И это стало причиной его пробуждения? Когда его мать злилась настолько, что ругалась, люди страдали. Но он все равно видел ангела. На больничной койке. — Габриэль? Ты ранена? — Он попытался приподняться, но боль пронзила грудь, и он откинулся на подушку. — Я в порядке. Я просто хотела остаться с тобой, чтобы ты не проснулся один. Она соскользнула с кровати, подошла к нему и нежно провела пальцем по его подбородку. — Ты провел в операционной несколько часов, а потом проспал целый день. Я была очень зла из-за того, что ты бросился под пули Джеффа, но Дон Тоскани пришел и сказал, что это вошло тебе в привычку. — Дон Тоскани видел меня в больничном халате? — Все тебя видели. Твоя мать, Анжела, Алекс, Маттео, твоя команда видела тебя, и Фрэнки, Майк, Паоло и Салли Джи… — Довольно, — он поднял руку. — Где моя одежда? Я должен одеться. — На тебе не было рубашки, когда ты решил попытаться остановить пулю грудью, и медики разрезали тебе штаны, потому что боялись, что у тебя повреждены почки. Так что халат — это все, что у тебя есть. Смирись с этим. Он поднял бровь в ответ на ее неуважение, из-за чего она только рассмеялась. И это был прекрасный звук. — Ты не пострадала? — Он накрыл ее руку своей и прижал к своей щеке. — Нет, благодаря тебе. Но Джефф мертв. Фрэнки застрелил его после того, как он подстрелил тебя. Но мне намного легче. Я больше не нуждалась в мести, чтобы получить удовольствие. И я не думаю, что смогла бы справиться с лишением жизни — особенно его жизни. Я думаю, справедливость восторжествовала, и Дэвид обрел покой. — Бедная, bella, — он сжал ее руку. — Так много потерь. — Произошло много чего и хорошего, — сказала она. — ФБР арестовало всех его соучастников, и мы перекрыли основные поставки наркотиков в город. — Твой департамент должен гордиться тобой. Она скривила губы. — Вобщем… Вообще-то меня отстранили от работы за опрометчивость. Я нарушила множество правил, делая то, что делала. Очевидно, использование информации, которая была получена без разрешения из полицейской базы данных, чтобы выследить наркобарона и проникнуть в его дом, чтобы спасти своего парня от пыток, не одобряется, даже если наркобарон — грязный полицейский. Хорошо, что я не упомянула о криминальных связях моего бойфренда или о полумиллионе грязных денег, которые Паоло решил собрать до приезда полиции. — Бойфренду приятно, что ты пришла, чтобы спасти его, — сказал он. — Но то, что ты подвергаешь риску себя и свою работу, не очень хорошо. — Мне кажется, во мне всегда было что-то мятежное. Ты просто помог мне увидеть это. Возможно, первым звоночком стало увиденное, как Клинт избивает Николь в нашем доме. Не то чтобы он когда-нибудь сообщит о моем применении чрезмерной силы. После нашей ссоры он уехал. Не думаю, что он снова побеспокоит Николь. — Жаль, что я этого не видел. — Лука не смог сдержать улыбки. — Ты, вероятно, сказали бы мне, что это опасно, и попытался остановить меня. Он повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь. — Я люблю тебя, Габриэль. Я всегда буду защищать тебя, будь то прикрывая твою спину или находясь рядом. Но что он будет делать теперь, когда Гарсия исчез? Оставить ее, как велел Нико, было невозможно, но Коза Ностра никогда его не отпустит, а наказание за нарушение правила, запрещающего общаться с копами — слишком суровое наказание… Смеет ли он верить в чудеса? — А что будет с твоей работой? — спросил он. Ее глаза сверкнули, и он почувствовал дрожь возбуждения в ее руке. — Я говорила об этом только с моим командиром по телефону, но поскольку все закончилось хорошо, похоже, мне будет предоставлен выбор: уйти на хороших условиях или остаться, чтобы столкнуться с дисциплинарными обвинениями. Лука постарался придать своему лицу нейтральное выражение. Он не хотел подталкивать ее ни в ту, ни в другую сторону. Независимо от ее решения, он найдет способ, чтобы они были вместе. Но если она уйдет… — Перестань так на меня смотреть. — Губы Габриэль дрогнули в улыбке. — Как будто ты не знаешь, что бы я выбрала. — Что ты выберешь, mio angelo? — Надежда вспыхнула в его груди. — Я выбираю тебя. — Она наклонилась и нежно поцеловала его в губы. Тридцатая Эпилог 6 месяцев спустя — Папа! — Маттео ворвался в дом и со всех ног бросился на Луку, а Макс следовал за ним по пятам. — Помедленнее, cucciolo (итал. — малыш). Что случилось? — Будет вечеринка! В доме Нонны. Она говорит, что там будут все. Приедет Дон Тоскани, приедет его жена Миа, приедет кузен Фрэнки, кузен Луи, кузен Сэл, приедут друзья Габриэль… — Я понял, — сказал Лука. — С каждым днем ты все больше напоминаешь свою Нонну. — Разве это плохо? — Нет, конечно, нет. Но что плохо, так это то, что маленькие мальчики идут к своей Нонне без взрослого. — Но она живет прямо через дорогу, — заныл Маттео. — Я вижу ее дом из окна своей спальни. Это недалеко, папа. И я всегда смотрю по сторонам. Габриэль сказала, что все в порядке. Лука посмотрел на Габриэль, которая делала вид, что не прислушивается к разговору, пока перебирала бумаги на обеденном столе их нового дома, купленного, отчасти, на его выигрыш в казино. Нико великодушно позволил Луке оставить себе часть денег, если он пообещает никогда больше не играть в «живой щит». Габриэль только что получила лицензию частного детектива и вместе с двумя другими бывшими полицейскими открыли частное сыскное бюро. Лука был счастлив, что она была в восторге от своей новой карьеры. Не так счастлив от того, что она работала с двумя мужчинами, и еще меньше от того, что она любила попадать в потенциально опасные ситуации. Не то чтобы он осмеливался поднять вопрос о ее безопасности. Но он планировал обсудить с ее партнерами, что может случиться с ними, если Габриэль когда-нибудь пострадает на работе, может быть, упомянуть, что он знает, что они оба носят обувь сорок третьего размера. — Я думал, мы решили, что важные решения на счет Маттео должны приниматься вместе, — сказал он. Он хотел, чтобы Габриэль стала частью жизни Маттео, даже если они еще не оформили свои обязательства друг перед другом. Он также понимал, почему она не решается выйти замуж. Черт, он тоже прошел через неприятный опыт. Но брак для него многое значил. Не просто как утверждение миру, что они принадлежат друг другу, но как заверение ей, что он всегда будет рядом, чтобы любить и защищать ее, что она владеет его телом и душой. Он взглянул на бумагу, которую держал в руке. Да. Это были слова, которые он написал. Он только надеялся, что вспомнит их, когда сегодня днем опустится на одно колено. — Переходить улицу к дому его Нонны — не самое важное решение, особенно если она стоит на другой стороне улицы и кричит всем, чтобы убирались с дороги, — Габриэль оторвалась от своих бумаг. — В честь чего эта вечеринка? Вечеринка была по случаю их помолвки, но он хотел, чтобы это был сюрприз. — Моя мать любит вечеринки, — сказал он, притворяясь. — Она устраивает их по самым незначительным поводам. Может быть, она празднует открытие моего нового ночного клуба, или твою новую работу, или, может быть, что Алекс не принимал наркотики в течение шести месяцев, или что Паоло теперь помощник в моей команде, или что твоя подруга Николь встречается с одним из моих солдат, или просто потому, что Анджела, наконец, нашла цвет волос, который выглядит более-менее природным. Кто знает? — Хммм. — Она смотрела на него так, словно могла видеть сквозь его ложь самую душу. — Что значит «хммм»? — Это значит, ты можешь отослать Маттео к матери, чтобы я показала тебе кое-что наверху? — Она многозначительно приподняла бровь. Показать ему кое-что наверху? О да. Она заинтриговала его. Не то чтобы их «наверху» не хватало активности, но когда его женщина хотела подняться наверх в середине дня, кто он такой, чтобы отказать? — Маттео! Отведи Макса к своей Нонне, — крикнул он, быстро отправив матери сообщение, чтобы она была рядом, когда он перейдет улицу. — Смотри в обе стороны и не бегай. — Пойдем, bella, — он протянул руку. — Покажи мне кое-что... наверху. — Почему ты всегда думаешь о сексе? — фыркнула она от смеха. — Это все из-за тебя. — Он последовал за ней в спальню и закрыл дверь. Но когда он двинулся, чтобы снять рубашку, она предостерегающе протянула руку. — Не раздевайся. Сядь на кровать. Ему не нравилась идея «не раздеваться», но, возможно, она хотела подразнить его. Лука присел на край кровати, озадаченный, когда она села рядом с ним и конвертом в руке.