Немногим позже мы, держась за руки, вышли из дома. И пока ехали на такси в «Хага-Форум», Белла взахлеб рассуждала о том, что видит за окошком. — На детский праздник едете? — спросил шофер. — У нас поздний завтрак, — ответила Белла. Говорят, что дети не способны усидеть на месте. А еще — что их не интересует еда. А вот я говорю, что все дело в правильном планировании и реалистических ожиданиях. Я, конечно, не рассчитываю, что она просидит за завтраком два часа, как маленький взрослый. Столько еды в ее тельце не влезет, да и непонятно ей, как много значит медленно наслаждаться едой. Вот я и позволяю Белле есть так быстро, как ей хочется, а потом она может порисовать или послушать сказку по моему телефону. Просмотр фильмов исключен. В ресторане это под запретом. Сам я ем не торопясь и много. Потом читаю газеты, которые выбрал дома и захватил с собой. Иногда Белла ищет моего внимания, и я ей не отказываю. А в остальном позволяю ей заниматься чем угодно на ее стороне стола. Как раз в это воскресенье я никак не мог сосредоточиться на газетах. Встреча с Бобби не давала мне покоя. Я чувствовал себя незащищенным и неподготовленным. Знал, что, прежде чем начинать работу, надо было обсудить это дело с кем-нибудь еще. Ну с какой стати тратить время на оправдание умершей женщины? Спасибо мне никто не скажет. И денег никто не заплатит. Однако что-то в этом деле действовало на меня едва ли не магнетически. Я словно глядел в темный пруд, где спрятано сокровище. — Ныряй, — шептал призрачный голос у меня в голове. — Ныряй, черт побери. Ясное дело, я нырну. Разве могу не нырнуть? Стокгольм — город притягательный. Вода — вот что придает ему благородный шарм. Вода, гигантским зеркалом лежащая у подножия фасадов. Венеция ему в подметки не годится. Именно Стокгольм показывает, как украшают город водой. Квартира Люси расположена на узкой улочке в Биркастане[7]. Там ни воды не увидишь, ни зелени. Когда мы шли от машины к дому, Белла крепко держала меня за руку. — Почему она живет в таком темном месте? — спросила она. Я и сам удивлялся, а потому ответил: — Спроси у нее. Когда я привел Беллу, Люси выглядела встревоженной. — Мартин, что ты собираешься ему сказать? Люси не Марианна, от нее так легко не отделаешься. — Давай поговорим позднее, когда я вернусь. — Я уже был на лестничной площадке. — Нет, мы поговорим прямо сейчас. Я со вздохом вернулся в квартиру. — Скажу, что не умею воскрешать мертвых, но, возможно, сумею подарить им покой. Люси смотрела на меня с таким видом, словно не знала, плакать ей или смеяться. — Я так и думала, что ты не сможешь отказаться. Я замялся, как первоклашка перед учительницей. — Но это же так здорово, Люси. Просто замечательно. — А что он предлагает тебе взамен? — Ничего. Денег, по крайней мере, не предлагает. — Не нравится мне все это, — сказала Люси. — Ты же толком не знаешь, кто такой этот Бобби. — Да ладно тебе! — рассмеялся я. — Всё, ухожу, скоро увидимся. Я снова открыл входную дверь. Беллы уже и след простыл, она убежала в квартиру. — Я серьезно, Мартин. Люди подумают, что тебя нанял псих. На секунду я задумался о том, нет ли в ее словах доли истины. Хотя кому какое дело, если я немножко покопаюсь в уже закрытом полицейском расследовании? Да и вообще, я вовсе не собираюсь посвящать СМИ в свои проблемы. — Скоро вернусь и заберу Беллу. — Обещай, что в случае чего позвонишь. — Само собой. Войдя в контору, я призадумался, что́ она имела в виду. Скорее всего, инцидент насильственного характера, но тогда Люси последняя, к кому я обращусь. Несколько крепких полицейских куда надежнее. Или Борис, неожиданно подумал я. Однажды Борис пришел ко мне в контору и попросил о помощи. Этот Борис не одной, а обеими ногами стоял по ту сторону закона. Был из тех, кто не выносит дневного света. Человек тьмы, который хоронился в царстве теней, чтобы не попасть в лапы полиции или иных заклятых врагов. Мы оба прекрасно понимали, что полученную от меня помощь он вряд ли мог получить где-то еще. Нет-нет, я не совершил ничего противозаконного. На это я бы никогда не пошел. Но можно, пожалуй, сказать, что я сделал для него все возможное. Отчасти из любопытства, а отчасти и от страха. Не рискнул надеяться, что буду в безопасности, если откажу субъекту вроде Бориса. Короче говоря, я ему помог. И теперь нас связывал непогашенный долг благодарности. Его номер до сих пор был у меня в телефоне. Это давало ощущение защищенности. Я пришел на десять минут раньше. Дважды вставал с кресла, регулировал освещение в комнате. На дворе хоть и было лето, однако по тусклому свету из окна этого никак не скажешь. Потемки, как в ноябре. Следовало бы посвятить эти десять минут другим занятиям, а не играть с лампами. Еще раз обдумать свое решение, хорошенько его взвесить. Но я ничего такого не сделал. Соблазн был слишком велик, а вот осторожности явно недоставало. Он явился точно в назначенное время. Допотопные джинсы, грязная футболка. И табачным дымом от него разило еще сильнее, чем при первой встрече, если такое вообще возможно. На сей раз я встал, когда Бобби вошел в комнату. Поздоровался с ним за руку, предложил посетительский стул. Один из черных деревянных стульев, которые, по моему заказу, обтянули шкурой зебры. Сувениром из Танзании. — Вы приняли решение? — спросил Бобби, когда его грязная джинсовая задница второй раз на этой неделе плюхнулась на зебру. — Принял, — сказал я. И сделал нарочитую паузу. И в переговорах, и в обычных спорах важно обеспечить себе превосходство. Иначе ничего не достигнешь. Бобби нервно поерзал на стуле, и я забеспокоился, как бы заклепки на его джинсах не испортили мой красивый стул. Пожалуй, не стоит разводить канитель. — Я решил помочь вашей сестре. Бобби даже бровью не повел. Я ждал. Бобби по-прежнему молчал. Он что, пропустил мои слова мимо ушей? — Я посмотрю, что можно сделать, — сказал я. — В смысле, никаких обещаний дать не могу. Вообще никаких, если честно. Но у меня есть немного свободного времени, и, похоже, вы правы, защитник Сары поработал не очень-то добросовестно. Бобби медленно кивнул. — Ладно, — сказал он, не выказывая ни намека на энтузиазм, которого я ожидал. — Пожалуй, я понял, что вы хотели сказать. Вы посмотрите дело, но ничего не обещаете. Согласен. Когда начнете? Его реакция слегка смутила меня и сбила с толку. Почему он не рад? Да и чуток благодарности не помешал бы. — Вообще-то я уже начал, — ответил я. — Постараюсь завтра получить полицейские протоколы и свяжусь с кем-нибудь из тогдашних дознавателей. — Техас, — сказал Бобби. — Простите? — Вам надо съездить в Техас. Я удивился: — Прошу прощения, но, по-моему, это неактуально. Техас. Парень сбрендил? Что мне там делать? — Тогда вы не сможете помочь Саре, — просто сказал Бобби. Я кашлянул. Все кончалось, даже не успев начаться. — Важно, чтобы вы реалистично оценивали мои возможности, — резко бросил я. — Я намерен заниматься вашим делом на досуге, то есть в свободное время. Поверьте, очень сочувствую вашей сестре, правда сочувствую, но ведь де-факто ее нет в живых и… н-да… скорее всего, будет нелегко привлечь людей к сотрудничеству, чтобы вернуть ей доброе имя. А что до поездки в Техас, well. Думаю, она вообще не стоит на повестке дня. В Техасе я побывал дважды. Оба раза встречался с отцом. Но предпочитал о нем не вспоминать. Жил он в Хьюстоне. В городе, где Сара работала нянькой. Темные глаза Бобби смотрели на меня. А я подумал, что глаза этого молодого парня видели слишком много мерзости. — Я вам заплачу, само собой, — сказал он. Я недоверчиво взглянул на него. Интересно, из каких же средств? Бобби не показался мне человеком, у которого на банковском счету много бабла. — Я наследство получил. От бабушки. Так что могу заплатить. Если у вас будут расходы. Например, когда поедете в Техас. Я наклонился над письменным столом. Сцепил руки и склонил голову набок.