Не хочу Руки ложатся на мою шлейку, тянут меня за плечи, решетчатый пол царапает крепко прижатые к нему локти, плечи начинают болеть, меня волокут по решетке. Кэрол вытаскивает меня из отсека. – Сера, – снова говорит она. – Эй, эй. Блин. Что случилось? Мои задние лапы сводит судорога. Я вздрагиваю, когда рука Кэрол пытается меня погладить. – Сера, – повторяет она снова и снова. – Сера, что случилось? О боже. Судорога в последний раз пробегает по телу, и передача информационных данных завершается. Мое тело обмякает, я тяжело дышу. – Сера, – говорит Кэрол и пытается воспользоваться рацией. – Черт, Сера. Конвульсии прекратились, но тело все еще бьет дрожь. Дрожь от того, что передала мне крыса, когда укусила меня. Я теперь знаю то, чего не должна знать. Я знаю то, чего не хочу знать. – Кто-нибудь слышит меня? Андерс? Кто-нибудь? Блин, блин, блин. Кэрол стоит надо мной. Я лежу на боку, стараясь успокоиться и дышать медленнее. Я осознаю, что пережила паническую атаку вдобавок к незначительной неврологической травме. Но понимание всего этого не помогает мне сразу же восстановиться. Мне не хочется открывать глаза, пасть разинута. Я знаю, что начну приходить в себя только после того, как приму позу поудобнее. Еще несколько минут назад я даже не замечала дискомфорта. Как только ко мне возвращается способность нормально мыслить, я пытаюсь взять свои мысли под контроль. Кэрол садится на корточки и кладет руку мне на шею. Ее прикосновение заставляет меня резко приподняться и лечь на локти. – Эй, тише. Я не беспомощна. Я – собака с УИ, которая работает в ПС-службе, и у меня есть работа. "Я могу работать", – передаю я ей. Кэрол смотрит на свое устройство СОД, затем – на меня. Она медленно встает. – У тебя кровь на носу, – говорит она. "Крыса укусила меня. – Я уже открываю файлы со схемами термоядерной станции, чтобы выяснить, куда подевалась мишень. – Она в вентиляционной системе". – Я встаю и делаю несколько медленных шагов в ту сторону, куда скорее всего побежала мишень. Убедившись, что могу нормально стоять на ногах, я иду дальше. Лапы не подгибаются. "Мы сейчас около вентиляционной установки. Цель могла пойти только в одном направлении. Если только в вентиляционных шахтах нет других повреждений вроде того, через которое она проникла внутрь. В таком случае крыса может выбраться где угодно". Обычно я так много не говорю, но это помогает замедлить поток мыслей. Я сосредотачиваюсь на выполнении работы, для которой в буквальном смысле создана. Это все равно что прищуриться и посмотреть внимательно на предмет, который находится в отдалении от тебя. Весь остальной мир вокруг становится расплывчатым. Именно на это я и рассчитываю. Еще одно "Все равно что". Кэрол за моей спиной спрашивает: – Что сейчас случилось? – Она следует за мной, пока я трусцой бегу по коридору в том направлении, откуда мы только что пришли. Я не отвечаю. Во всем теле какие-то странные ощущения. Я надеюсь, что это не от передачи информации. Неужели вирус? Все мое тело дрожит, в голове слышится безумный шум вроде того, что издают дроны и лифты на станции. Если бы только мне удалось сейчас получить доступ к "Моданету", я смогла бы подробнее изучить информацию о физиологических последствиях панической атаки. Утомление и дезориентация… вполне возможная реакция, но нормальны ли все эти сумбурные тревожные мысли? И то, что я чувствую себя так… словно отстранилась от самой себя? Вирус. Я почти уверена, что крыса укусила меня не только для того, чтобы передать информацию, которую я проигнорировала и не захотела знать. Я должна действовать быстро, пока зараза, которую она мне занесла, не начала действовать. И все же немного времени у меня еще есть. Я ощущаю то, что передала мне крыса, однако эти сведения практически не отвлекают меня. Я сравниваю схему вентиляции с информацией, полученной из досье Департамента национальной безопасности: структуры объектов, все ходы и выходы, и разрабатываю наиболее вероятный сценарий. Затем я останавливаюсь. Размышления так сильно захватывают меня, что я замираю на месте. В голову приходит неожиданная мысль. Самый вероятный сценарий для биологического дрона, согласно досье, управляемого сторонними силами, – это одно. Самый вероятный сценарий для существа, о котором я не думала прежде… здесь мне сложно что-либо предположить. Но этого и добивалась моя мишень – вызвать у меня подобные затруднения. Я не хочу изучать информацию, с которой мне пришлось столкнуться, потому что с наибольшей долей вероятности это помешает выполнению моей работы. И все же чтобы сделать свою работу, я должна использовать эти сведения. Кэрол догоняет меня. Я так сильно задумалась, что убежала от нее далеко вперед. Теперь она вздыхает, глядя на меня, и крепко сжимает зубы. Ох уж эта Кэрол. Которая хочет, чтобы между нами возникла взаимосвязь. Ситуация сложная. У меня есть главная задача – как можно лучше справляться с обязанностями поисково-спасательной собаки с УИ. Впрочем, про личные цели я тоже не забываю. Я смогу выполнить эту работу лишь в том случае, если мне удастся сохранить ту слабую связь с Кэрол, которая начала здесь у нас потихоньку появляться. Кэрол выжидающе смотрит на меня. Она обладает поразительным для человека терпением. Я снова двигаюсь с места, но теперь иду так, чтобы она больше не отставала от меня. Андерс предоставил мне досье Департамента национальной безопасности, потому что у Кэрол нет доступа к этим сведениям. Кое-что я храню от нее в тайне, но ей все равно были бы неинтересны эти сведения. Однако теперь у меня от нее есть еще один секрет, который, напротив, мог бы очень даже заинтересовать ее. Возможно, что в Департаменте уже известна информация, которую крыса передала в мой мозг против моей воли, но от меня это утаили. Впрочем, знает обо всем Андерс или нет, к делу это не относится. Я должна держать в секрете содержание досье. Но этой новой информации в досье не было. Таким образом, я не обязана скрывать ее от Кэрол. Однако в таком случае мне придется разговаривать с Кэрол и проявить те свои черты, которые чаще всего вызывают дискомфорт у людей, когда им приходится общаться с собаками с УИ. В прошлом Кэрол уже бывало не по себе, когда я обменивалась с ней сведениями подобным образом. Я вспоминаю, как оказалась в том узком лазе и смотрела в глаза крысе, и подумала, что, возможно, Кэрол испытывает подобные чувства, когда заглядывает мне в глаза. Дейси поняла бы меня. Жаль, что мне не позволили поддерживать с ней контакт. Мы подходим к вентиляционной решетке, которая соединяется с шахтой, где скрылась крыса. Я прижимаюсь к ней носом, начинаю принюхиваться и на мгновение успокаиваюсь и прогоняю от себя все мысли. Запах крысы совсем слабый, но все-таки он здесь присутствует. Я следую по схеме и дохожу до следующей решетки, где повторяю те же действия. Так в течение несколько минут я продолжаю искать запах, пока он, наконец, не пропадает. Схемы подтверждают, что на данном участке в вентиляционной шахте есть несколько стыков, а значит, у крысы было много возможностей выбраться наружу. В то время как мои возможности сильно ограничены. Я останавливаюсь и снова задумываюсь. И опять эти мысли сбивают меня с толку. Даже если я буду следовать за своей целью от одной вентиляционной решетки к другой по всему туннелю станции, моих затруднений это не разрешит. В ЦНИИ меня учили, что каждое принятое мною решение при выполнении задания будет очень важным, что это вопрос жизни или смерти. Меня учили компетентности, уверенности и умению анализировать информацию даже в самых напряженных обстоятельствах. У меня это всегда хорошо получалось. Я просто не привыкла так… волноваться. Возможная отставка Кэрол, тревожные звуки, наполняющие это место, многочисленные дроны. А теперь еще и этот укус. Я не могу привыкнуть ко всем этим ощущениям. По крайней мере я могла бы притвориться уверенной и компетентной. Но меня это мало утешает. Я принимаю решение "Кэрол, – передаю я ей, – цель – УИ". В течение несколько секунд она не отвечает. Просто смотрит на меня, а я – на нее. – Что? "Цель, – говорю я ей, – не биологический дрон. Это похищенная крыса с УИ, которую "Сильные голоса" сделали своим агентом. Вероятно, крысу выкрали из лаборатории "Дайнагруп" в Джорджии; насколько мне известно, только там подготавливают крыс с УИ, которые могли бы функционировать на подобном уровне. Хотя мне неизвестно о случаях вторжения в данную лабораторию. В моем досье нет подобных сведений. Мишень сама снабдила меня этой информацией, чтобы сбить с толку. Думаю, меня пытались завербовать, поскольку я при этом получила довольно много пропагандистских материалов". – Сера! – Голос Кэрол звучит удивленным и почти сердитым. – Ты ведь не читала эту пропаганду? "Я только просмотрела краткую выдержку, – лгу я. – Это не имело отношения к делу". Я не могла контролировать заброс информации, так что и в этом я тоже солгала ей. Однако сентиментальные материалы об экспериментах над собаками вызывали у меня отвращение. Я не собака. И не ранний образец интеллектуального гибрида. Я не страдаю. Какое отношение имели ко мне все эти животные? Некоторая информация о развитии УИ была для меня новой и объективно интересной, но подобная попытка вызвать приступ жалости показалась просто вульгарной. Однако "Сильные голоса" дали мне нечто такое, чем действительно продемонстрировало свое дружеское участие. Но об этом я тоже не говорю Кэрол. – Это отвратительно, – говорит она. – Пытаться стравить вас друг с другом. Именно это и… – Она не договаривает фразу до конца. – Что дальше? Ты будешь сражаться в этой войне на нашей стороне? "Первоначально УИ были задействованы в военной разведке. На войне всегда использовали животных, – отвечаю я. – Люди вовлекали животных во многие свои начинания". – Но у тебя даже нет выбора. "Мне нравится моя работа". Она вздыхает, и ее голос слегка дрожит. Обычно она издает такой звук, когда у них с Андерсом возникают разногласия по поводу выполнения задания, но он бывает прав. Она говорит со мной точно в таком же духе, как говорит с Андерсом. Похоже, мы с Кэрол одновременно осознаем это. Мы обе отворачиваемся, и каждая из нас погружается в свои размышления. Пока я пытаюсь вычислить вероятное местоположение крысы, принимая во внимание ее предыдущие перемещения и текущее направление, Кэрол снова обращается ко мне: – Нам придется поймать ее. "Да". – Нет, – говорит она. – Я имею в виду, что задание меняется, Сера. Ты не можешь убить ее, если она – УИ. Это… неправильно. Я не понимаю, почему она так считает. Хотя все, конечно, относительно. Если бы на станцию с неизвестными намерениями проник какой-нибудь человек, стали бы люди, отправленные на его задержание, размышлять о том, насколько это правильно – убивать данного человека? Похоже, Кэрол пала жертвой той уловки, которую применили против меня "Сильные голоса". Их мишенью была я. Но я не предполагала, что Кэрол окажется настолько уязвимой. Вероятно, мне стоило вести себя иначе. – Мы должны как-то изловить эту крысу. Ты можешь задержать ее, не причиняя ей вреда? Я вспомнила, как закипела моя кровь, каким жаром обдало мои мускулы, когда я преследовала крысу в вентиляционной системе. Как я бездумно пыталась пролезть в слишком узкое пространство. Я забыла про безопасность, действовала иррационально. "Не уверена, что у меня получится". – Ладно, – говорит она. – В таком случае приготовим мышеловку. Мне не хотелось менять задачу. В досье и в инструкциях Андерса, которые он получил от Департамента национальной безопасности, все было сформулировано предельно четко: я должна устранить цель. Если же я попытаюсь заманить крысу в ловушку вместо того, чтобы просто уничтожить, это может поставить под угрозу исход всей миссии. Но поскольку связи нет и я не могу обратиться к руководству, у меня не остается выбора, кроме как следовать плану Кэрол. Мне нужно, чтобы она почувствовала взаимосвязь со мной. К тому же я вряд ли смогу завершить поиски без ее поддержки. Придется подыгрывать ей. Какое-то время.