Боже. Она чувствовала его. Не только в ее киске, но и везде. Габриэль впилась ногтями в плечи Луки и приподняла бедра, когда он рванулся вперед. Его мускулы напряглись под прохладной хлопчатобумажной рубашкой, его мощное тело двигалось вперед, овладевая ею изнутри и снаружи. Ей нравились его грязные разговоры, его грубые прикосновения, жар его тела, запах его одеколона, абсолютная самозабвенность, с которой он трахал ее, то, как его бедра прижимались к ее клитору, неумолимо приближая ее к оргазму, который был все вне досягаемости. Абсолютно всё. Кровь стучала у нее в ушах, и она издала хриплый стон и приподняла бедра, пытаясь получить последний толчок, который мог бы вывести ее за край. — Если тебе что-то нужно, ты просишь меня. — Он замолчал, глядя на нее сверху вниз, его глаза были такими же дикими, как и ее желание. — Мой клитор. Боже, Лука. Заставь меня кончить. — Она была так близко, что, если бы ей пришлось, она бы умоляла снова. Его глаза вспыхнули, и он потянулся вниз между ними, чтобы нежно потереть большим пальцем ее клитор, когда он толкнулся вперед, погружаясь глубже. — Следуй за мной, — прорычал он. — Я хочу почувствовать, как твоя киска сжимает мой член. Ее кульминация была сладким ожогом, который вспыхнул вокруг его твердой длины. Она обхватила его ногами, пятки впились в его задницу, голова уперлась в стену, когда она выгнулась навстречу ему, ее киска сжалась вокруг его толстого, твердого члена. Лука погружался в нее снова и снова, жестко и грубо, первобытно и неистово. Его пальцы впились в ее задницу, бедра двигались, пока он не напрягся и не кончил, застонав, когда выплеснул свое освобождение внутрь нее. Реальность поразила ее, когда она, тяжело дыша, спустилась вниз. У нее только что была грязная, незаконная встреча с мужчиной, которого она едва знала, просто потому, что он подошел к ней в клубе и сказал, что хочет ее трахнуть. Он сказал, что сделает это. Как будто он знал, что она скажет «да». Как будто это было предрешено заранее. А может, так оно и было. Она вздрогнула и повернула голову, посмотрела на мини-бар с хрустальной посудой, аккуратно выстроенные бутылки на полках, зеркало на стене, которое показывало их обоих потными и растрепанными, ее губы распухли от его поцелуев. — Ты в порядке? — Лука покрывал поцелуями ее плечо, щекотка его губ посылала восхитительную дрожь по ее спине. — Думаю, что да. Странное напряжение сгустилось в воздухе между ними. Он вышел из нее и поставил на ноги. Она покачнулась, и он поддержал ее, обхватив двумя широкими руками за талию, странно нежный жест для мужчины, который только что трахал ее так сильно, что она знала, что будет чувствовать это в течение следующих нескольких дней. — Я в порядке. Спасибо. — Она отстранилась, одернула платье, пытаясь примирить то, как она могла чувствовать возбуждение и смущение одновременно. И что им теперь делать? Посидеть на пурпурном диване и выпить? Было уже слишком поздно для разговора «давай познакомимся поближе», так как они пропустили эту часть прелюдии, когда нырнули в главное действие. Каков был протокол окончания того, что фактически между ними произошло — секс на одну ночь? — Я... эм. Думаю, мне лучше вернуться к моим друзьям. — Габриэль проглотила комок в горле. Пока он приводил в порядок свою одежду, она подобрала с пола порванные трусики и засунула их в вечернюю сумочку, которую даже не помнила, как уронила, войдя в альков. — Было приятно снова увидеть тебя, — сказала она в неловком молчании. Она потянулась к двери, внезапно отчаявшись вернуться к друзьям, к обычному вечеру выпивки, танцев и хорошего времяпрепровождения, который не включал в себя тайный грубый секс в частной комнате с мужчиной, который излучал силу и сочился сексом. Мужчина, который возбуждал ее по той же причине, что и пугал. Мужчина, которого она не могла контролировать. — Это не последний раз. — Он облокотился на стойку бара, его глаза были пугающе темными на загорелом лице. — Это наш последний раз. — Она вышла в холл и вошла в лифт как раз в тот момент, когда дверь уже закрывалась. Пятая Телефонный звонок Габриэль прозвучал в восемь утра, заставив ее проснуться. Даже после ночи пьянства ей приходилось вставать, чтобы повести Макса на утреннюю прогулку, иначе он был бы в ее комнате и дергал одеяло зубами. Она перекатилась на бок, чувствуя восхитительную боль между бедер, когда потянулась, чтобы выключить будильник. О чем она думала прошлой ночью? Или она вообще думала? Она занималась сексом с практически незнакомым человеком в общественном месте. Офицер Габриэль Фокс нарушила закон. Если бы кто-нибудь поймал их, ее могли бы обвинить в «откровенном или грубом распутстве» и «непристойном поведении». Истерический смех клокотал в ее груди. Она даже не задумывалась о том, насколько велика опасность ее незаконной деятельности — быть отстраненной от дела Гарсии или, что еще хуже, потерять работу. И все же самое безумное заключалось в том, что если бы она могла вернуться назад во времени, то снова сделала бы тот же самый выбор. Она села, откинув бело-розовое одеяло. Она никогда в жизни не занималась таким сексом, никогда не думала, что секс может быть таким грубым, диким и раскованным. Его грязные разговоры сделали ее мокрой, но не так сильно, как то, как он брал все в свои руки. «Сними свои трусики. Подними платье. Проси». Одна только мысль о том, что он говорил, заставляла ее возбуждаться все сильнее. Она просунула руку между ног, представляя, что это Лука прикасается к ней. Его пальцы. Тело. Слова. «Я хочу трахнуть тебя». Кто сказал это и ожидал, что это произойдет? Знает ли он вообще, что сделал с ней? Она провела пальцем по своему клитору, и желание рикошетом пронзило ее. Он подарил ей целый год фантазий в той единственной встрече. И дело было не только в его грязных разговорах. Это было все о нем: то, как он выглядел, как двигался, его великолепное тело, его глубокий голос, его абсолютное и невероятное доминирование… Впервые за два года она чувствовала себя живой и хотела большего. Еще один озорной шепот ей на ухо. Еще больше грубых рук на ее теле. Еще одна прогулка по краю с опасным человеком. Больше, чем просто фантазия. «Если тебе что-то нужно, ты просишь меня». Но она не могла попросить его об этом. Даже если бы он захотел узнать ее номер телефона, она выбежала бы за дверь прежде, чем он успел спросить, и он не преследовал ее. О возвращении в ресторан не могло быть и речи. Она сама была инициатором этой встречи, но не собиралась делать это снова, иначе он подумал бы, что она в отчаянии и жалка. Возможно, прошлой ночью он и обладал силой, но у нее была своя собственная сила. Прижав ладонь к клитору, она скользнула двумя пальцами внутрь себя, вспоминая каждую деталь прошлой ночи. Пьянящий запах его одеколона, дрожь его плеч под рубашкой, жар его тела, его большие пальцы глубоко внутри нее… «Кончи для меня». Она кончила со вздохом, ее киска напряглась вокруг ее пальцев, удовольствие разлилось по пальцам рук и ног. Если одна только мысль о нем возбуждает ее, каково это — быть с ним каждую ночь? Она скатилась с кровати и оглядела спальню. Солнечный свет струился сквозь жалюзи по пушистому белому ковру, и она лениво проводила пальцами по кованной раме кровати и восстановленной мебели, выкрашенную в пастельно-зеленый и розовый цвета. Дом Дэвида состоял из массивной мебели из темного дерева, деревянных полов и ярких цветов. Мужественный. Надежный. Стабильный. Так сказать — построенный на века. Она поднесла руку к шее, но медальон лежал на комоде, где Николь оставила его, когда они вернулись домой. Она последовала за густым ароматом кофе в гостиную, где Николь и Макс свернулись калачиком перед телевизором на мягком красном диване. Габриэль и Николь обставили маленькое бунгало в стиле пятидесятых годов эклектичной мебелью из комиссионных магазинов. Габриэль продала всю мебель Дэвида вместе с домом, потому что воспоминания, которые они вызвали, были слишком болезненными, чтобы вынести их. — Утро доброе. — Николь помахала Габриэль рукой и направилась на кухню. — Я уже выгуляла Макса. Миссис Хендерсон уже встала и полила свой сад. Она еще раз упомянула, как счастлива, что по соседству живет полицейский. Можно подумать, что она была бы счастлива иметь по соседству дилера казино. Если она когда-нибудь захочет провести ночь в городе, я могу показать ей несколько приемчиков. Габриэль налила себе чашку кофе и села рядом с Николь на диван. У них были хорошие отношения со своей пожилой соседкой, которая всегда была рада присмотреть за Максом, а взамен они присматривали за ее домом и выполняли для нее поручения, если она не могла выйти. — Не похоже, чтобы ты сильно страдала после вчерашнего. — Николь взглянула на нее поверх чашки и усмехнулась. Габриэль рассказала Николь и Сисси очень сжатую версию того, что произошло с Лукой наверху в ночном клубе, и они, к счастью, не стали настаивать на подробностях. Макс подошел и положил голову на колени Габриэль. Его нашли спящим на старом матрасе рядом с мусорным баком после того, как семья уехала и бросила его. Преданного Макса нельзя было уговорить отойти от матраса, потому что он пах, как его хозяева, но, когда работник приюта предложил ему еду и воду, голод, наконец, пересилила его потребность быть любимым. — Так, когда ты снова увидишь Мистера Секса на вертеле? — Никогда. Это была сумасшедшая, одноразовая сессия. Мне просто нужно выбросить его из головы. — Она потягивала кофе, позволяя горькой жидкости скользить по ее языку, пока ее ложь висела в воздухе. — Ты не можешь выбрасывать таких парней из головы. — Николь вытянулась, положив ноги на потертый дубовый кофейный столик. — Они губят тебя для всех остальных мужчин. Поверь мне. — Мы говорим о Луке или Клинте? — Клинт. — Николь потревожила и без того обтрепанный край ночной рубашки с Кабсом, в которой она ложилась спать. — Я встречаюсь с ним сегодня вечером. — О, милая, нет, — сердце Габриэль сжалось в груди. — Не иди. Он, наверное, сейчас смотрит «Порноккио» или «Большие секспективы». И он, вероятно, провел ночь с кем-то еще. Ты всегда начинаешь ненавидишь себя после своего возвращения. Ты заслуживаешь большего. — Я не такая сильная, как ты. — Николь встала и прошла по деревянному полу на кухню. Небольшая барная стойка разделяла две комнаты, и она налила себе кофе, с другой стороны. — И мне нелегко найти парней. Все, кого я встречаю, оказываются неудачниками. По крайней мере, с Клинтом я знаю, что получаю. И он очень сожалел о том, что случилось в прошлый раз. Он говорит, что хочет загладить свою вину сегодня вечером. Габриэль не чувствовала себя сильной. После смерти Дэвида она только и делала, что пыталась прожить каждый день, пока не попала в наркобизнес, и с тех пор жила исключительно ради мести. По крайней мере, до прошлой ночи, когда Лука пробудил в ней что-то такое, что заставило мир снова казаться ярким. — Мы не обменивались номерами, так что этого не случится. — Габриэль сняла Макса с колен. — Кроме того, он, вероятно, будет вне зоны, если узнает, чем я зарабатываю на жизнь. Он был очень мужественным человеком. Он первый парень, который заставил меня почувствовать себя женственной. Я не чувствовала ничего подобного с тех пор, как умерла моя мама. — Я думаю, что жизнь в доме с тремя братьями не давала тебе много возможностей потакать своей девичьей стороне. — Николь взяла свою кружку и черничный кекс из контейнера на стойке. — Не так, как с моей мамой, — Габриэль вздохнула. — Моя мачеха не любила традиционные девчачьи штучки. А Дэвид был очень практичен. Ему нравились мои волосы, собранные в хвост, чтобы они не мешали, и он считал, что каблуки — это глупо. Если я покупала нижнее белье, он говорил мне, что это пустая трата денег, потому что он просто собирался снять его с меня. Лука — почти полная его противоположность. Ему нравились мои распущенные волосы. Он думал, что мое платье и каблуки были сексуальными. Мне не стоило расцветать, когда называл меня ангелом или нашептывал красивые слова по-итальянски, но я это делала. — Может, ты и права, — Николь рассмеялась. — Соблазнять женщин для итальянских мужчин все равно что дышать. Единственный способ узнать, насколько они серьезны — это увидеть если они приведут тебя домой, чтобы познакомить со своей матерью. Макс заскулил у двери, и Габриэль пошла на кухню, чтобы ополоснуть свою чашку. Они всегда ходили гулять в это время по выходным, и, хотя он гулял с Николь, он явно не хотел нарушать традицию. — Мне тоже надо подумать о Джеффе, — сказала она. — Он был так добр ко мне, но пока я не встретила Луку, я думала, что не смогу ответить ему взаимностью, потому что не забыла Дэвида. Теперь я почти уверена, что это потому, что он просто не тот парень. Мне нужно поговорить с ним и быть откровенной о том, что я чувствую, чтобы он перестал ожидать, что что-то произойдет. Если это так, то она совершила ошибку, не дав Луке свой номер телефона. Может быть, она просто потеряла подходящего парня. Но действительно ли она его потеряла? Ведь это не последний их раз.