Не глядя на меня, они вскочили из-за стола и ринулись спасать себе жизнь… не бегом, но очень быстрым шагом, стараясь не ронять достоинства. Через некоторое время с непроницаемыми минами вернулись за стол. – Не благодарите, – махнула я ложкой. Благодарить они и не собирались, а завели светскую беседу, сознательно не замечая практически нетронутую еду в тарелках. – И как вам, господин Реграм, традиционная сартарская похлебка? – вежливо спросил Калеб, прихлебнув порядком остывший черный кофе. – Чудесное кушанье, – светским тоном отозвался Холт. – Доедать это чудесное кушанье вы не будете, любители остренького? – с сарказмом спросила я. – Я уже наелся, – уверил Калеб и даже приложил ладонь к животу, словно внутри ломило от переедания. – С двух ложек? – протянула я. – Удобно, ничего не скажешь. – Очень питательная пища, – уверил он. – Да и меня сразу похмелье отпустило, – согласился Холт и с важным видом налил себе в бокал селегерского кваса, на который и в самые страшные времена побрезговал бы смотреть. – Прекрасная еда. – Тогда, может, попросить у дедовского повара приготовить вам похлебку с черным перцем? – издеваясь, предложила я. – Позвать горничную? – Я пас! – мгновенно отозвался Холт. – Пусть Калеб не стесняется и просит добавки, а я с завтраком покончил. Или завтрак с ним… с какой стороны посмотреть. – Да и я, пожалуй, воздержусь, – немедленно отказался Калеб подвергаться новому риску превратиться в огнедышащего дракона. – Переедание вредно для здоровья. – Конечно, в твоем возрасте лучше не усердствовать, – не упустил шанса подколоть Холт сотоварища. – Хорошо, мой темный приятель, признаю, я стар, но ты почему решил предаться аскетизму в юном возрасте? – завернул Калеб с улыбкой. – Ты, старик, не знаешь, но темные вообще большие аскеты. – Особенно вчера вы оба помнили о принципе воздержания перед крепленым вином, – мстительно ткнула я в причину, почему сегодня мы сидели в запертых покоях вокруг стола и с переменным успехом лечили похмелье с помощью традиционного сартарского перца. – Эннари, почему бы нам с тобой не рвануть сегодня в столицу? – предложил Холт. – Желательно сбежать до обеда с пресветлым, скажи? – не удержалась я от подколки. – И что ты хочешь увидеть в столице Сартара, мой юный друг? – немедленно вклинился Калеб, тем самым недвусмысленно намекнув, что вдвоем нас не пустит. – Магический вокзал? – Рано ты меня выпроваживаешь, старик. – Цирк уродцев, зоопарк магических тварей, лавка глиняных свистулек? – Я не настолько юн, – сухо отозвался Холт. – В таком случае притоны, кабаки, главный храм светлым богам, городской застенок? – любезно перечислил светлый чародей. – А я как в эту культурную программу впишусь? – искренне заинтересовалась я. – Раньше Эннари бредила театром теней, – вдруг припомнил Холт, одарив меня сумасбродным взглядом. – Помнишь, темная Истван? Ты говорила, что обязательно сходишь на представление, когда вернешься домой. Была? – Времени не хватило. – Значит, сегодня сходим в театр теней. – У меня некоторые проблемы с вечерним гардеробом, – напомнила я. – И в ателье вечерних нарядов, – добавил он. – Мы всегда выбирали тебе платья вместе, помнишь? Вообще-то Холт разбирался в модных фасонах лучше меня и составлял компанию больше в качестве подружки, нежели друга мужского пола, однако Калеб об этом не догадывался. Он старался сохранять спокойствие, но, похоже, почти скрипел зубами от раздражения из-за того, как много общих воспоминаний у нас с темным чародеем. Да и общего в принципе тоже много, ведь мы дружили не один год. – Заодно и к мастеру косметической магии, – улыбнулась я. – Персик, зачем тебе маска? – удивился Холт. – Ты прекрасна в естественном виде. Снова вспомнился перекошенный рот кузины, я содрогнулась и мысленно пожелала проклясть безрукого колдуна, исхитрившегося превратить хорошенькую кузину в страшненькое чудище. – Кто сказал, что она для меня? Маска для Люсиль. – Решила принести извинения? – одобрительно уточнил Калеб. – За что мне извиняться? – искренне озадачилась я. – Просто хочу позлить тетку Мириам. Наверняка тетка впадет в ярость, если во время свидания с мэром замшелого городка, по ее мнению, совершенно недойным светлой Истван, Люси будет походить на демонически прелестного ангела. – А как же интрига с приворотом? – напомнил он о самом большом провале в моей ведьмовской карьере. Никогда не пойму, как в один момент горячий ревнующий парень умудряется обращаться в раздражающего моралиста, которого хочется проклясть икотой. – Приворот?! Узнаю свою девочку! – оживился Холт и сделал вид, будто не заметил, как на нарочитых словах «моя девочка» у противника окаменело лицо, а в глазах вспыхнул нехороший, совершенно не подходящий светлому чародею огонек. – Расскажешь, темная Истван? – Увольте меня от своих дружеских бесед! – отрезал Калеб. – Да мы вообще тебя можем уволить, господин дуэнья, и замечательно погулять по столице. У тебя сегодня совсем нет дел? – одними губами улыбнулся мой блондинистый приятель. – Есть, – охотно согласился светоч «доброй магии и морали», – сопровождать дорогого гостя из Деймрана, куда бы он ни собрался. Глава 9. Худшие друзья, лучшие враги В столице и ее окрестностях распогодилось. Ветер очистил бледное небо, раздел закутанное в облака солнце, а теперь хулиганил на улицах: играл с одеждами прохожих, раскачивал вывески торговых лавок и не позволял сартарским стягам уныло свисать бесполезными полотнищами. Реяли как миленькие во славу королевской семьи. До портального перехода из Иствана в окрестности столицы на самой шикарной карете Парнаса мы успели выяснить, что Калеб знал достойного мастера масок. В голове немедленно возник закономерный вопрос: откуда он знаком с этим чародеем? Косметическая магия была исключительно темной и, как правило, привлекала только женщин. Но я молчала и мрачно таращилась в окно экипажа. За меня спросил Холт, не упустивший возможность достать идейного врага. – Нравится прихорашиваться, старик? Издевательский смешок явно был лишним. Он и сам не чурался чар красоты, иначе вместо серебристой густой шевелюры на голове торчал бы белесый жиденький ежик. – Я сотрудничал с мастером по службе, – спокойно ответил Калеб. Какая нескладная ложь! – Нескладная ложь, – буквально озвучил мои мысли Холт, наплевав на мужскую солидарность. Внутри пекло от обжигающей, как сартарский красный перец, ревности, и собственница, живущая во мне, строила кровожадные планы. Если вчера хотелось обоих чародеев превратить в умертвия, то сегодня я решила ограничиться одним. Двоих же не прокормишь! Белобрысого приятеля пощажу и отправлю ближайшим переходом на историческую родину, а жениха превращу в зомби. Если умертвие хорошо кормить, то оно никогда не сбежит к безликим фигуристым женщинам из прошлого, забывающим в чужих поместьях белые платья. Будет держаться у ноги! Это только живым мужчинам приходит в голову мысль ради спорных удовольствий уйти из дома, где им мягко стелют и вкусно кормят, а воскрешенные ни скукой, ни недальновидностью не страдают. Страдать нечем, и глупым мыслям рождаться негде. – Что-то случилось? – изогнул брови Калеб. – В смысле? – вынырнула я из упоительной фантазии. – Ты на меня смотришь, как будто хочешь превратить в умертвие. – Это мой нормальный взгляд… Кстати, может, знаешь, где в Сартаре найти хорошего некроманта? Рядышком тихо в кулак прыснул темный колдун, не подозревая, что одной ногой уже практически вернулся в Деймран. – Зачем тебе? – почуяв опасность, насторожился жених. – Так… – Я дернула плечом и мрачно добавила: – На будущее. В пафосно обставленном магическом салоне нас встретила неземной красоты помощница мага, наглядно демонстрирующая умение мастера создавать качественные маски. Если под невесомой паутинкой и пряталась дурнушка, то догадаться, насколько она невзрачна, было невозможно. Хитрость заключалась в том, что колдовство не изменяло внешность до неузнаваемости, а лишь преображало отдельные черты лица, доводя их до совершенства. Превратить клиента в другого человека, конечно, мастер был способен – магия границ не знает, но за подобные противозаконные фокусы чародеев лишали этой самой магии. Девушка с божественной внешностью обрадовалась Калебу как старому другу: – Господин Грэм, давно вы у нас не были! Бесконечно рада вас видеть.