Паркет вновь вернул плотность, и кузен оказался закован в пол. Упираясь ладонями в паркет, он пытался выбраться из ловушки. От сверкающих пальцев рассыпались искры заклятий, но они затухали, бесполезные и бессильные. В замке были мощные перекрытия, но и парень был выше среднего роста. Наверняка из потолка под покоями торчали его ноги, и ощущение было дивным, судя по тому, какие проклятия Вайрон изрыгал. Я поднялась с дивана и начала к нему приближаться. Кузен завозился еще сильнее. – Когда я выберусь отсюда, Эннари, ты пожалеешь, что родилась на свет! Слышишь меня, ведьма?! – Конечно, слышу. Я же от тебя на расстоянии шага, – усмехнулась я, глядя на него сверху вниз. – Торжествуешь, что Люси никогда не будет такой, как была до вчерашнего дня, да? – Если считать, что она каждый день действительно стареет, то действительно, когда лицо вернется, она окажется на пару месяцев старше. – Ты еще и насмехаешься! – Вообще-то я серьезна, как никогда. – Не зря мать говорила, что от приблудыша хорошего нельзя ждать. В тебе нет ни капли человечности. – А в тебе? – перебила я. – В тебе есть эта хваленая человечность, Вайрон Истван, изводивший меня три года? Сколько в тебе хорошего? – Во мне, может, хорошего немного, но Люси, наивная дура, считала тебя подругой и позволила себя изуродовать, а ты хотела отомстить. – Отомстить… – протянула я и, присев рядом с пленником, подняла выроненные им ножницы. Вайрон с напряжением следил, как я покрутила их в руках, пальцем проверила остроту раскрытых длинных лезвий. – Знаешь, Вайрон, о чем я мечтала в детстве? Закрыть тебя в шкафу, чтобы ты сидел там долго-долго, всю жизнь… – тихо произнесла я. – И когда вернулась в Истван, обнаружила, что ты уже сам себя запер в том самом шкафу и вряд ли когда-нибудь выберешься. Твоя сестра собралась стать женой мэра провинциального городишки. Так себе карьерная лестница для внучки пресветлого Парнаса, но мы не всегда понимаем, когда усаживаемся в тесный шкаф. Думаю, ты об этом много знаешь. Так зачем мне мешать ей забираться туда? А теперь расскажи мне, где Эбигейл? – Понятия не имею! – прокряхтел он. – Ладно, тогда посиди тут, минут через двадцать тебя должно отпустить. – Я похлопала Вайрона по плечу и, поднявшись, аккуратно поправила складки на алом платье. – И ножницы свои не забудь. Уверена, они тебе еще пригодятся. Однако не успела я выйти в коридор, как за спиной услышала издевательский смех Эбби: – Ради всех святых, Ронни! Почему каждый раз я застаю тебя в каком-нибудь нелепом виде? У тебя сапоги то стаптываются, то к двери прилипают, то торчат из потолка в большой гостиной! Представляешь, какой переполох устроил внизу? Самому не надоело унижаться? Шагов слышно не было, в соседней комнате она не пряталась, а значит, вновь спокойно перемещалась в периметре замка, хотя наверняка знала, как сильно Парнас не любил, чтобы кто-то, кроме него самого, тревожил магическое пространство Иствана. Усмехнувшись про себя, я медленно повернулась. Вайрон уже вылезал из ловушки: подтянулся на руках, поставил на твердый край пола колени. Сапоги потерялись, а одна нога вообще оказалась голая. – И зачем ты меня хотела видеть? – Эбигейл изогнула брови и приобрела на редкость высокомерный вид. – Хотела спросить, зачем ты зачаровала Люсиль «вечной старостью», – с улыбкой вымолвила я, не сводя с кузины пристального взгляда. Вайрон, тщательно отряхивающий пыльные штаны, замер в полусогнутой позе и недоверчиво прислушался. Мгновением позже, обдав меня порывом пахнущего розовым благовонием воздуха, Эбигейл оказалась в половине шага. За счет высоких каблуков мы были одного роста. – Кажется, ты чего-то не понимаешь, Эннари, ты испортила лицо нашей дорогой сестре из понятной всем ревности к жениху. – Она злорадно улыбнулась. – Поэтому свалить проклятие на меня у тебя не выйдет. Светлые никого не проклинают. – Да, вы просто зачаровываете. Не всегда изящно и удачно, но часто эффектно. – Я потянулась к ее аккуратно подвязанному под воротничком платья бантику, и кончики пальцев закололо заклятиями для защиты от темных чар. – Ты совершенно не понимаешь, как работает темная магия… У Эбби нервно дернулся уголок рта. – Я не только портальный маг, малышка Энни, но и отличный специалист по защите от темных чар. – Проверим? С молниеносной скоростью, напрочь испортив идеально уложенную прическу, я выдрала у нее клок волос. От боли и неожиданности Эбигейл вскрикнула, по пальцам мне ударило такой силы защитным заклятием, что кожа запылала. Наверняка теперь останется сильный ожог. – Убью, приблудная девка! – рявкнула она, пытаясь вцепиться мне в волосы. На светящихся скрюченных пальцах Эбби трещало какое-то заклятие, не исключаю, что способное подпалить мне шевелюру. Пока она не ударила магией, я раскрыла кулак и сдула ей в лицо пепел от сожженных магией волос. По инерции Эбигейл отшатнулась. – Вот так работает темная магия, – спокойно прокомментировала я. – Что ты несешь, чокнутая? – Она обтерла лицо ладонью. – Добро и справедливость. Совсем как это делают светлые чародеи, – улыбнулась я и щелкнула пальцами. Мгновением позже кузина начала стареть. Фарфоровая кожа покрылась пигментными пятнами, веснушками и сеткой морщин. Нос вытянулся, щеки впали, губы утеряли четкость и цвет. Стремительное старение было жутковатым: мускул за мускулом, кожа, суставы, руки, сердце… – Останови! – крикнула она каркающим старушечьим голосом. – Останови сама, специалист по защите от темных чар. От потрясения она потеряла пару драгоценных секунд, а потом и вовсе растерялась, не сразу понимая, как остановить чудовищное увядание. – Прикончу, ведьма! – бросился на помощь любимой сестре Вайрон. – Стоять! Я резко выставила руку, выстраивая между нами невидимый барьер, в который он благополучно влетел, как когда-то призрак мэра Догера. С его стороны донеслись бранные ругательства. Наконец у Эбигейл получилось остановить разрушение. Тяжело дыша, она согнулась, уперлась ладонями в колени и одарила меня ненавидящим взглядом. По морщинистым вискам тек пот, волосы паклей торчали в разные стороны. – Чувствуешь разницу? – тихо промурлыкала я. – Только светлые чары можно остановить, просто стянув с лица испорченную маску. – Сними заклятие! – рявкнула она. – Хочешь заключить сделку, светлая Истван? – Совсем обезумела?! – рыкнула Эбигейл, вновь рванув в мою сторону. Выставленную преграду она разломала ударом ладони и умудрилась вцепиться мне в платье. Под светящимися пальцами тончайший алый шелк начал темнеть, запахло паленой тканью. Я схватила противницу за запястье и без колебаний ошпарила магией, отчего у той из прически вылетели последние шпильки. Эбби охнула и отпрянула на шаг. – Не хочешь сделку, госпожа директриса, тогда просто скажи, зачем зачаровала Люси. – Чтобы тебя наконец вышвырнули из замка, темное отродье! – заорала она, выходя из себя и в ярости не замечая, что комнату накрыло заклятие небесного гласа, разносившего поток откровений по замку Истван. – Всю жизнь тебя ненавидела! Мать приезжала раз в полгода, а ты вечно под ногами мешалась, под руку лезла. Поласкайте меня, посмотрите, какая я несчастная! Проклятая Эннари Истван, рожденная от темного мага! Ты сама темное пятно в родовой книге нашей семьи! Да еще эта Люсиль – дура отменная. Две недели кудахтала, какая Эннари умная, какая красивая, какая талантливая! Ученики к ней ходят, в городе любят, Калеб в ней души не чает. Достала, стерва! Зачем вообще этот старый маразматик тебе приказал вернуться?! Она замолчала. По-моему, для будущего директора школы для маленьких талантливых девочек у нее, пожалуй, был весьма специфичный словарный запас. – Ладно, заслужила, – улыбнулась я и щелкнула пальцами, пуская колдовство вспять. Пары секунд не прошло, как она вернула прежнее лицо молодой директрисы, разве что волосы торчали в разные стороны. Она одернула рукава, поправила воротничок и категорично спросила: – Довольна теперь? И неожиданно начала меняться в лице. Высокомерный взгляд оборачивался сначала растерянным, а потом испуганным. Нахмурившись, я оглянулась. В дверях стояла Летиция и смотрела на дочь прямым, немигающим взглядом. – Эбигейл, повтори-ка еще раз все то, что сейчас сказала… Ох и знатный же вышел скандал! До середины ночи замок гудел, выяснял отношения, вспоминал прежние обиды. Ругались все и со всеми. Не участвовали только мы с Калебом, посчитав, что достаточно причинили семье добра этим замечательным вечером. Факт, что Эбигейл Истван – исчадие ада, испортившее одну кузину и пытавшееся свалить вину на вторую, все-таки был признан и неоспорим. За завтраком сдержанным тоном дед всем объявил, что она решила некоторое время провести в семье Арветты. Все поняли, что пресветлый отправил старшую внучку в бессрочную ссылку, но все еще жаждал крови. Боясь попасть под горячую руку и оказаться высланными, Истваны, кто имел неосторожность появиться с утра в столовой, дружно молчали. Когда напряжение за столом достигло такого пика, что в воздухе практически чувствовался особый предгрозовой запах, в зале появился лакей и громким голосом объявил: – Госпожа Эннари! Народ буквально подскочил на стульях, и от движения мелко зазвенел хрусталь. – Вас просят немедленно явиться в острог для темных магов! – с торжественной миной, словно приглашал меня на королевский ужин, а не в кутузку, объявил посланец дурную весть. От осознания, что колокол пробил не по их души, а по мою, наличие которой вообще-то под большим вопросом, сотрапезники заметно расслабились и выдохнули. Дед впился в меня яростным взглядом. Сама от себя не ожидая, я начала вспоминать, где вчера наследила темной магией. Получалось, что нигде. – Я вчера не колдовала! – мгновенно открестилась я. – И ни одного дерева в королевском ботаническом саду не сломано. Калеб свидетель! – Похоже, твой потерянный друг нашелся, – с довольной ухмылкой предположил тот самый свидетель, напомнив, что у меня имеется страшно обиженный и сбежавший приятель, о котором за вчерашними событиями я чуточку забыла. – Дедушка… – с милой улыбкой обратилась к пресветлому, намекая, что не откажусь от портального амулета до столицы. – В карете! – отрезал он, словно от него действительно убыло бы из-за какого-то там амулета. – Хорошо, – пожала я плечами, – тогда мы с Холтом вернемся в замок вместе. – Нет! – в один голос рявкнул они с Калебом, и от неожиданности подпрыгнул даже хрустальный графин между тарелками на стене. – Святые демоны, – с фальшивым испугом охнула я, – зачем же так кричать? Просто поделитесь портальным амулетом. Через час я уже стояла перед камерой, отделенной от коридора решеткой. От каменной коробки веяло ледяным холодом особой породы, перекрывающей магические токи. По толстым прутьям с треском пробегали искры жалящего заклятия онемения такой силы, что одного касания, пожалуй, было достаточно, чтобы остаться парализованным на пару часов. Зловоние вокруг стояло отвратительное, но в мертвецких, где у нас проходила практика, тоже пахло не пионами.