— А раз знаете, кругом марш, и чтобы через двадцать минут ваш подворотничок и ваша голова выглядели одинаково! Чтобы блестели. Как бильярдный шар. — Но, товарищ капитан, мне скоро… — Под ноль! Ясно?! — Но товарищ капитан… — Под два ноля! Через двадцать минут! Ясно?! — Так точно! Товарищ капитан! Разрешите идти! — Идите. К… И по гулким трапам лодки затопали удаляющиеся шаги. Капитан вернулся в каюту. — Ну что, покурил? — Покурил. — Успокоил нервы? — Успокоил. — Начинаем? — Начинаем. — Тогда е-2 — е-4… — …Шах. И мат! — Как мат? — Так мат. — Опять? — Опять. — Ну ты, командир, гад! Пешками рубишь — что косой машешь… Давай еще одну. Последнюю. Которая ва-банк! — Не получится ва-банк. У меня контрольное время. — Да ладно ты. Подумаешь, время. Задержишься маленько… — Как задержусь? У меня же приказ! — У всех приказ. Ну хочешь, мы завтра тебя сбросим? В то же самое время. Твои ребята хоть выспятся. Я им компота лишний бачок выкачу. — Да меня за это «завтра-послезавтра»… — Да брось ты себя пугать. Никто тебе ничего не сделает. В случае чего на меня все свалишь. А я отбрешусь. Мол, по причине поломки топливного насоса и затянувшегося ремонта. Ни одна сволочь носа не подточит. А? Майор? — Нет, не могу. Извини… — Не можешь? — Нет! — Жаль, жаль. Ну да ничего не попишешь. Тогда на обратном пути сквитаемся. Ух, командир, на обратном пути пощады не жди! А может, все-таки передумаешь? А то мои дуболомы только в подкидного дурачка… — Сказал — нет! Значит, нет! — Ну и хрен с тобой… Внимание в отсеках. Лодке приготовиться к всплытию! В рабочем режиме заработали двигатели. Вздрогнул, качнулся корпус ожившей после многочасовой дремоты субмарины, распугав в стороны случайную рыбью живность. Раскрутились винты, проталкивая сигарообразную железную громадину сквозь толщу черных придонных вод… — Всплываем на перископную глубину! — Есть на перископную! Многотонная штанга перископа, легко скользя по смазке, выскочила из корпуса и ушла к поверхности моря. Капитан приблизил глаза к окуляру. — Подходы темны. Как подростковая биография монашки. Ветер узлов пять в секунду. Волна балла четыре. Не бассейн, конечно, но терпимо… Слышь, командир, хочешь посмотреть, где тебе придется бултыхаться? Капитан подлодки отодвинулся в сторону. Командир разведгруппы припал к резиновым наглазникам. Берега видно не было. Он только угадывался. Более густой, чем окружающая темень, чернотой. — Вот эта черная дырка и есть материк, — сказал капитан. — А поближе подойти нельзя? — спросил командир, прикидывая расстояние, которое ему предстояло преодолеть. — Поближе можно. Но тогда уйти будет нельзя. Если только пешком по берегу. Я же не плоскодонка, чтобы в аквариумах плавать. Так что придется самим. Самим. — Самим так самим… У скоб выходного люка стояли разведчики. В полном боевом облачении. В темных маскхалатах, с частыми разводами серой краски на лицах. Сквозь которые просвечивали неестественно бледные лица. — А может, все-таки задержитесь? На сутки? — еще раз предложил капитан. — Да иди ты! — Ну тогда ни пуха… — К черту… Вернее, к этому, к Нептуну! — Спускайтесь с подветренного борта. Чтобы корпус прикрыл вас от волны. И помните, что у вас на все про все пять минут. На шестой — не взыщите, мы нырнем! — А если мы не успеем за пять минут? — Тогда десять, — легко уступил капитан. Наверное, он был способен уступить и час, этот разбитной капитан. Но часа разведчикам было много. — Всем быть готовым к срочному погружению, — приказал капитан. — Давайте выметайтесь. Люк раздраили. Разведчики один за другим, стуча подошвами по скобам трапа, полезли наверх. Пивоваров. Далидзе. Кузнецов. Кудряшов. Федоров. Семенов… Всего шестнадцать человек. Согласно утвержденному в спецотделе списку. — Все? — Все! — Ну ладно, пойду посмотрю, как пехота в море ноги мочит. Капитан поднялся на мостик последним. В непроницаемой, как врожденная слепота, черноте тропической ночи о борт лодки лениво разбивались невидимые волны. — Мать честная, что это? — ахнул Семенов. — Что? — Да вон же! Вон! Смотри! То тут, то там вдоль корпуса лодки вспыхивали синевато-мертвенные огни, словно кто-то из глубины подсвечивал поверхность моря фонариком. Огни, которые не прибавляли света, но добавляли страха. — Это микроорганизмы, — сказал капитан. — Когда их тревожат, они начинают светиться. — В каком смысле тревожат?