– Зачем ты пришел? – Сегодня ты виделась с принцессой, – отвечает он, оставив легкомысленный тон. – Я подумал, что она могла передать мне послание. Я натягиваю одеяло до самого подбородка. – Откуда ты знаешь? Тебя там не было. Или был, Руми? – Весь дворец обсуждал итоги вашего состязания. Не удивлюсь, если о твоем поражении уже знает половина Инкасисы. Каково это – проиграть лаксанке? – Как ни странно, я совсем не расстроилась. Вовсе не обязательно ткать лучше всех. Гораздо важнее знать, что я умею создавать прекрасное своими руками. Но Лобо явно ожидал иного ответа. Слегка наклонив голову, он медленно прикрывает темно-карие глаза. В этом движении есть что-то неуловимо знакомое. С каждой нашей встречей я узнаю немного больше о том, кто скрывается под маской: сначала он спросил, есть ли у меня оружие, чтобы обороняться, потом помог в схватке с прислужниками жреца… Если бы я перешла на сторону принцессы Тамайи, мы бы, наверное, могли подружиться. Впрочем, я не самый хороший друг. Если я не смогу найти Эстрейю, мне придется выдать его. – Что ты думаешь о принцессе? Я встаю и подхожу к комоду. От ночной прохлады по спине пробегают мурашки. Я надеваю тунику с длинным рукавом, поглядывая на Эль Лобо. Он внимательно следит за каждым моим движением. Я возвращаюсь в кровать и уютно устраиваюсь под одеялом. – Она мне понравилась, – говорю я. – Но я представляла ее немного иначе. – Интересно, как? Я строю гримасу. – Примерно как Атока в женском обличье. – Ох, она бы выцарапала тебе глаза за такое. Еще бы. Именно поэтому она мне и понравилась. Некоторое время мы молчим, и это даже приятно. В памяти всплывают слова принцессы Тамайи. Сообщить ли ему местонахождение Эстрейи? Он здесь, потому что знает о нашей встрече и надеется услышать новости. И мне действительно есть что ему рассказать. Но я не решаюсь. Нужно узнать о нем побольше. – Скажи мне, Лобо, – начинаю я. – Что ты сделаешь, если заполучишь Эстрейю? – Уничтожу, – не раздумывая отвечает он. Я ожидала услышать такой ответ. – Почему? – Эстрейя заключает в себе силу, которой не должны распоряжаться смертные – ни иллюстрийцы, ни лаксанцы, ни жители Тьерра Баха, ни даже легендарные иллари из джунглей Яну. Она не должна принадлежать никому. Теперь мой черед спрашивать. – Облокотившись на колени, он подается вперед. – Почему ты задала мне этот вопрос? – Потому что принцесса хочет уничтожить Эстрейю, и мне было интересно услышать твое мнение на этот счет. Кажется, я удивила его. Он встает и начинает мерить шагами комнату – точно так же, как принцесса Тамайя. – Она поделилась с тобой одним из наших секретов. ¿Por qué?[69] – Думаю, она хочет убедить меня, что она была бы лучшей королевой. – И что ты думаешь? Я пожимаю плечами. – No lo sé[70]. – Как ты собиралась свергнуть Атока с трона? Я снова пожимаю плечами. Даже если я теперь знаю об их планах, это вовсе не значит, что следует делиться своими. Да, я в растерянности, да, мне симпатична Тамайя, но я не готова предать Каталину. – Ты собиралась использовать Эстрейю, – говорит он за меня. – Ты искала ее все это время. Ты бы поступила так же, как Аток много лет назад. – Он со злостью рассекает воздух рукой и продолжает более спокойным тоном: – У нас есть план получше, кондеса. Сначала уничтожим Эстрейю, а потом устроим бескровный переворот, свергнем Атока и коронуем принцессу Тамайю вместо него. Бескровный переворот. Разве это возможно? Может, тогда стоит забыть о своем долге и о том, чему меня учили всю жизнь? Когда в голову приходят такие мысли, меня захлестывает жгучее чувство вины. Но я страшно, страшно устала от этой бесконечной войны. – Как вы собираетесь устроить «бескровный переворот», если принцесса Тамайя в заточении? Маска морщится: он улыбается. – У короля Атока больше врагов, чем друзей, кондеса. – Ладно, храни свои секреты дальше. – Я сбрасываю одеяло и снова вылезаю из кровати. – А вот тебе мой: я знаю, где находится Эстрейя. Сможешь убедить меня, что твой план лучше моего, – тогда я, возможно, скажу тебе. Эль Лобо с силой притягивает меня к себе. Я негромко вскрикиваю. С сомнением смотрю на него, но тут он заламывает мне руку и выворачивает запястье. Я зажмуриваюсь. – Я могу тебя заставить. Я с силой наступаю ему на ногу и пытаюсь ударить коленом в пах, но он снова выворачивает мое запястье, и я ахаю от неожиданности. Из-под кровати появляется заспанная морда ягуара; он бесшумно оскаливает клыки. Я мотаю головой, чтобы зверь поскорее спрятался обратно. Не хочу, чтобы разбойник приближался к моим животным. – Думаешь, я не стану? – шепчет он, и я чувствую щекой его горячее дыхание. Я запрокидываю голову и с вызовом смотрю ему в лицо. Дыхание перехватывает. Узких щелей в маске достаточно, чтобы разглядеть его темные глаза. Но его взгляд не говорит ни о чем: я не вижу ни угрызений совести, ни нерешительности. Он четко знает, какую черту готов переступить. Он не сделает мне больно. – Нет. Эль Лобо немного ослабляет хватку, и я наконец выдыхаю. Он по-прежнему держит меня, но больше не больно. И тут приходит осознание. Я в его руках. В саду не прекращая квакают лягушки. Лучи Луны освещают мою спальню. Легкий ветерок колышет занавески. Его хлопковая рубашка щекочет мне подбородок. Мы стоим совсем близко. Воздух между нами вибрирует от напряжения. Эль Лобо замечает это одновременно со мной. Он медленно гладит меня по руке – от плеча до кисти и снова вверх. По спине пробегают мурашки; его взгляд смягчается. В сотый раз я задаю себе вопрос, кто он. Я уже не раз встречалась с ним, не сомневаюсь. Руми или Хуан Карлос. Я уверена. Но тот ли он, о ком я думаю? Меня посещают непрошеные мысли, и я не понимаю, что чувствую. Но эти новые, запретные чувства очень смущают. – Скажи, где она, – хрипло шепчет он. – Нет, – решительно отвечаю я. Его взгляд падает на мои губы. – А ты опасна, – мягко говорит Лобо. Он наклоняется ко мне, и я цепенею от жара, внезапно вспыхнувшего между нами. Застыв в нерешительности, я едва слышно шепчу: – Что ты делаешь? Он замирает. Я чувствую его учащенное дыхание. – Если бы я знал, – бормочет он. – Перестаю соображать, когда ты рядом. Я кладу ладонь ему на грудь, чтобы остановить наше сближение. От смущения мысли сбиваются в кучу; именно поэтому я не могу позволить ему поцеловать меня. Я не понимаю, как я на самом деле отношусь к этому человеку, а поцелуй лишь разжег бы во мне ненужные чувства. Пока я не узнаю, кто он такой, ничего не будет. Я легонько качаю головой. О чем я вообще думаю? Даже если я узнаю, кто он, это ничего не изменит. Мне все равно придется предать его. Выдать. – Почему? – шепчет он. Я лихорадочно пытаюсь подобрать подходящую причину. Впрочем, сгодится любая из тех, что приходят на ум. – Я могу узнать тебя. Он смеется. – Ты когда-нибудь целовалась? – Нет, – признаюсь я. – Но это вполне может случиться. Он опускает руки. – Интересно. И с кем же? На этот раз хихикаю я. Это смешно, но на мгновение мне показалось, будто он ревнует. Меня еще никто никогда не ревновал. Я испытываю несколько противоречивых чувств одновременно и не могу думать ни о чем другом. Отвлекаюсь от своей главной задачи. – Не о том ты думаешь, Лобо. Я все еще жду, пока ты убедишь меня, что твой план лучше моего. – Думаю, я знаю, как это сделать, – сухо отвечает он. Он уже не смеется; в голосе больше нет теплоты. – Я приду за тобой через три дня. Отдохни, кондеса. У тебя синяки под глазами. Я гляжу на него ошарашенно. Не потому, что ставлю под сомнение его слова, а потому, что он так бесцеремонно заявил об этом. Маска снова немного мнется: еще одна улыбка. Эль Лобо выходит на балкон и перепрыгивает через перила, как будто под нами нет трех этажей. Я выбегаю вслед за ним и смотрю вниз. Уже скрылся.