Софья все последние сутки постоянно жаловалась на скуку, нудила и капризничала. А теперь еще начала и упрекать своего любовника, что все это дурацкое приключение случилось из-за него. Мол, не поехали бы на злосчастной яхте и не попали бы в такую переделку. Но, хуже всего для Альтмана оказалось то, что с самого утра, едва увидев за стеклами каюты тропический остров, Софья стала истерить и рыдать, что ее никуда не выпускают. Таких эмоций Абрам Альтман и вовсе на дух не переносил. И он уже не знал, куда спрятаться от назойливой любовницы. Находясь в каюте, это сделать не представлялось возможным. Потому Альтман вышел в коридор. Требуя позвать начальство, он устроил охранникам-матросам небольшой скандал. Он уже был готов наброситься на моряков с кулаками, лишь бы его куда-нибудь отселили от сожительницы, пусть даже в камеру. Но тут, к его удивлению, на крик явился тот самый морской офицер по фамилии Соловьев, который теперь, после ареста Бориса Дворжецкого, всем заправлял на «Богине». И Альтман начал требовать уже у этого Соловьева, чтобы или его самого куда-нибудь отселили, или чтобы убрали от него куда-то назойливую надоедливую девку. А Соловьев, выслушав крики Альтмана, сказал ему спокойно: — Ну, что же вы так раскричались, гражданин буржуй? Девка довела? Так нечего такую молодую любовницу себе под старость лет заводить! Лучше пройдемте в салон-бар и поговорим там спокойно. Этот Соловьев уже настолько обжился на яхте, что, когда они поднялись по трапу, он самостоятельно извлек из-под барной стойки бутылку французского коньяка и разлил напиток по пластиковым стаканчикам, а потом сказал: — Вот вы, насколько я помню, скромным финансистом представились. А, на самом деле, вы очень даже крупный банкир. Материалы я из вашего ноутбука извлек. И мне в этом, как это вам ни покажется странным, уже помогли специалисты из вашего же времени. Впрочем, сейчас эти ваши суммы с множеством нулей на счетах без надобности. Потому что здесь они ничего не значат. Считайте, что ваш банк лопнул. И здесь вы — никто. — Я и сам это понимаю, вот и не знаю, что же теперь делать, — пробормотал Альтман, отхлебнув коньяк. Соловьев хитро посмотрел на него, тоже отхлебнул и сказал: — А я вот думаю о том, что для создания финансовой системы нашего нового государства нам потребуется организовать и упорядочить товарно-денежные отношения. У Альтмана сразу загорелись глаза, он проговорил: — Тогда вы нашли самого подходящего специалиста! Я возьмусь за эту работу. Какие активы предполагаете пустить в оборот? — Ну, предположим, в моем распоряжении есть драгоценные металлы… Альтман перебил: — Думаете, что я не знаю? Да вся яхта знает, что вы с пиратского корабля сокровища перегрузили к себе на эсминец. — И откуда же такие сведения? — поинтересовался особист. Альтман отпил еще и разоткровенничался: — Сразу же по яхте слухи поползли, как только кто-то рассмотрел на паруснике название. Не думайте, что мало людей помнит, что за галеон «Золотая лань» и кто такой его капитан Френсис Дрейк. Я, например, даже точно знаю, сколько сокровищ находилось на борту. Там было ценностей на полмиллиона фунтов в ценах 1579-го года. Золота в слитках и в изделиях около центнера. Серебра в слитках, монетах и изделиях почти пятнадцать тонн. А также много крупных алмазов, рубинов и изумрудов. Всего ценностей на паруснике Дрейка находилось почти вдвое больше, чем среднегодовые доходы всей Англии в эти годы! Особист тоже отпил коньяк и спросил: — И как по-вашему можно это использовать? И тут Соловьеву показалось, что в глазах банкира закрутились арифмометры, настолько эмоционально он заговорил: — Да у вас в руках казна одной из мощнейших европейских держав этого века! Располагая такими активами можно тут в Юго-Восточной Азии перевернуть абсолютно все! Только для этого нужен ум и знания финансиста, чтобы распоряжаться ресурсами грамотно. И тогда можно купить всех! Не только мастеров, солдат или рабов, но и местных правителей прямо со всеми их государствами! А еще можно чеканить собственную монету, приобретать продовольствие, сырье, материалы, построить с нуля промышленность, создать армию и флот в короткие сроки, да переделать весь этот мир под себя, в конце концов! Ведь обладание такими деньжищами расширяет возможности просто невероятно! Даже вот этот остров можно у местных легко выкупить без всякого кровопролития. Да будет вам известно, что тот самый знаменитейший остров Манхэттен, где потом основали сначала Новый Амстердам, а потом Нью-Йорк, голландцы в 1626-м году купили у индейцев всего за несколько десятков гульденов, несколько ружей и томагавков, дав в придачу местным мешок разноцветного бисера, зеркальце и «огненную воду»! — А если я назначу вас главным государственным финансистом, например, председателем госбанка, то справитесь? — задал Соловьев тот вопрос, который и приберегал для этого разговора. Глава 20 Когда матросы выполнили боевую задачу, развесив красные флаги в тех точках, где приказал капитан третьего ранга Соловьев, мичман Яровой разрешил им расположиться на отдых в тени пальм и искупаться. Но, только не всем сразу, а по очереди. Купались трое, а остальные, включая самого мичмана, охраняли их в это время, расположившись на привал на песчаном участке берега. Матросы нарубили штык-ножами банановые грозди и кокосовые орехи, сорвали десяток манго, и все с удовольствием лакомились спелыми плодами, запивая их кокосовым молоком. И каждый из этих советских парней только сейчас начинал понимать, в какое же райское место они попали. Они так и говорили друг другу: — Здесь же просто курорт! Только очень уж жарко и дикари какие-то голые бегают. А мичман говорил подчиненным: — Ничего, ребята, привыкнем. Человек ко всему привыкнуть может. Особенно наш человек из СССР. Да и некуда нам деваться. Будем продолжать службу здесь. Тут теперь будет наша база, на этом самом острове, который назван Советским. Он, кстати, совсем немаленький. Длиной 48 км, и шириной до двенадцати. Пока они отдыхали, в бухту вернулся и «Вызывающий», притащивший за собой на буксире трофеи. За эсминцем на буксирном конце волочился галеон с убранными парусами немного побольше, чем «Золотая лань». А уже с этого парусного корабля был перекинут буксир на галеон поменьше с обломанными мачтами. И оба трофейных парусника, судя по их флагам, принадлежали Испании. Видимо, эти флаги еще просто не успели заменить на новые советские. И тут же в бухте началась суета. Оба белых катера необычной формы спустили на воду из бортовых люков «Богини». Используя их в качестве буксиров, на них завели концы, за которые поврежденный парусник оттащили к берегу во внутреннюю гавань. И в том месте, которое указал мичман Яровой, как подходящее, наглухо посадили лишенный мачт галеон на мель метров за десять от уреза воды, сделав, таким образом, из него дебаркадер, который оставалось лишь прочно закрепить канатами на берегу и оборудовать удобные сходни. Получили сразу и причал, и вместительный береговой барак для пленных, которые, выполняя условия сдачи, сами перегрузились на него с помощью шлюпок еще на внешнем рейде. Теперь же их, до осуществления фильтрационных мероприятий, приказали охранять мичману и его группе, чтобы испанцы не смели сходить на берег до особого распоряжения. * * * Разумеется, Соловьев поднялся в воздух на вертолете, заплатив летчику золотыми монетами из пиратских сокровищ, да еще добавив 50 грамм золота для авиатехника за скорейшую подготовку вертолета к взлету, не только ради того, чтобы снабдить флагами мичмана Ярового. Основной задачей была воздушная разведка территории. До этого Соловьеву уже приходилось летать на вертолете «Ми-1», но этот, фирмы «Робинсон», оказавшийся размерами даже поменьше и с посадочными лыжами вместо шасси, был гораздо комфортнее. В изделии из двадцать первого века все казалось продуманным и прилизанным, начиная от очень удобных кресел, в которых почти не ощущалась вибрация, до прекрасной звукоизоляции пилотской кабины, внутри которой имелся даже кондиционер. А пилот, кроме обычного набора приборов, мог использовать бортовой компьютер, радар и систему ночного видения. И особист прекрасно понимал, что наличие такого летательного аппарата может сильно облегчить многие задачи. Ведь господство в воздухе — это вопрос стратегический. Соловьев хорошо понимал и значение разведки. Потому сразу же, как только они пришли в бухту, он отправил группу Ярового обследовать берега гаваней. Вот только более обширные разведывательные мероприятия быстро было не произвести. Ведь для этого нужно отправлять в разных направлениях пешие экспедиции, задействовав множество людей. Да и времени их продвижение по пересеченной местности заняло бы много. Остров немаленький, покрытый джунглями, без дорог, но с горками и речками. Да и стычки с местными жителями весьма вероятны. А вот на вертолете облететь весь остров можно довольно быстро. Тем более, когда много чего про этот клочок суши в океане заранее знаешь. А Соловьев перед полетом, пока вертолет готовили, потребовал у Давыдова все сведения по Гуаму, которые находились в электронной памяти компьютеров. И теперь он сличал сверху просмотренные фотографии этого острова, сделанные в двадцать первом веке, с положением на 1579-й год, отмечая на карте выявленные объекты. Особист попросил пилота лететь невысоко, придерживаясь эшелона в двести метров. Облетев бухту, с воздуха Соловьев сразу заметил не только два недостроенных форта, на которые набрел мичман со своими парнями, а еще и три заброшенные деревни в джунглях подальше от берега. Каменные столбы, которые, как следовало из справки, распечатанной Давыдовым на устройстве, называемом «принтер», здесь именовались «латте», выделялись среди зелени джунглей. Также крупные несущие деревянные балки хижин, сделанные из стволов пальм, все еще были достаточно хорошо видны с воздуха. Но, ни стен, ни крыш из пальмовых листьев у этих жилищ уже не осталось. К тому же, на месте деревень виднелись и следы пожаров. Все это могло указывать на следы войны, которая за бухту велась, видимо, испанцами, хотя в исторической справке никаких подробностей про это не сообщалось. Говорилось только о том, что сначала в 1521 году Гуам для европейцев открыл Магеллан, потом в 1565-м его своей колонией объявили испанцы, оставив на острове миссионеров, которых местные всех перебили. А потом на протяжении десятков лет остров использовался испанскими моряками, как промежуточная остановка на маршруте с Филиппин в Мексику, для отдыха команд и пополнения запасов продовольствия и пресной воды. Но, настоящее покорение местного народа испанскими колонизаторами, сопровождавшееся настоящим геноцидом туземцев, началось лишь век спустя. А первым туземным вождем, принявшим католицизм, был некий Кепуха. И произошло это событие только в 1668 году. Похоже, стычки между испанцами и местными на острове не прекращались, периодически вспыхивая с того момента, как аборигены вырезали первых испанских поселенцев в 1565-м году, то есть 14 лет назад. И Соловьеву слабо верилось, что темпераментные испанцы совсем сдались и отступили на десятилетия. Просто вооруженная борьба, похоже, ограничивалась пока лишь территорией вокруг главной островной бухты. Место для размещения базы флота, конечно, было удобнейшее. Не зря же из фотографий двадцать первого века следовало, что базировались тут немалые силы американского ВМФ. Даже огромные авианосцы и подводные лодки с ракетным оружием. Причем, как явствовало из описания к тем фотографиям, подобные американские корабли имели на борту ядерные реакторы. Впрочем, Соловьев не удивлялся. Он и в своем 1957-м году обладал секретной информацией, что в США уже построили и успешно эксплуатируют первую подобную атомную субмарину. После того, как Соловьев скинул мичману флаги на мыс, вертолет взял курс на юг. Примерно в миле от основания полуострова Ороте, прикрывающего гавани и помеченного особистом на карте, как полуостров Коммуны с мысом Коммунизма, обнаружилась рыбацкая деревня. А рядом с ней на воде и на берегу находилось множество лодок. В основном, совсем маленьких, но, попадались среди них и довольно крупные каноэ с балансирами и даже небольшие катамараны с косыми парусами. И все местные загорелые и почти голые люди, задирая головы в сторону шума винтов, с большим любопытством смотрели на вертолет, пролетающий над ними. Как уже знал Соловьев из справки, выданной Давыдовым, сами себя местные жители называли чаморро, что, вроде бы, означало «народ вождей». Но, среди них, конечно, настоящими вождями, как везде и во все времена, были лишь отдельные особенно одаренные личности с которыми и предстояло налаживать контакты в первую очередь. Глядя с высоты на беззаботных обитателей Микронезии, особист думал о том, что все островитяне теперь сделались гражданами новообразованной Марианской ССР, хотя сами еще даже не подозревают о своем счастье. Эти счастливые люди пока не ведают, что им довелось оказаться в месте зарождения нового Советского Союза Юга. * * * Подписав капитуляцию, испанцы согласились переправиться на галеон, лишенный мачт, который назывался «Барваленто», освободив, тем самым, флагманский «Сан Себастьян» от своего присутствия. И вскоре еще один отличный парусник, даже побольше «Золотой лани», находился в полном распоряжении советских моряков вместе со всем оружием и припасами, находящимися на борту. К удивлению матросов с эсминца, на испанском военном корабле обнаружилось, помимо всего прочего, довольно много животных: шесть баранов, восемь коз и дюжина поросят. Оказывается, таким образом испанцы везли с собой продовольственный запас. Холодильников у них не имелось, а жара стояла нешуточная. Вот мясо и приходилось держать в живом виде до самого обеда. Воняло от зверья, конечно, ужасно, но, замполит, который тоже прибыл на борт «Сан Себастьяна» осматривать трофеи, сразу же распорядился всех животных сохранить. Тем более, что каждой твари, как говорится, имелось по паре, и они могли начать размножаться, если их поместить на острове в надлежащие условия. И это уже было неплохим заделом для создания колхоза и обеспечения поселенцев продовольствием. Решение продовольственной проблемы являлось актуальной задачей, поскольку запасы продовольствия, имеющиеся на кораблях, расходовались с каждым прожитым днем. А животноводство тоже им придется начинать с нуля, потому что на острове не водилось никаких крупных животных, а только всякие грызуны и птицы. * * * Оставшись в каюте одна, после того, как Абраша Альтман сбежал от нее, Софья задумала побег. Сквозь остекление каюты она видела, что «Богиня» находится посередине красивой бухты. И, если бы удалось выбраться из каюты, то для самой Сони, как называли ее родители, оставшиеся теперь где-то в неведомой дали за горизонтами времен, доплыть до берега не представляло особой сложности. В детстве она занималась синхронным плаванием, а в последнее время полюбила нырять с аквалангом. Обладая несколько взбалмошным, но достаточно авантюрным характером, она решила сбежать от всей этой мерзкой компашки, состоящей из людей, подобных Альтману. А новые хозяева «Богини», военные моряки, выскочившие прямиком из совка, ей не нравились еще больше с их идиотскими правилами. И она решила для себя, что гораздо охотнее поселится в джунглях этого острова и будет до конца дней бороться там с природой и с туземцами за место под солнцем, чем покорится новому порядку, ограничивающему личную свободу. Она узнала, где находится корабль, потому что не отдала Геннадию Давыдову свой смартфон, припрятав его у себя на теле в тот момент, когда этот безопасник, мгновенно переметнувшийся от Дворжецкого на сторону новых властей совкового образца, пришел к ним в каюту с обыском. Соня сказала Давыдову, что у нее месячные, и заперлась в туалете. И теперь единственный работающий сайт самой «Богини» сообщал ей, что они находятся на острове Гуам, который, оказывается, приказом военно-морских начальников переименован в остров Советский. Пока Соня собирала в каюте все, что могло пригодиться, в свою спортивную сумку, план постепенно складывался у нее в голове. Окна каюты, сделанные из толстого пуленепробиваемого стекла, не открывались. Но, иллюминатор в санузле вполне можно было открыть. Конечно, он не отличался большим размером, но, поскольку Соня тоже не отличалась широкими габаритами, а всегда считала себя девушкой худощавой и стройной, то вылезти сквозь это окошко наружу у нее должно было получиться. Вдоль кают проходила узкая техническая галерейка, ограниченная тросиками-леерами, через которые легко можно вылезти на самый край и спрыгнуть за борт. Вот только предстояло сделать все осторожно, чтобы не заметили, да и сумка с припасами чтобы не потонула. Впрочем, у девушки еще имелось в запасе полдня до темноты. И она вспомнила о том парне, инструкторе по дайвингу, которому намекнула еще на Тиниане, что хочет сбежать. Она вспомнила и то, как этот парень по имени Юргенс смотрел на нее влюбленными глазами. Может быть, он поможет? Глава 21 Облетев остров, Соловьев насчитал на нем почти два десятка довольно крупных поселений туземцев, а также увидел с воздуха у местных рисовые поля и значительное количество больших лодок и катамаранов с косыми парусами. Он сделал пометки на карте и вывод о том, что на острове хорошо развито рыболовство и имеются зачатки сельского хозяйства, а потом вернулся на «Богиню». Его присутствия требовали неотложные дела. Три сотни испанцев, находящихся на дебаркадере, в который превратился галеон «Барваленто», ожидали проведения фильтрационных мероприятий. Самая главная проблема предстоящего действа заключалась в том, что сам особист не знал испанского языка. Этим языком владел замполит, но, одного Саркисяна, конечно, было бы мало. И Соловьеву срочно пришлось выяснять у Геннадия Давыдова, кто из экипажа «Богини» способен помочь в качестве переводчика. К счастью, Гена, который обладал исчерпывающими сведениями о каждом из команды, сразу смог подобрать людей, владеющих испанским. И вскоре дело с фильтрационными мероприятиями начало продвигаться. На борту вспомогательного крейсера обнаружились очень полезные инструменты: целых две цепные электропилы, которыми пользовались, когда нужно было ради прихоти богачей быстренько соорудить какие-нибудь шалаши или навесы на берегу в тех экзотических местах, куда заходила яхта, но где не имелось никакой инфраструктуры для отдыха. Но, как говорится, любые прихоти за ваши деньги! И матросы с «Богини» в любой момент были готовы создать с нуля настоящую береговую зону отдыха, если господам вдруг приспичило несколько дней отдыхать именно в каком-нибудь «райском уголке», нетронутом цивилизацией, где, например, им просто понравился красивый вид на какую-то не замусоренную дикую бухточку. Для обеспечения электричеством на такой случай припасли переносной дизельный генератор на пять киловатт. А, помимо электропил с цепными приводами, имелись и все остальные необходимые электроинструменты: дрели, шуруповерты, болгарки, дисковые пилы и даже компактный сварочный аппарат. Кроме всего прочего, были запасены в достаточном количестве лопаты, топоры, ломы и кувалды. Наличие всего этого полезного строительного оборудования и инструментария сильно облегчило организацию работ на берегу. К тому же, Давыдов порекомендовал несколько человек, которые могли быстро обучить матросов с «Вызывающего» пользоваться электрическими инструментами из двадцать первого века, что называется, без отрыва от производства. Компактный генератор, который не работал во время явления переноса, упорно не желая заводиться, теперь завелся с первого раза. И дело пошло. С эсминца прислали еще два десятка матросов, обладающих необходимыми навыками работы с инструментами своего времени. И эти крепкие молодые парни под руководством членов экипажа «Богини» быстро освоили новинки, расчистили площадку на берегу перед дебаркадером и начали сооружать сходни, используя в качестве строительного материала стволы пальм и бамбук, которые в нетронутых джунглях произрастали в избыточных количествах прямо у берега. Деревья валили электропилами. Наладили даже циркулярную дисковую пилу с распилочным столом. И уже часа через три деревянную конструкцию сходней подвели к «Барваленто» по пальмовым сваям, вбитым в песчаное дно. * * * Сдав все оружие, кроме шпаг офицеров, и перегрузив весь порох на железный корабль, пленивший их, испанцы все вместе сгрудились на «Барваленто». Триста человек в жаре и тесноте просидели долгие часы, прежде, чем их по одному начали отпускать на берег. Перед этим они, разинув от удивления рты, внимательно наблюдали, как на берегу матросы в синей форме работают какими-то невиданными грохочущими и жужжащими инструментами. И, благодаря применению всех этих штуковин, работа у них продвигается невероятно быстро. Падре Алонсо, который остался единственным священником, после того, как упавшей мачтой пришибло насмерть капеллана «Барваленто» падре Франсиско, постоянно молился и крестился, но почти никто уже не обращал на святого отца внимания, потому что вокруг оказалось столько всего интересного, что испанцы смотрели во все глаза по сторонам.