— Ты заслуживаешь общества получше, — шепнул я ей на ухо и тотчас услышал, как в одной из кабинок спустили воду. Я осторожно положил руку ей пониже спины. — Пойдешь домой одна или составить тебе компанию? 14 О благородном искусстве соблазнения написан как минимум миллион книжек. Понять не могу зачем. Нет ничего проще, если выбирать подходящих женщин. Минутой позже я вернулся к Дидрику. Он только головой покачал: — Ну, ты даешь. — Смотри и учись. У тебя тоже есть потенциал. — Вот спасибо, ты так великодушен. Ни мне, ни ему задерживаться в «Пресс-клубе» не хотелось. Мы все уже обсудили, и Дидрику наверняка пора было возвращаться домой, к жене. Я тоже позвонил домой, удостоверился, что няня может остаться до десяти. Она не возражала. Я поговорил и с Беллой, пожелал ей доброй ночи. Укол совести жег в груди, когда я отключил телефон. Пусть Белла никогда не узнает, как я живу. И не встретит мужчину моего образа жизни. — Прежде чем мы разойдемся, поделись со мной своими соображениями, — сказал Дидрик, когда я отдал официантке кредитную карточку и счет. — Если Сара Техас невиновна, то кто же тогда убил всех этих людей? — Отвечать на этот вопрос — задача полиции, — отозвался я. — Вопрос нужно ставить иначе: если Сара Техас невиновна, то почему она лгала, почему призналась в убийствах? Дидрик вздохнул: — Потому что у нее крыша поехала? — Неверно. Потому что она боялась или защищала кого-то. Или то и другое. — Думаешь, кто-то ей угрожал? Смешно. Абсурдно. Мне вспомнилось, что́ сегодня днем говорил в СИЗО мой клиент. Вы не забудете про Майю? Главное — уберечь ее. Понятно, да? Слова клиента перемешались с теми, что я слышал от Сариного брата Бобби, когда заявил ему, что не намерен искать сына Сары, Мио. Одно связано с другим. Вы сами увидите. Это части одной истории. Эти слова вертелись на языке, когда я формулировал следующий вопрос: — Дидрик, а что случилось с мальчуганом? Что случилось с Мио? Дидрик испытующе посмотрел на меня: — Мы не знаем, но, увы, думаем, что мать сперва убила его, а затем покончила с собой. — Почему же тогда вы его не нашли? Почему мальчика не было при ней, когда она умерла? — У меня нет ответа. На что ты намекаешь? Что кто-то похитил ребенка? Я не знал, что сказать, и промолчал. Мысли пока что не обрели ясности, выводы не сформулировались. Но я начал подозревать, что Бобби прав. Вполне возможно, Мио был для Сары тем же, чем для моего клиента в СИЗО — сестра Майя. Заложником. — Где жил мальчик, пока Сара сидела в СИЗО? — В приемной семье. — Кто его отец? — Не знаю. По крайней мере, в отцовстве никто не признался. Сара утверждала, что он незнакомец, с которым она встретилась в кабаке. — Как она умерла? — Сара? Так в газетах же писали. Классическое самоубийство. Прыгнула в озеро с моста Вестербру. Конечно, я читал об этом в газетах. Но хотел заставить Дидрика рассказать. — Свидетели были? Этого я в газетах прочесть не мог. — Один пожилой господин, проезжавший мимо на велосипеде, видел, как она сиганула через парапет. Если тебя интересует, не убита ли она, отвечу: нет. По словам старикана, она была одна. Так что мальчика при ней не было. Официантка вернулась со счетом и карточкой. Моя добыча с любопытством посматривала на меня. Словно спрашивала: пойдешь? Я незаметно кивнул. Пусть теперь отделается от своего унылого кавалера, потому что я не охотник до треугольников. — Мерзавец, — сказал Дидрик. — Ты просто завидуешь. — Пожалуй. Мы собрали вещички и направились к выходу. — А как насчет других версий? — спросил я. — Ведь у нее был, мягко говоря, навязчивый бойфренд и папаша, который ее преследовал. — Это тебе, разумеется, доложил Бобби. Да, мы все проверили. Но ни хрена не нашли. — А те вещи, что переслала ее подружка Дженни? Дневник и билет на поезд? — Разве это доказательства? Сара сумела доказать, что находилась в Галвестоне, когда произошло убийство. А дневник вообще не признала. На улице мы распрощались, заверяя друг друга, что вскоре увидимся. — Звони, если понадобится дополнительная информация, — сказал Дидрик. — Мне бы хотелось, чтобы ты ориентировался строго на факты. Раскапывая прошлое Сары Телль, легко запутаться. Анализируй хладнокровно и увидишь: это дело умрет само, причем быстрее, чем ты успеешь трахнуть ту бабенку. Я рассмеялся: — То есть сегодня же вечером. Н-да, пока что ты не убедил меня в виновности Сары. Дидрик явно искренне огорчился. Краешком глаза я видел, как из ресторана вышла девица со своим кавалером. Он боязливо обнял ее и пошел прочь. Настоящий лузер. Бедолага. Она стояла чуть поодаль, поджидала меня. — И последнее, — сказал я. — Допустим, Сара убила всех этих людей. Допустим, ей было очень важно убедить полицию, что убийца именно она. Почему же она тогда покончила с собой до суда? Дидрик развел руками: — Для этого найдется тысяча причин. Может, стыдилась? — Стыдилась? — Ну, чувствовала вину. Почем я знаю? Но вот что я тебе скажу: ночами я сплю спокойно. На полном серьезе. Я не чувствую за собой вины ни перед Сарой Телль, ни перед родственниками жертв. Я шагнул в сторону своей дамы. — А откуда тебе известно, что она убила всего пять человек? Может, их было десять? — Вот об этом я, признаться, размышлял куда больше. Но мы не сумели связать ее с другими преступлениями, кроме этих пяти, так что я думаю, их все же было ровно пять. Я помахал рукой на прощание. И уже почти подошел к девице. Она обрадовалась. — Рад был повидаться, — сказал я Дидрику. — До скорого. Дидрик коротко кивнул: — Береги себя. До скорого. Он пересек Васагатан и направился к Центральному вокзалу. Я проводил его взглядом, а затем переключил внимание на девицу, которая стояла передо мной. Нарочито широким жестом протянул ей руку: — Мартин. Ее пожатие оказалось на удивление крепким: