Калеб между тем толкнул соседнюю дверь. Тут-то до меня дошло, что он вовсе не конвоировал ведьму, а просто направлялся в собственную комнату, и нам оказалось по пути. – Ты живешь в замке? – Четыре года, – согласился он. – Надеюсь, что между нашими комнатами нет смежной двери. – Не беспокойся, нет. – Да я не беспокоилась, но все равно новость дивная. Отказывать себе в удовольствии захлопнуть дверь щелчком пальцев я не стала. От удара из замочной скважины выскочил ключ и со звоном слетел на каменный пол, появилась сквозная дырочка. Про ключ-то я и забыла, но высовываться в коридор после эффектного ухода не хотелось. Оставалось сделать вид, будто все так и задумывалось, и дождаться, когда все свидетели конфуза разойдутся по замку, а потом ключ забрать. Но не успел растаять черный магический дымок, окутавший мою руку, как горничная осторожно заскреблась в дверь. Пришлось открыть. К счастью, Калеб все-таки спрятался в покоях и конфузец пропустил. – Госпожа чародейка, вы уронили, – произнесла горничная, указывая пальцем на валяющийся ключ. Я чуть не закатила глаза. Вообще, слушок, что из рук ведьмы ничего не стоит брать, вполне справедливый, но отдать-то можно! Видимо, я так красноречиво посмотрела на ключ, что горничная быстренько подняла его и протянула мне. – Мы ждали, когда вы приедете, чтобы разобрать сундуки, – еще объявила она. Вспомнив, сколько разного лежало в багаже, я отказалась от помощи: – Сама справлюсь. Лучше поесть принеси. – Обед уже прошел, – объявила она. – Еда исчезла подчистую? – уточнила я. – Нет, но… чаю с пирожными? Благодарю, но я девять лет прожила при академии, и сейчас по расписанию у меня полноценный обед! – Кофе с мясом и жареным картофелем, – подсказала я приличное меню. – Конечно! Все, что пожелаете! – Девушка не пыталась скрыть радость, что можно сбежать подальше от колдовского логова. Готова поспорить, слуги будут вытаскивать длинную палочку, выбирая жертву, которая понесет в гостевую башню поднос с едой. – А кофе черный? – уточнила она. – С бренди? – С молоком и сладкой патокой, – призналась я в недостойной слабости. Знаю-знаю, суровые черные ведьмы настолько суровы и черны, что пьют кофе цвета дегтя и такой же крепости, но ведь у каждого бывают маленькие секретики. За ломтики яблочного зефира я продам душу. В смысле, не свою, а соседа или – вон – «любимого» родственника. У меня сначала было общежитие отборных темных чародеев разной степени странности, а теперь замок кузин одинаковой степени подлости. Торгуй сколько влезет! – А мясо с кровью? – продолжила она допытываться. – Можно и с кровью, – согласилась я, – но лучше с солью и перцем. Хорошенько прожаренное. – Насколько хорошо? – Достаточно хорошо! Я ведь не похожа на умертвие? – Пока нет, – уверила горничная, но тут же испуганно исправилась: – В смысле, совсем нет. Вообще, ни капельки… Я пойду на кухню и передам распоряжения повару насчет мяса. – Иди, – с ласковой улыбкой согласилась я. – Хотя подожди! – Вы передумали есть? В ее голосе прозвучало столько незамутненной надежды, словно уговорить повара накормить человека после обеда было настоящим подвигом. Из вредности сразу захотелось придумать какой-нибудь гастрономический каприз и заставить выполнять. Но, как назло, в еде я была совершенно непритязательная, ничего не смыслила в изысках и втайне ото всех обожала плебейскую похлебку из квашеной капусты. – Поменьше радости в голосе, – фыркнула. – Еду никто не отменял. – Простите, – покаялась она. – Может, ты слышала, когда дед вернется? – Пресветлый чародей должен быть к ужину. – А остальные? – Так ведь все в замке, – удивленно заморгала служанка рыжими ресницами. – Они никуда не уезжали. Отправив горничную в кухню, я прикрыла дверь и наконец проверила выделенные мне покои. К моему приезду комнаты убрали. Украшенный золотыми кисточками балдахин над кроватью хорошенько перетрясли. В углах не обнаружилось паутины, а в камине – золы. В банной комнате стояла медная ванна и стыдливо спрятанный за деревянной ширмой ватерклозет. Да и виды из окон оказались живописными: на семейное кладбище из спальни и учебную башню – из гостиной. И это лучше, чем на стену соседнего здания, как было в Деймране, или на птичий двор, как в моей прежней комнате. Один из дорожных сундуков все-таки пытались вскрыть и закономерно нарвались на проклятие. Надеюсь, чернильный узор любимые родственники сумели оценить. Я очень старалась подойти к метке с фантазией: заклятие окрашивало кожу под божью коровку и почти не вытравливалось магией, исключительно едким щелоком и временем. В общем, кто-то по замку ходил пятнистый. Мелочь, но как же приятно! Одежды у меня было немного. В сундуках в основном лежали книги и разные магические штуки. Я вытащила ящичек с ароматными мыльными пастами, прихватила чистое платье и с наслаждением приняла ванну с розовыми пузырьками, сладко пахнущими пионовым благовонием. Чистая до скрипа, на ходу подсушивая волосы полотенцем, вернулась в спальню. – С легким паром, – прозвучал в тишине совершенно незнакомый мужской голос. В кулаке мгновенно сгустился дымок парализующих чар. Я резко оглянулась. На кровати возлежал смутно знакомый мужик и листал один из черных гримуаров, нахально вытащенный из дорожного сундука. К счастью, мужик был одет. Притом одет настолько, что даже обут и на кровать вскарабкался в сапогах. – Привет, кузина, – перевел изучающий взгляд с раскрытой страницы на меня. И еще он был Вайроном. Руку пришлось спрятать за спину и аккуратно потушить зажатое в кулаке проклятие. Магия закономерно тушиться не хотела, кусала пальцы, щипала кожу и желала парализовать придурка, посмевшего плюхнуться на кровать. В обуви! Да даже в общежитии сокурсники предпочитали разуваться в коридоре и после входили в мою комнату. Мы разглядывали друг друга с открытым любопытством и в обоюдном молчании, все-таки девять лет прошло с последней встречи. Он отрастил до плеч волосы, начал бриться и расстегивать три верхние пуговицы на рубашке. – Давно не виделись. – Кузен захлопнул гримуар и отбросил его на покрывало. – Как добралась? – Твоими молитвами, – кивнула я. – Я не молюсь, – произнес он с усмешкой. – Значит, не твоими. Зачем пришел? – Хотел поздороваться, – неопределенно кивнул он. – И принес поднос с едой. Хотя бы что-то полезное сделал! Любопытно: родственники решили каждый по очереди меня приветствовать или просто отправили на разведку самого бесполезного в ковене чародея, кем было не жалко пожертвовать? – Куда поставил еду? – уточнила я, аккуратно развешивая полотенце на деревянную вешалку для мужских пиджаков. – На стол перед камином, – по инерции ответил Вайрон. – Благодарю. – Завязывая на ходу черные волосы в пристойный пучок, я направилась в гостиную, готовая, так сказать, оценить кулинарные умения местного повара. – Ты куда? – опешил кузен, с дурацким видом приподнимаясь на подушке. – Обедать, – оглянулась я. – Что? – В смысле, что? Что ты принес, – кивнула в сторону открытых двустворчатых дверей в гостиную. – Кстати, за какие грехи тебя заставили прислуживать? – Меня?! – искренне возмутился Вайрон самой мыслью, будто кто-то мог обязать его носиться по коридорам с подносом и по утрам подливать маменьке Мириам теплое молоко в черный чай. – То есть ты по велению души вместо горничной принес поднос? Никогда такого не видела! – не слишком умело восхитилась я. – Наверное, слуги тебя обожают, да? Пока он действительно не надумал ответить на вопрос, не требующий ответа, я скрылась в гостиной. Спрятанная под серебряным колпаком еда стояла на кофейном столике. Кресло перед ним оказалось жестким и очень неудобным, в лучших традициях истванского гостеприимства. Прежде чем обалдевший кузен появился в дверях, по давней привычке я успела проверить угощение на заклятия и искренне поверить, что ни в остывший кофе, ни в тарелку никто не плюнул. Ни то ни другое времени много не заняло, а повар приготовил все, как я просила, и чуточку больше – положил поверх большой отбивной веточку лавра. Разумеется, не ради красивой подачи. В народе ходило поверье, будто лавр отпугивает злых духов. Вайрон вывалился из спальни, мотнул головой, поправляя растрепанные лохмы, и ошалело остолбенел, не веря своим глазам: – Ты правда села есть? – Хочешь присоединиться? – напряглась я, не желая ни с кем делиться добытым куском мяса. – Кажется, ты что-то недопонимаешь, Энни… Неожиданно он полностью преобразился: спрятал руки в карманы брюк, поднял подбородок, изобразил нахальную усмешку и начал приближаться к столу. В общем, постарался начисто стереть первое неудачное впечатление. Я резала мясо и с любопытством следила за его выступлением, в смысле, наступлением. Наконец, Вайрон уперся ладонями в край кофейного столика, оказавшегося на редкость устойчивым, и склонил голову. Взгляд неизбежно остановился на впалой мужской груди и птичьих ключицах, вылезающих из прорехи между расстегнутыми пуговицами.