— Да знаю я, что не вашей компетенции. Знаю, что вы для другого дела назначены и что по воронам из тяжелых орудий не стреляют. Но только нет у меня сейчас никого подходящего в наличии. Только вы. А дело не ждет. — И все же мне кажется, что рисковать личным составом специализированного подразделения, предназначенного для ведения долговременных разведопераций на территории условного противника по меньшей мере нерационально. — А никакого особого риска нет. Эта территория нам подконтрольна. И настроена дружески. Надо только подлететь, погрузить и вернуться обратно. Работа пяти минут. — Разрешите задать вопрос? Сэр! — Валяй. — Я никак не могу понять, почему для решения подобной простейшей задачи задействуют именно нас? — Потому, что тебя не спросили! Ты, видно, лейтенант, действительно что-то недопонимаешь… И совсем не о том думаешь. Ты бы лучше, чем рассуждать о том, по какому поводу тебя на задание посылают, озаботился тем, как это задание качественней выполнить. Еще вопросы? По существу. — Следует ли мне поставить в известность о характере операции своего непосредственного начальника? — Он уже в курсе. Ровно настолько, насколько ему положено быть в курсе. — В таком случае я прошу разрешения задействовать его в разработке оперативных мероприятий… — А вот этого разрешения я тебе, лейтенант, дать не могу. Эта работа только наша. Твоя и моя. И знать о ней в подробностях положено только тебе и мне. И еще кое-кому там, — ткнул полковник пальцем в потолок. — Оттого и посылают в дело тебя, а не обычных морпехов. Уяснил наконец суть проблемы? Теперь все встало на свои места. Раз приказ исходил «оттуда», значит, подразделение получало достойную работу. Достойную их статуса. А то, что она не из самых опасных и трудоемких, тем лучше для подразделения. — Можно еще один вопрос? Сэр! Полковник согласно, хотя и настороженно кивнул. — Этот сбитый «Фантом»… за обломками которого нас… это обычный «Фантом»? Или… — За обломками обычных «Фантомов» посылают сборщиков металлолома. Но я тебе этого не говорил. А ты этого не слышал. Понял, лейтенант? — Да! Сэр! — Ну тогда так, командир, собирай свою гвардию, оружие, снаряжение и будь готов к вылету. — Когда? — Не позднее послезавтрашнего вечера. — А время? — О времени будет сообщено дополнительно… Остаток дня, вся ночь и весь следующий день прошли в лихорадочных сборах. Разведчики чистили, проверяли и отстреливали оружие, зашивали изодранную на полосе препятствий камуфляжную униформу, получали специальное снаряжение и инструмент, знакомились с топографией места действия… В общем, вели обычную, только ужатую до нескольких десятков часов подготовительную работу. … — Боекомплект стандартный? — Стандартный. Патроны, гранаты, противопехотные мины. Только в двойном объеме. — Зачем в двойном? — Затем, что на этот раз нам их на себе не таскать. На этот раз и их и нас привезут и увезут. В лучшем виде. Как на такси. Так что можно позволить себе лишний запас… … — Веревки, самоспуски брать? — Самоспуски бери. На всякий случай. Может, опять их у вертолетчиков не окажется… — А компас? — Компас? За каким нам компас, если мы от вертолета дальше чем на двести метров отходить не будем? — Значит, не брать? — Значит, бери. Для душевного спокойствия… За полчаса до истечения контрольного срока разведгруппа завершила подготовительные мероприятия и «села на чемоданы», переместившись в специально отведенную для подобных целей «транзитную» казарму с армейскими складными кроватями, бильярдным столом, мини-баром, заполненным безалкогольным пивом и тоником, с телевизором, кипами журналов, залом атлетических тренажеров, душем и сильно располагающими к отдыху креслами. Со всем тем, что обеспечивает человеку относительно комфортное существование. Снижает вероятность, что при тревожном сборе его придется разыскивать, Прочесывая прилегающие окрестности силами нескольких сводных батальонов. И препятствует лишним контактам, в ходе которых возможно сболтнуть кому-нибудь что-нибудь лишнее… Между собой разведчики называли это подобие гостиницы «накопителем». По аналогии с аэропортом. Отсюда прямой ход был на трап «вертушки» или самолета и на войну. С перспективой возможного возвращения на медицинских носилках или в цинковом гробу. Поэтому, несмотря на комфорт, бесплатное пиво и ничегонеделание, эту «гостиницу» не любили. Именно за это и не любили. За ничегонеделание. За тягостное, как жевательная резинка, ожидание. И за стоящую за всем этим гнетущую неизвестность. — Ну что, покатаем? — лениво предлагал лейтенант Браун. — Покатаем, — так же лениво соглашался лейтенант Блейк. — Два шара от левого борта в угол, — показывал кием на дальнюю лузу лейтенант Браун. — О'кей!… По телевизору «измыливали» очередную оперу. Без начала и без конца. — Мне бы их проблемы, — вздыхал лейтенант Доутсон, наблюдая страсти, бушующие на экране. — Я бы их мигом разрешил. — Каким образом? — С помощью одной случайно забытой в гостиной гранаты… — А я буду спать, — предлагал свой рецепт борьбы со скукой лейтенант Смит. — Как долго? — Пока не лопну. — А если лопнешь? — Тогда от грохота проснусь… Пять часов… Десять… Пятнадцать… Бильярд, телевизор, бар, тренажер, снова бар и снова телевизор. И решительно никаких новостей. — Эй, командир, может, о нас забыли? — Может, и забыли… — А может, ты от нас что-нибудь скрываешь? — Может, и скрываю… И спустя полчаса пронзительный зуммер тревоги. — Подразделению К-27 на выход! Слава богу — дождались. Бросить как есть бильярд, недопитое пиво, раскрытые журналы. Убирать их будут другие. У кого счетчик не стучит. Заправить обмундирование. Разобрать рюкзаки и оружие. Схватить тюки с общим снаряжением. И кубарем вниз по лестнице. К стоящей у входа машине. Можно было бы и не кубарем, а неспешно, сохраняя чувство собственного достоинства и целостность нижних конечностей. Но тогда можно нарваться на неприятность. А вдруг это не боевой выход, а учебный? И внизу ждет не машина, а хитрец-инспектор с запущенным секундомером в руке. Проверяющий скорость сбора по тревоге. И такое бывало в жизни боевых разведчиков. Не успел скатиться вниз, а тебе — отбой! И ступай отдыхать в свою казарму. Если, конечно, уложился в отпущенные временные нормы. А если не уложился — то пеняй только на себя… Нет, на этот раз не инспектор. На этот раз машина. С откинутым задним бортом. Быстро побросать внутрь тюки. Помогая друг другу, запрыгнуть самим. Рассесться по скамейкам. Захлопнуть борт. Доложить о готовности к началу движения. Снова нет инспектора? Снова никто не смотрит на секундомер и не проверяет порядок укладки снаряжения? Значит, все как на самом деле. Значит, все серьезно. Без дураков, А хорошо это или плохо, может показать только время. Если с победой и без жертв — то хорошо. А если нет… то лучше бы инспектор… — Вы там нормально? — Нормально! — Тогда приготовиться к движению! Машина тронулась и покатила к аэродрому. Ну правильно, куда еще? Не в бордель же… К сожалению. На бетонной полосе лениво раскручивали винты три армейские «вертушки». — Это вы, которые..? — спросил, ткнув пальцем в подошедших разведчиков, высунувшийся из ближайшей кабины пилот. — Это вас мы должны..? — показал большим пальцем в небо. — Мы, — так же жестом ответил командир коммандос. — Это нас надо… Пилот снял наушники, отодвинулся от окна пилотской кабины и тут же возник на срезе люка салона, поманив командира пальцем.