Я посмотрела на брата и глубоко вздохнула: – Поехали домой. Ты вези свою подругу на «Мазде», а я поеду следом за вами на «Форде». Роберт покраснел и сделал такое свирепое лицо, что мне стало почти смешно. – Женя, я не собираюсь тобой рисковать, – сказал он сердито, – ты поедешь вместе с нами на «Мазде», и не надо никакой самодеятельности. – А никакой самодеятельности нет. Это машина моего друга, я поставила ее к нам в га раж на хранение и несу за нее ответственность. Не могу же я оставить ее здесь. – От этой машины одни неприятности. Давай бросим ее к чертовой матери. – Нет, – покачала я головой и, протянув руку, совсем тихо сказала Светлане: – Отдай ключи. И впредь знай: если ты хочешь взять чужую вещь, сначала спроси разрешения у ее хозяйки. Света положила ключи от машины в мою ладонь и все с той же враждебностью заметила: – Прежде чем сесть за руль, я спросила разрешения у твоего брата. – Эта не его машина. Это машина моего знакомого. Заруби себе на носу, что в моем доме у него ничего нет. Отец составил завещание в мою пользу и даже не упомянул Роберта. Тут все мое, и я не люблю, когда кто-то вторгается в мою жизнь и пользуется моими вещами без спроса. Я очень хорошо отношусь к брату и всегда ему рада. Как-никак он вырос в этом доме. Но знай, тебя я приняла только потому, что ты его будущая жена. Поэтому, милая, веди себя подобающим образом и не строй никаких иллюзий. У Светланы был такой вид, что, казалось, еще немного, и она загорится. Ее лицо стало темно-бордовым и напоминало раскаленный утюг. Она посмотрела на Роберта глазами, полными ужаса, и прошептала: – Роберт, неужели тебе ничего не положено по завещанию?! Ведь ты же не чужой человек. Тебе нужно подать в суд, оспорить завещание. Это несправедливо! – Сейчас не время об этом говорить, – устало сказал Роберт и растерянно посмотрел на свою пассию. – Это воля отца. То, что сейчас принадлежит Женьке, она получила слишком дорогой ценой. – Какой ценой?! Когда ты всего в жизни добивался сам, она каталась как сыр в масле, не зная никаких проблем! Устав слушать ее истерику, я села за руль «Форда», Роберт наклонился к окну и чуть слышно спросил: – Ты уверена, что хочешь загнать этот «Форд» к себе в гараж? – Уверена. – Может, ты все-таки передумаешь? – Нет. – Тогда ты поедешь первой, а я – следом. – Спасибо, – я подмигнула брату, включила зажигание и двинулась в обратный путь, поглядывая на ехавшую за мной «Мазду». К моему великому удивлению, мы доехали без особых приключений и не встретили никакой иномарки, которая бы повисла у нас на «хвосте». Я даже немножко расслабилась и подумала, что скорее всего Светлане просто померещилось. Она была пьяна и к тому же хотела, чтобы Роберт не ругал ее за долгое отсутствие, вот немного и пофантазировала. Поставив машины в гараж, мы расположились в гостиной. Я плюхнулась на диван и стала размышлять о предстоящей встрече с Виктором. Почему-то при мысли о нем у меня учащенно забилось сердце, застучало в висках. Представляю, как он обрадуется, когда узнает, что я сохранила его «Форд» в целости и сохранности. Светлана, сидя в кресле, сверлила меня недобрым взглядом. Роберт сделал несколько кругов по комнате, затем повесил пиджак на спинку стула, развязал галстук. – Девчонки, пойдемте спать, скоро утро. У нас был тяжелый день, голова трещит. Есть предложение выспаться. Ну что, разбегаемся? – Что-то пока не хочется, – улыбнулась Света и поправила волосы. – Иди ложись. Я скоро приду. – Как знаешь, – Роберт удалился в спальню. Мы со Светланой посмотрели друг другу в глаза. – Ты меня ненавидишь? – неожиданно спросила моя предполагаемая родственница и прикусила губу. – Почему я должна тебя ненавидеть? Мне с тобой не жить. Это проблема Роберта. – Я хочу, чтобы мы подружились. Я хочу, чтобы ты приезжала в гости к нам, а мы с Робертом всегда могли приехать к тебе. – Приезжайте, – безразлично сказала я и отвернулась. – Я люблю твоего брата. Ты даже не представляешь, как я его люблю. Я буду все делать для того, чтобы мы жили дружно и хорошо. Ты меня понимаешь? – Понимаю. – Ты знаешь, что такое любовь? – Нет. – Я тоже раньше не знала. Я узнала это только с Робертом. Ты даже не представляешь, как я счастлива. У меня словно крылья за спиной выросли. Если бог даст, рожу от него ребенка. – А какой он в постели? – неожиданно для себя спросила я и пристально посмотрела на немного растерявшуюся Светлану. – Как это – какой? – Ну, он очень темпераментный? – Да, конечно. Он удивительный. Любит ласкать мое тело, говоря нежные слова. – А сколько раз за ночь он тебя любит? – По-разному. Наверное, это зависит от того, как мы провели день и во сколько легли спать. Иногда всего раз, а иногда и два, и даже три. У него очень тяжелая работа, он очень сильно устает. А вообще он ненасытный. – Тебе хорошо с ним? – Да, именно с ним я в первый раз узнала, что такое оргазм. Я кричала, царапала его спину и была на верху блаженства. Я просто улетела. У меня так никогда раньше не было. Только Роберт способен доводить меня до такого состояния. Я очень долго думала об этом и поняла, что по-настоящему его люблю. А ты когда-нибудь испытывала оргазм? Тебе это знакомо? – Нет, я не знаю, что это такое. – Это значит, что у тебя были плохие любовники. Тебе нужно хорошего любовника, и тогда все будет о'кей. – У меня был всего один любовник, – задумчиво сказала я и почувствовала, что разговор приобретает неприятный для меня оттенок. – Всего один? – Да. – А ты его любила? – Я его ненавидела. – Тогда зачем же ты с ним спала? – Так сложились обстоятельства. Иногда обстоятельства складываются так, что нам приходится делать то, что нам совсем не хочется. – Вы встречались долгое время? – Даже очень долгое. Светлана посмотрела на стоящую рядом полупустую бутылку виски и лукаво подмигнула: – Не желаешь по сто граммов? – Наливай. Спустя несколько минут мы уже вполне дружелюбно посматривали друг на друга; Светлана снова опьянела, и ее потянуло на откровенность. Глава 10 – Знаешь, я раньше так ужасно жила, – говорила она, пьяно жестикулируя. – Я ведь совсем не подлая и даже не завистливая. Просто мне надоела эта скотская нищета. Надоело считать копейки, ходить в зашитых колготках. До того как встретиться с Робертом, я работала почтальоном. Это теперь я нигде не работаю, а хозяйничаю по дому. А раньше таскалась с увесистой сумкой, носила неподъемные кипы газет, забегала в темные подъезды, где не было лампочек, и замерзшими руками, покрыты ми от мороза красными пятнами, распихивала по ящикам газеты. Знаешь, я удивлялась начальнице нашего отделения связи. У нее муж – директор фирмы. Он столько зарабатывает, что на ее месте работать просто бессмысленно. Но она утверждала, что, сидя дома, не сможет демонстрировать свои наряды. На почте все знали, что ее крутой муж просто купил ей это место. За ее дорогими, надушенными нарядами скрывалась порочная и грязная душонка. Она всегда и на всех смотрела с презрением, постоянно делала мне гадкие замечания, типа: «Такое уже не носят». Ты только поду май, мне двадцать пять, а ей сорок пять! У меня размер сорок четыре, а у нее пятьдесят четыре. Дело, конечно, не в этом. Просто я, такая-рассякая, такая красивая, в этой жизни никак не могла устроиться и ходила с толстой, неподъемной сумкой на плече, а она устроилась, и очень даже неплохо. Оказывается, как мало надо для красивой жизни. Выйти замуж за богатого мужика, прочно стоящего на ногах, и все. В общем, решили мы однажды с нашими девчонками, тоже почтальоншами, устроить девичник в ресторане под открытым небом. Подтянули пояски, накопили деньжат, надели все лучшее и пошли в ресторан. Некоторые девочки были замужем, но мужиков своих хаяли дальше некуда. Их мужья – обыкновенный продукт советского строя и самые настоящие пережитки времен социализма. Их девиз – не высовываться, шагать в шеренге. Но ведь теперь другие времена. Многие как-то перестроились, уволились с предприятий, которые уже черт знает сколько времени денег не платят, а мужья моих подруг по-прежнему продолжают на заводах трудиться, ежемесячно приносят домой вместо денег выписки о зарплате. Беспомощность этих мужиков лишила жен всякой надежды на нормальную жизнь. Любой женщине хочется встретить твердо стоящего на ногах мужчину. В общем, дело не в этом. Все решили подыскать себе состоятельных любовников. Необязательно, чтобы это был какой-то писаный красавец высокого роста в белоснежном костюме и до рогом галстуке. Главное, чтобы у него деньги водились, и все. А где такого можно встретить? Только в ресторане, в кафе или в казино. На казино у нас денег нет, поэтому мы выбрали ресторан. В общем, сидим мы с девчонками, пьем шампанское, а сами глазами по сторонам шарим. Вдруг я вижу, неподалеку один мужик на меня смотрит. У него цепь золотая толщиной с палец, мобильный дорогой. Ну, думаю, везет же какой-то бабе! Вот такого бы в любовники, можно тогда вообще себе голову финансовыми проблемами не забивать. Ты не подумай, что он был красавцем. Совсем нет. Даже наоборот. Седоват, с большим брюхом, но одет дорого. Понимаешь, воплощение сытости и благополучия. Я сразу дала ему понять, что, мол, он меня тоже заинтересовал. Минут через пять официант принес бутылку шампанского и сказал, что презент прислал важный господин, который сидит за соседним столиком. Я нежно улыбнулась и кивком поблагодарила его за подарок. А по том он пригласил меня на танец, обнял за талию и крепко прижал к себе. Я рассматривала его золотую цепуру и думала, как тяжело ее носить. Короче, шампанское немного ударило в голову, и я уже представляла себя в роли его любовницы: мой новый знакомый покупает мне дорогие наряды, водит в рестораны и… запрещает работать на почте. Не женское дело носить тяжелые сумки с газетами! Ежемесячно он выдает мне доллары, чтобы я ни в чем себе не отказывала и жила на широкую ногу, он возит меня по заграницам, показывая весь мир, а потом покупает мне красивый импортный автомобиль. А взамен требовалось бы всего ничего… постоянные интимные услуги. В общем, размечталась я в тот вечер… Если в этой нелепой жизни я не смогла состояться как личность, то почему бы мне не примерить роль дорогой игрушки? Мужик словно прочитал мои мысли и еще сильнее обнял. Затем поцеловал в ушко и предложил сбежать от подружек. Сказал, у него тут офис недалеко. Ну, в общем, попалась я на ту удочку моментально. Мы ушли из ресторана. Он привел меня в офис. У меня аж дыхание перехватило. Это не наше отделение связи! Кругом мебель импортная, кондиционеры. Зеркальные потолки и прочие атрибуты успешного бизнеса. Я приземлилась в кожаное кресло и затаила дыхание. Мужик достал бутылку шампанского и налил фужеры до самых краев. И тут я смотрю на письменный стол и вижу позолоченную рамочку с фото. И кто, ты думаешь, на этой фотографии? Начальница нашего отделения связи в окружении двух своих взрослых сыновей! Мне показалось, что она смотрит мне прямо в глаза и ехидно щурится. Я побелела вся, как стенка, и тихо так спрашиваю: «Кто это?» – «Это моя жена и сыновья», – с гордостью заявляет мужик и садится ко мне поближе. «А зачем вы ей изменяете?» – спрашиваю я и испуганно смотрю на мужика. «Когда ты немножко подрастешь и за ведешь собственную семью, обязательно это поймешь», – говорит мужик и самым наглым образом лезет ко мне под юбку. Затем он хватает меня на руки, кладет на офисный стол и наваливается сверху. Я попыталась закричать, но этот идиот за крыл мне рот своей потной ладонью так, что стало трудно дышать. Я поняла, что могу потерять сознание, извернулась, укусила его за руку и бросилась прочь, слыша в свой адрес самый отборный мат. Прибежала в ресторан к девчонкам и рассказала все, что со мной произошло, а дома завалилась на кровать и разревелась так, что испугала всех своих близких. Я поняла, как же это ужасно – ездить на иномарке, болтать по мобильнику, обедать в ресторанах, получать подачки от какого-нибудь тупого раскормленного борова и отрабатывать его благосклонность, лежа на столе, терпя здоровенное, потное тело. Продавать себя… Но ведь эта продажа никогда не сделает меня счастливой. Может, поэтому наша начальница и была такой отъявленной стервой, что продавала себя этому борову. Ведь при всей ее видимой сытости она буквально тряслась от постоянного раздражения. После этого случая я оставила все попытки устроить себе обеспеченную жизнь и зажила как раньше. Однажды моя напарница заболела, и у меня появилась возможность немного подзаработать. Я стала разносить почту не только на своем, но и на ее участке. Зашла в один дорогой, элитный дом и ахнула: кругом красные дорожки, цветы в горшках, консьержка. И вдруг из лифта выходит мужчина… Наши взгляды встретились, и газеты посыпались из моих рук. Я думаю, ты догадалась: это был Роберт. Он присел на корточки и помог мне собрать газеты. На следующий день мы встретились опять, а потом он пригласил меня на чашечку кофе… В моей жизни началась новая полоса, и я по чувствовала себя по-настоящему счастливой. Я больше никогда не пойду в это проклятое от деление связи и не надену эту гребаную почтальонскую сумку. Мы живем с Робертом год. Между нами бывало всякое, но мы прекрасно друг с другом ладим и боимся расстаться даже на минуту. Где-то там, в прошлом, осталась та замерзшая девушка в рваных варежках, с большой сумкой, набитой свежей прессой. Света замолчала, в ее глазах стояли слезы. Неожиданно она встала, пожелала спокойной ночи и вышла из комнаты. Я сидела не шевелясь, смотрела на свой пустой бокал и думала о том, что услышала. Я пыталась представить ее с почтальонской сумкой, но при ее дорогой одежде это оказалось неестественным. Потом я подумала о Роберте, о том, как он втрескался в обычную почтальоншу. Высокий, красивый, обеспеченный, преуспевающий муж чина и… девушка в рваных варежках… Так романтично! Роберту передались некоторые качества от отца. У них много общего. Его отец привез из Дома ребенка подкидыша-девочку, красиво ее нарядил и поселил в роскошном особняке. Роберт приволок к себе в дом девушку-почтальона и превратил ее жизнь в самую настоящую сказку… Потом мысли мои перетекли совсем в другое русло. Я вспомнила, как взорвался отцовский лимузин… похищение Виктора, лодочник, убитый в собственной сторожке, труп в машине… Мысли пере мешались, и я поняла, что просто хочу спать. Нужно думать на трезвую голову, а ее в данный момент у меня нет. Окинув гостиную пе чальным взглядом, я пошла в свою спальню, немного пошатываясь и успокаивая себя тем, что завтра наступит новый день, а это значит, что утром все будет по-новому. Проснувшись, я лениво потянулась и открыла глаза. За окном ласково светило солнышко, которому я в последнее время стала безумно радоваться. Как здорово, когда на улице светло; как здорово, когда дом полон яркого света, как здорово, когда в этом доме нет отца… Встав с кровати, я подошла к трюмо, достала небольшую папку с документами и извлекла завещание, составленное отцом. На тонком ярко-желтом листе с водяными знаками были написаны страшные и обидные слова: