бы мог подумать? Если бы я обладала кулинарным талантом, то, наверное, целыми днями придумывала бы новые блюда вместо того, чтобы присматривать за своенравной кондесой. – Почему же ты тогда стал стражником? – Я легонько касаюсь его предплечья. – Тебе нужно открыть собственную таверну. Хуан Карлос мрачнеет. – Да, это моя мечта. Но было бы слишком рискованно. К тому же я нужен в замке. – Рискованно? Он кивает. – Я единственный кормилец в семье. Отец ушел от нас, когда стало очевидно, что семья мамы не примет его. Думаю, он решил, что нам будет легче без него. Но мама любила его, поэтому, уходя, он забрал с собой ее улыбку. – А бабушка с дедушкой приняли тебя? – нахмурившись, спрашиваю я. – В мире не так много людей, которых я не могу очаровать, кондеса, – подмигивает Хуан Карлос. – Это правда, – соглашаюсь я. Мы достигаем внешних стен и въезжаем в город. Мимо мелькают узенькие улочки, дома, магазины, гостиницы; проезжают грохочущие телеги с товарами. Стражи Атока патрулируют мощеные улицы. Большой отряд дежурит у белого храма рядом с площадью Солнца. На самóй площади шумно и людно. Я так люблю гомон толпы, так скучаю по всему этому и так мечтаю вернуться сюда, когда все закончится! Мы оставляем лошадей в общественной конюшне. Хуан Карлос дает одну ноту хозяину, и дальше мы идем пешком. К лавке с салтеньяс. Половина площади все еще в строительных лесах после землетрясения, устроенного Атоком. Здесь пыльно; часть пространства завалена камнями и обломками, и, несмотря на общую оживленность, многие люди сами выглядят не лучше, чем разрушенный центр города. Сломленные и остро нуждающиеся в помощи. У многих потерянные, опустошенные взгляды: так же, как и я, они больше не могут доверять земле под ногами. По крайней мере пока нами правит Аток. И повсюду, повсюду пахнет грязными запыленными телами: жителям Ла Сьюдад нечем мыться. Почти у всех потрескались губы и появились сухие корки на локтях. Людям нечем утолить жажду и нечем смыть с себя грязь. – Я удивлена, что Аток разрешил эту поездку, – замечаю я, пока мы идем по людным улицам, где торговцы продают всевозможную еду: помидоры и кукурузу, юку и мешки с бобами, которые они достают из больших бочек. – Его не будет целый день, – отвечает Хуан Карлос. – Уехал в Нижние Земли. Это примерно день пути от Ла Сьюдад. Мы проходим мимо разных лавок и магазинов, в витринах которых выставлены самые разные товары: ткани, красители, мыло всех видов и сортов. Я сникаю. Все это отлично подойдет для пустых ванн. О каком купании может идти речь, если местным жителям не хватает даже питьевой воды? Зато благодаря выращиванию и продаже листьев коки купцы могут раздобыть любые диковинки. Как долго продержится наша страна, прежде чем ее завоюют соседи, которые мечтают о наших просторных полях, засеянных наркотиком? Многие стены украшены портретами принцессы Тамайи. Под каждым из них – свежие букеты диких цветов; лаксанцы очень переживают за сестру Атока, пребывающую в заточении. Теперь, после встречи с ней, я могу с уверенностью сказать, что изображения весьма точно передают ее черты. Краем глаза замечаю какое-то движение. Среди ног торговцев мелькает шерстяной хвост анаконды. Я украдкой наблюдаю за змеей, и она, видимо, чувствует мой взгляд, потому что замирает и, приподняв мордочку, смотрит прямо на меня. Серебристыми глазами, сотканными из лунной нити. Она последовала за мной в Ла Сьюдад! С вызовом мотнув головой, анаконда бесследно растворяется в тени. Зачем она потащилась за мной в такую даль? – Кондеса? – зовет Хуан Карлос. – Извини, показалось, что-то упало с прилавка, – рассеянно отзываюсь я. Хуан Карлос продолжает внимательно осматривать площадь на предмет возможных угроз. Я тоже подозрительно озираюсь. Судя по всему, за мной последовали все мои звери. Вот лягушки прыгают по цветочным горшкам. Вот ящерица пристроилась на оконной раме и греется на солнышке. Ягуар беззвучно пробирается сквозь толпу, а лама плюется шерстистыми шариками в ничего не подозревающих покупателей. Заметив мой суровый взгляд, животные обиженно отступают в тень и скрываются из виду. Но я все равно чувствую их присутствие. Они неотрывно наблюдают за нами. Мы приближаемся к лавке с салтеньяс. Хуан Карлос поворачивается ко мне. – Сколько ты собираешься слопать? – спрашивает он, приподняв бровь. – Во дворце уже ходят легенды о твоем аппетите. Что-то привлекает мое внимание. За длинной очередью в салтеньерию, за лавками, где продают чорипан[76], в тени мелькает фигура человека в широкополой шляпе и яркой лаксанской одежде. Каталина. Она кивает мне и скрывается в переулке рядом с лавкой. Я снова переключаюсь на Хуана Карлоса. – Две, пожалуйста. – Всего-то? – хмыкает он. – Потом будешь жалеть. Возьму тебе четыре. Подходит наша очередь делать заказ. Хуан Карлос подходит к продавцу; пора действовать. Пока он заказывает восемь острых салтеньяс, я незаметно делаю шаг назад. Еще один. Вокруг полно народу, и я легко растворяюсь в шумной толпе. Я могу затеряться на длинных улицах Ла Сьюдад, и меня больше никто не найдет – даже стражи, которые молча шли за нами все это время. Каталина замечает меня в начале переулка и бросается мне в объятия, потеряв по пути шляпу. Меня никто не обнимал с тех пор, как я покинула крепость, поэтому я радостно прижимаюсь к ней. – Ты здесь, – говорит она, раскрасневшись от нахлынувших чувств. – Ты правда здесь! Когда я получила твое послание, я сначала не поверила. Живые, летающие птицы, Химена? Я вздрагиваю, услышав свое имя. – У меня мало времени. Там страж – точнее, несколько, – и… Обрываюсь на полуслове. Теперь, когда она стоит передо мной, смотрит на меня с таким обожанием и облегчением, слова комом застревают в горле: я не хочу омрачать счастливые мгновения встречи с моей самой близкой подругой. Моей кондесой. – Что такое? – спрашивает Каталина и берет меня за руки. – Я знаю об Ане. С тех пор как ты уехала, я отправила в город кучу шпионов. Я знаю, что ты была там и… – Она с сожалением пожимает плечами. – И ты ничего не смогла сделать, чтобы спасти ее. Я отстраняюсь. Судя по полувопросительной интонации Каталины, она отчасти винит меня в случившемся и ждет от меня объяснений, почему спасение Аны оказалось невозможным. Мне становится не по себе. – Аток не собирался освобождать ее. Посланник, которого я приказала убить, оказался его двоюродным братом. – Ты за этим меня позвала? – спрашивает Каталина.