– Достань нужную сумму и поезжай на железнодорожный вокзал. Подойдешь к автоматическим камерам хранения и найдешь кабинку с номером сто двадцать три. Положишь деньги туда и выставишь на кабинке код – семь, три, пять, пять. Потом сразу возвращайся домой и жди моего звонка. – А если эта кабинка будет занята?! – истерично воскликнула я и чуть было не выронила трубку. – Она будет свободна, – резко ответил Виктор и уже более ласково добавил: – Женька, выручай. Как только меня освободят, мы с тобой с деньгами разберемся. Ты внакладе не останешься. Понимаешь, дело идет о моей жизни. Я ведь такую девушку встретил… – Какую еще девушку? – Я встретил тебя. От неожиданности я бросила трубку и залилась алой краской. Роберт взял меня за локоть и испуганно спросил: – У тебя неприятности? Ты не хочешь поделиться своими проблемами? – У меня все хорошо, – отрезала я и бросилась в кабинет. Светлана, столкнувшись со мной в коридоре, шарахнулась в сторону. Я плотно закрыла за собой дверь и открыла сейф. Перед глазами стоял Виктор. Было страшно подумать, что буквально через несколько часов он может стать трупом. Я достала аккуратно сложенные пачки долларов и принялась считать. Было ровно пятьдесят шесть тысяч. Эти деньги отец хранил на полке, аккуратно перетянув пачки резинкой от бигуди. Отложив пятьдесят тысяч, я засунула их в черный цел лофановый пакет, остальные положила в сейф. Только я успела закрыть дверцу, как в кабинет вошел Роберт. Я взяла со стола пакет и недовольно проворчала: – Ну что ты, ей-богу, за мной по пятам ходишь… Займись лучше своей Светланой. Привез в дом девушку и совершенно не уделяешь ей внимание. Некрасиво как-то получается. – Светлана не просто девушка, Светлана моя будущая жена, – обиделся Роберт и мельком взглянул на черный пакет. – Мне совершенно безразлично, кем она тебе приходится, – резко бросила я и быстро вышла из кабинета. Перескакивая через ступеньки, я выскочила из дома и вывела машину из гаража. Откинувшись на спинку водительского сиденья, старалась успокоиться, но до полного спокойствия было далеко. Я никогда не любила этот автомобиль, потому что в нем все напоминало об отце… В бардачке лежала кипа его рабочих бумаг, в пепельнице валялись его окурки. Даже на заднем сиденье красовался его малиновый галстук, до которого я так и не смогла дотронуться. Положив пакет рядом с собой, я выехала на шоссе и облегченно вздохнула. Наверное, я и сама не ведала, что творила в данный момент, но твердо знала, что эти деньги играют решающую роль в жизни человека, с которым совершенно случайно свела меня судьба. Нажав на газ, я помчалась быстрее и, для того чтобы успокоить нервы, включила музыку на полную катушку. Перед глазами вновь возник отец. Будь он проклят! Когда же наконец я смогу от него избавиться?! Мало того что он мучил меня при жизни, так он не отпускает меня даже после своей смерти. Неожиданно вспомнился небольшой двухэтажный Дом ребенка. Я, маленькая девочка с короткими косичками, играю с такими же брошенными детьми, как я. Мы сидим на старом, допотопном, поеденном молью ковре и рассматриваем свои затертые игрушки. Я ловлю злобный взгляд нашей воспитательницы и опускаю глаза. Мы все называли ее мамой, но не потому, что нам так хотелось, а потому, что нас заставляли ее так называть. Я всегда боялась эту воспитательницу, потому что она могла наказать за любую провинность: поставить в угол, ударить или хорошенько оттаскать за волосы. Она называла нас подкидышами и каждый раз унижала каким-нибудь обидным словом. Когда нас выводили за пределы детского дома, я с любопытством смотрела на молоденьких мам, которые катали коляски с нарядными, разодетыми малышами. Они говорили им ласковые слова, дарили игрушки, целовали… Я верила, что моя мама тоже где-нибудь живет, она обязательно обо мне вспомнит и заберет при первой возможности. Она очень добрая, ласковая и очень сильно меня любит. Конечно, в душе я по-детски на нее злилась, но знала, что, как только она за мной придет, я прощу ей все на свете и прижмусь к ее груди. Но время шло, а мама по-прежнему за мной не приходила, и я вновь и вновь засматривалась на дорогие коляски и с завистью улыбалась чужим мамам. Воспитательница ругалась и отвешивала мне подзатыльники. Я тихонько всхлипывала, сжимала кулаки и опускала глаза. По ночам, когда другие дети засыпали в полуразваленных кроватях, я поднимала голову и прислушивалась к каждому шороху. Как только до моих ушей доносились из коридора шаги, я вскакивала с кровати и приоткрывала дверь. Мне по-прежнему казалось, что это пришла моя мама. Она очень долго добиралась и поэтому смогла приехать только ночью. Быстро приглаживая волосы, чтобы, не дай бог, мамочка не увидела меня лохматой, я высовывала в коридор голову и… встречалась с ненавидящим взглядом воспитательницы. Она курила сигарету и пускала в мое лицо струйки едкого, невкусного дыма. Я громко кашляла и терла заслезившиеся глаза. Через несколько секунд, получив очередной подзатыльник, я бежала к кровати и пряталась под одеялом. А однажды… Про это даже не хочется вспоминать… Мне не хотелось вспоминать, но прошлое плотно взяло меня в тиски и никак не хотело отпускать. Однажды я узнала, что у детей бывает не только мама, но и папа. Ранним утром нас нарядили в праздничную одежду и по строили в музыкальном кабинете. Вошел мужчина и стал оглядывать каждого с головы до ног. Воспитательница громко объявила о том, что этот мужчина хочет удочерить маленькую девочку и стать ей отцом. Мальчики его не интересуют. Поэтому мальчики должны сделать шаг вперед и отойти в противоположную сторону. Мужчина ходил вокруг нас, придирчиво разглядывал. Так повторилось несколько раз, а потом, остановившись рядом со мной, он спросил, как меня зовут, и протянул мне большую плитку шоколада. Я посмотрела на него благодарно и моментально раскрыла шоколад. Затем поломала его на множество маленьких кусочков и поделилась со всеми. Остался всего один крохотный кусочек. Я поднесла его к носу, блаженно понюхала, посмотрела на свет и с нескрываемым удовольствием проглотила. Мужчина громко засмеялся и подошел к воспитательнице. Они о чем-то говорили, показывая на меня. Я же рассматривала обертку от шоколада и чувствовала себя самой счастливой на свете. Мне было безумно приятно, что незнакомый дядя дал шоколад именно мне, а не кому-нибудь другому. Вскоре мужчина уехал, а воспитательница добреньким голоском сказала, что мне повезло, потому что очень скоро у меня будет па па. Я спросила, а будет ли у меня мама? Воспитательница засмеялась, взяла меня за подбородок: «Милая, радуйся тому, что незнакомый дядя обратил на тебя внимание и хочет стать твоим отцом. Запомни, не во всех семьях бывают мамы и папы. Во множестве семей есть либо одна мама, либо один папа. Ты должна быть счастлива, что теперь у тебя будет папа. Если бы не этот дядя, сомневаюсь, что ты вообще кому-нибудь будешь нужна. В таком возрасте не усыновляют. Ты должна ползать на коленях и целовать ему ноги…» Через неделю мужчина приехал вновь и ласково сказал: «Ну что, малышка, поехали домой. Я познакомлю тебя с твоим братиком». Услышав эти слова, я встала на колени и стала целовать мужчине ноги. Воспитательница громко засмеялась. Мужчина поднял меня с пола и тихо сказал: «Никогда так больше не делай. Я же твой отец». – «Я просто хотела вас отблагодарить», – чуть слышно сказала я и растерянно посмотрела на воспитательницу. Воспитательница, не переставая смеяться, покрутила пальцем у виска: «Дура ты малолетняя. Я же пошутила. Шпана недоразвитая». Через несколько минут я уже сидела в машине со своим новоиспеченным отцом и лакомилась конфетами и печеньем, которые лежали на заднем сиденье автомобиля. Вскоре мы подъехали к шикарному дому, у порога которого меня ждал Роберт. Он взял меня за руку и дружелюбно сказал, что с этой минуты будет мне братом и что его мама умерла два года назад. Я кивала и без остановки засовы вала печенье в рот. В доме было целое море игрушек… Их было так много, что у меня разбегались глаза, я боялась к ним прикоснуться. Роберт показывал свои машинки, солдатиков, электронные игрушки. Я улыбалась, прижимала к себе пакет с печеньем и не переставала жевать. Роберт хотел было забрать его у меня, чтобы мы могли поиграть, заверил, что через несколько минут домработница позовет ужинать, но я вцепилась в пакет мертвой хваткой и визжала что было сил. Это была одна из детдомовских привычек, от которых мне постепенно пришлось отучаться. Роберт отпустил пакет и смотрел на меня испуганно. Я забилась в угол комнаты и продолжала засовывать в рот по несколько печенюшек одновременно. В тот вечер мой новый папа вызвал врача, потому что у меня сильно разболелся живот. Врач прописал мне какие-то таблетки и строжайшую диету. Вечером Роберт пришел ко мне, гладил по голове и все удивленно спрашивал: «Зачем ты так много ешь? Никто у тебя ничего не отберет. У нас всего много – и печенья, и тортов, и разных десертов. Домработница печет вкусные пирожки с абрикосами и черникой. Как только ты выздоровеешь, она обязательно их тебе приготовит». В комнату вошел отец и положил рядом со мной красивую Барби. Я не сколько раз поцеловала ее и прижала к себе. «Спасибо, папа», – тихо сказала я. Отец сел рядом с Робертом, взял меня за руку. «Скоро у тебя будет много игрушек, нарядных платьев. Я буду одевать тебя как куклу. Ты будешь иметь все. Ты станешь самой красивой девочкой на свете, я выполню любую твою прихоть, любой твой каприз. Ты никогда не будешь знать отказа. Только и ты не обижай старика и тоже ни в чем ему не отказывай…» В тот момент я еще не знала, о чем он говорил, и радостно кивнула… Я посмотрела на себя в зеркало и вытерла слезы. Хватит предаваться воспоминаниям. Так можно просто сойти с ума. Во всем виноват Роберт. Приперся со своей будущей женой и нарушил мою размеренную жизнь. Но ничего! Я справлюсь с ним. Он последует туда же, куда последовал его отец. Никто не отберет то, что принадлежит мне по праву… Глава 6 У вокзала я вышла из машины, огляделась. Мне всегда было неспокойно, если приходилось оставлять ее там, где много народу, – уж слишком вызывающий, дорогой автомобиль, а отец так и не поставил сигнализацию. В зале ожидания я вдруг почувствовала, как больно защемило сердце. По всей вероятности, это просто нервы. Так много событий за такой короткий промежуток времени! Никакое сердце не выдержит. Я купила стакан холодного апельсинового сока и стала пить мелкими глотками, не переставая оглядываться по сторонам. Мне казалось, что кто-то за мной наблюдает, следит за каждым моим шагом. Господи, и какого же черта меня сюда принесло! Сидела бы дома, писала картины и не влезала ни в какие истории. Вспомнив о Викторе, я поняла, что медлить нельзя, в любой момент с ним может что-нибудь случиться. Я спустилась к автоматическим камерам хранения и подошла к нужной ячейке. Неподалеку от меня стоял молоденький парень и пытался запихнуть в небольшую ячейку довольно увесистую сумку. – Она не влезет, – сказала я. – Что? – Парень удивленно посмотрел на меня и опустил сумку на пол. – Я говорю, что ваша сумка не влезет. Вы зря стараетесь, только время теряете. За билетными кассами есть обычная камера хранения, лучше всего обратиться туда. – Там дороже, – смущенно сказал парень и снова принялся запихивать свою сумку в ячейку. – Должна залезть, зараза, – пробурчал он себе под нос. Неожиданно он оказался рядом со мной. – Может, в эту попробовать… От растерянности я потеряла дар речи, но, увидев, как этот идиот стал пихать свою сумку в ту самую ячейку, которая предназначалась для того, чтобы я положила в нее деньги, взяла себя в руки и постаралась его оттолкнуть: – Вы что себе позволяете?! Это моя кабин – ка! Немедленно отойдите! Идите откуда пришли! – Ты ее что, купила? Вот когда ты ее вы купишь, тогда и командуй. Попробую запихать сюда, а та, по-моему, поломана. – Они все одинаковые. Тут целая куча свободных ячеек. Почему вы прицепились имен но к моей?! – Я чувствовала, что еще совсем немного, и у меня начнется самая настоящая истерика. – Ну так и иди к другой, если их целая куча, – небрежно бросил парень и со всей силы стал запихивать свою сумку. Мне показалось, что вот-вот он ее туда запихнет. Мне стало совсем плохо, потемнело в глазах. Я стала его оттаскивать. Парень покраснел до кончиков ушей, резко меня оттолкнул и злобно прошипел: – Что тебе нужно, придурочная? Отвали! Сумка уже почти залезла. Сжав кулаки, я зло крикнула: – Ну, придурок, я тебе сейчас устрою! Бросившись наверх, я добежала до первого попавшегося дежурного милиционера: – Товарищ милиционер, там хулиган ячейки ломает! Посмотрев на мое перепуганное лицо, милиционер не заставил себя долго уговаривать и последовал за мной. Как только мы спустились к автоматическим камерам хранения, я с ужасом увидела, что парень запихнул в кабинку уже большую часть своей сумки. Я бросилась на него с кулаками, бормоча: – Вот сволочь, ну откуда ты свалился на мою голову. Немедленно вытаскивай свою сумку, или я сдам тебя в милицию! Парень заметил милиционера и что есть силы надавил на сумку. Сумка вошла в ячейку на удивление быстро. Парень потер руки и по смотрел на меня довольно. Ничего не понимающий милиционер подошел к нам ближе. – Вы что тут безобразничаете? – строго спросил он. – Ничего я не безобразничаю, просто поставил свою сумку. – Но ведь она же у вас туда не влезала? – Влезла, – улыбнулся парень и опять потер руки. – Куда б она делась. Милиционер попросил молодого человека показать документы. Проверив, отдал их владельцу и тихо сказал мне: – Девушка, вы успокойтесь, ничего страшного не произошло. Все в порядке. Человек просто положил сумку… – Такие сумки нельзя класть в ячейки. Он же ее вытащить не сможет. Есть же обычные камеры хранения. – Но ведь сумка вошла… – Если бы вы только видели, как он ее туда запихивал! И вообще, это моя ячейка! – Тут личных ячеек нет, – сурово сказал страж порядка, отдал честь и пошел наверх. Что же делать? Надо попытаться уговорить этого парня. Я дружелюбно посмотрела на него и ласково произнесла: – Понимаешь, мне эта ячейка позарез нужна. Будь другом, уступи ее мне. – Не уступлю. Мало того что ты на меня с кулаками кидалась, так еще и мента привела. Стукачка хренова. Отвали, я хочу код выставить, а при тебе это делать не буду. – Послушай, хочешь, мы достанем твою сумку и отнесем в нормальную камеру хранения? Я за все заплачу и даже дам тебе денег на бутылку хорошего коньяка. Так сказать, плачу отступные. – Ты что, богатая, что ли? – усмехнулся парень и оглядел меня с ног до головы. – Нет. Просто у меня выхода нет. Мы с одним моим знакомым договорились, что именно в эту ячейку я должна положить свой пакет, а он придет и заберет его. – А с чего ты взяла, что эта ячейка должна быть свободна? Не я, так кто-нибудь другой бы ее занял. – Он обещал, что она будет свободна, – задумчиво сказала я. – Тогда ты положи свой пакет в другую ячейку и запомни ее код. Потом позвонишь ему и дашь другие координаты. – Боюсь, что он больше не выйдет со мной на связь… – Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Наверное, это как-то повлияло на парня. Он махнул рукой и растерянно пожал плечами: