– Больше похоже на бытовку бригадира. Место, где можно перекантоваться, когда спускаешься вниз, чтобы проверить свое детище. Тот, кто может позволить себе скрывать место такого размера, не станет рисковать, транслируя телеметрию. Но не могу представить, чтобы кто-то жил здесь постоянно. По крайней мере до тех пор, пока они не будут готовы переселиться сюда насовсем. А пока… – "Пинагор" уже поворачивает, – … там будет энергия. Пища. Даже койки. Теперь бытовка прямо по курсу, и приближается. – Если задержимся, нас наверняка застукают, – говорит Галик. – Почти наверняка спасатели доберутся сюда первыми. И тогда это гребаное место окажется на виду у всех и каждого. – При условии, что тот, кто за этим стоит… – Ты знаешь, кто за этим стоит, Алистор. Твои хозяева. Их хозяева. Однодесятники, обналичивающие чеки, прежде чем истечет их срок. – Она многозначительно смотрит на него. – Как думаешь, для тебя местечко не зарезервировали? – Вы полагаете, что они не станут прослушивать местные разговоры. Что не возьмут и не прихлопнут спасательную миссию, как только увидят координаты. Пальцы Морено стискивают джойстик. – Дерьмо, – тихо шипит она сквозь зубы. Бытовка проявляется в свете прожекторов, подобно серой луне диаметром метров десять по экватору. Морено тянет за джойстик, и "Пинагор" карабкается на северное полушарие, озаряя прожекторами трубы, решетки и надписи с предупреждениями держаться подальше от вентиляционных клапанов. Морено пробирается по северному полюсу; повинуясь ей, суб идеально присасывается к стыковочному шлюзу. Механизмы хватают, стискивают и вытесняют морскую воду обратно в бездну. Она вызывает интерфейс панели управления и ругается. – Ну конечно. Внутри всего одна атмосфера. – Сколько времени уйдет на декомпрессию? – С девяти атмосфер? Дыхательного тримикса[38]? Дней пять. – Она изучает панель. – К счастью, у нас есть удаленный доступ к настройкам модуля. Я могу поднять давление внутри до девяти за… – она проводит пальцем по панели, – … пятнадцать минут. – Круто, – замечает Галик. Она впервые искренне улыбается. – А то. Однако пятнадцати минут у них нет. Панель начинает пищать через пять. – Быстро, – говорит Галик. Морено хмурится. – Это не модуль. Это СНЧ-квитирование[39]. – Ее лицо светлеет. – Текстовое сообщение! Маяк пробился! Челюсть Галика напрягается. – Не обольщайтесь. Помните, у этих людей, – он показывает на недостроенный комплекс, раскинувшийся вокруг, – тоже есть уши. – Нет, это через Коспас-Сарсат[40]. Это НУОАИ[41]. Она наклоняется вперед, пристально вглядываясь, словно это поможет сигналу быстрее выдавливаться из воды. Перед ней растет скопление букв и цифр. Они слишком мелкие, чтобы различить их оттуда, где сидит Галик. Он вздыхает. – Здесь сказано… сказано… – Предвкушение уходит с ее лица. Его сменяет нечто более темное. Она поворачивается к нему. – Да кто ты та… Кулак Галика врезается ей в правый висок. Голова Морено дергается вбок, бьется о корпус. Она обвисает на ремнях, как тряпичная кукла. Галик расстегивает свои ремни и склоняется над ней. В ее глазах еще тлеет сознание. Пускающий слюну рот кривится и раскрывается, пытаясь сформировать слова. Откуда-то из глубин тела Коа Морено вылетает стон. Он качает головой. – Это действительно была предварительная разведка. Мы знали о том, что находится здесь, не больше вас. Мы только… подозревали. – Ты гре… – выдавливает она. – Предполагалось, что не вы, а сенсоры… Мы не должны были забраться так далеко. Морено приподнимает ладонь. Та болтается на конце ее руки, словно дохлая рыба. – Теперь все пошло к чертям, и мне придется… импровизировать. Мне очень жаль, Коа. – Ближне… восточный… паспо… – Мне жаль, что ты выбрала не ту сторону, – говорит он и ломает ей шею. К тому времени как ее сердце останавливается, давление в бытовке достигает девяти атмосфер. Галик поворачивается, пригнувшись в тесной рубке, краем глаза замечает текстовое сообщение, продолжающее расти на панели управления… SOS принят ожидание запрош разрешения на ПГА[42] ООО Наутилус отрицает информацию о запрош С. Ирл Не отправляли сотрудников в ЗКК Алистор Имярек не числится в… … и встает на колени, чтобы открыть палубный шлюз. Он ползет вниз, а свет поднимается вверх: рассеянный, полноспектровый, озаряющий уютную полусферу, где все распорки и обшивка обиты и обернуты ПВХ. Интерфейсы и панели управления спят на изогнутых переборках и на вырастающих из них столах. За переборкой, разделяющей верхнюю палубу, сквозь открытый шлюз видны койки и шкафчики, окутанные тенью. Винтовая лестница уходит на нижнюю палубу. Он осматривает модуль и никого не находит. Пробуждает от сна панель управления, проверяет журналы и путевые листы. Изучает дистанционное управление "Пинагором", узнает, как отослать маленькое суденышко подальше, предоставив его самому себе. Он подкрепляется запасами из щедро укомплектованного камбуза. Спит в салоне. В четырех с половиной километрах над головой крутится под поверхностью зона перемешивания; поверхность крутится под небесами; посередине крутится бессмертная Намака. На суше прибрежные пожары полыхают еще ярче. Пустыни растут, клатраты пузырятся; волны зимней жары проносятся по Средиземноморью; ржавчина пшеницы и обезьянья оспа с одинаковой неразборчивостью косят урожай и людей. Тувалу и Кирибати тонут в океане. Протестующие оплакивают кончину полярного гризли и бенгальского тигра, в то время как под ногами триллионы крошечных ползучих существ, которым принадлежит мир, исчезают почти незамеченными. Человеческая раса все быстрее мчится к последней черте, на финишной прямой ее численность наконец падает, и оставшиеся ярятся, бунтуют и дерутся за жалкие крошки, что сохранились после трехсот лет дефицита бюджета. А тем временем биржевой индекс Никкэй продолжает расти. Алистор Галик – в прошлом старший сержант Джейсон Ноултон (в отставке), Командование специальных операций ВС США – коротает время на дне океана, строя планы и выбирая цели. Терпеливо поджидая приспешников Одной Десятой, чтобы те показали ему путь к своим хозяевам. Суйи Дэвис Окунгбова[43] Суйи Дэвис Окунгбова (suyidavies.com) – нигерийский автор фэнтези, научной фантастики и ужасов. Западно-африканское происхождение писателя оказывает большое влияние на его творчество. Его дебютный роман, написанный в жанре годпанк-фэнтези David Mogo, Godhunter ("Дэвид Мого – охотник на богов"), был назван "платоническим божественным идеалом поджанра". А рассказы и эссе Окунгбовы публиковались в журналах "Tor.com", "Lightspeed", "Nightmare", "Strange Horizons", "Fireside", "PodCastle", "The Dark" и в антологиях "Мир ужаса" и "Цветные люди уничтожают научную фантастику". Он живет как в Лагосе (Нигерия), так и в Тусоне (США, штат Аризона), где преподает писательское мастерство студентам и одновременно учится в магистратуре для получения степени магистра искусств в области литературного творчества. Песня дюн "Не ходи к дюнам, – сказал вождь Исиувы. – Можешь пробудить гнев свистящих богов". Но это не мешает Нате предпринимать новые попытки уйти. Когда зарождается Новая Луна, она тихонько идет на общественный рынок. Раннее утро, пустыня окутана туманной дымкой, все движется очень медленно, как бредущие по песку черепахи. Солнце взошло, оно теплое, но не горячее, потому что Исиува располагается не совсем в пустыне; по крайней мере не в той пустыне, о которой говорят Старейшины, рассказывая о тех временах, когда мир еще не превратился в сплошные дюны. Исиуву наполняет жужжание, она похожа на стаю москитов. Рынок – квинтэссенция всего, что представляет собой деревня, – состоит из широких коридоров, окруженных тканью и бамбуком, и аккуратно прочерченных перекрестков. Повсюду кишат люди, облаченные в одежду, призванную защищать их от пыльного пустынного ветра. Как всегда, никто из них не обращает внимания на Нату, которая тащит слишком большой для нее мешок. Она несколько раз обмотала плащ вокруг своей руки и время от времени останавливается, когда тот начинает разматываться. Ее волосы растрепаны и посечены на концах, а глаза налиты кровью из-за недосыпа, но Исиуве нет до этого дела.