Все, решение принято. Я рискну. Постараюсь реабилитировать Сару Телль. Кто бы знал, как оно пойдет. Часть II «Такая, черт побери… непорочная» РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.) ИНТЕРВЬЮЕР: ФРЕДРИК УЛАНДЕР (Ф. У.), независимый журналист МЕСТО ВСТРЕЧИ: номер 714, «Гранд-отель», Стокгольм Ф. У.: Не знаю, что и сказать по поводу услышанного. Лучше вас самого не скажешь. Черт побери, история в самом деле шаблонная. М. Б.: Именно. И поверьте, будет еще хуже. Ф. У.: Неужели? М. Б.: Увы. Взять хотя бы погоду. Помните эти нескончаемые дожди в начале лета? Помните, как было мокро и противно? Временами я думаю, уж не погода ли тут постаралась. Жизнь стала словно скользкое мыло, потому я и упустил ее. Ф. У.: Вы хотите сказать, что контролировали свою жизнь, пока… ну, пока все это не случилось. М. Б.: Да, контролировал. Уверяю вас, я человек ответственный. С виду не скажешь, но так оно и есть. Пока не грянула эта дьявольская свистопляска, я держал жизнь под контролем. Полностью. А теперь… все переменилось. Все. (Молчание.) М. Б.: Но вы же хотели услышать все, с самого начала, верно? Ф. У.: Верно. М. Б.: А началось все с дождя. Да, можно так сказать. Если бы не дождь, я бы вряд ли затеял этот проект. Ф. У.: Проект? М. Б.: Посмертно оправдать Сару. Не могу объяснить, почему это стало для меня так важно. Ведь ее уже не было в живых. Хотя в известном смысле все началось отчасти и с этого тоже. Со смерти Сары. Ах, будь она жива. Тогда бы я мог обратиться прямо к ней. Но такой возможности не было. Ф. У.: Вы жалеете? М. Б.: О чем? Ф. У.: Что решили помочь ей. (Молчание.) М. Б.: Как вам сказать? С одной стороны, на этот вопрос есть только один ответ: конечно, жалею, черт побери. С другой стороны… существует ли что-то более никчемное? чем сожаление? По-моему, едва ли. Что было, то прошло. Ф. У.: Поэтично сказано. М. Б. (беззвучно смеясь): Поэтично, но верно. Сейчас все это кажется таким далеким. Даже дождь и тот кончился. Ф. У.: И что же случилось дальше? Вы позвонили Бобби Т. и сказали, что поможете ему? М. Б.: Позвонил. Потом мы снова встретились. А дальше… Ф. У.: Дальше? М. Б. (шепотом): Дальше я, сам того не зная, начал копать себе могилу. 9 Поздний завтрак с Беллой. Священный элемент среди весьма сумбурной повседневности. Было воскресенье, и мне нужно было встретиться с Бобби, сообщить, что́ я намерен предпринять по делу его сестры. Утром я позвонил ему и сказал, что нам надо повидаться. — Значит, вы поможете Саре? Словно она по-прежнему жива. Голос был ровный — ни радости, ни энергии. Бобби Т. выдохся, как пиво, слишком долго простоявшее открытым. — Расскажу при встрече, — сказал я. — Приходите ко мне в контору после обеда, в четыре. Затем я позвонил Люси, спросил, нельзя ли Белле побыть у нее, пока я встречаюсь с Бобби. Она сказала, что можно. Перед воскресным завтраком Белла тщательно выбирала одежду. Я старался выработать у нее такую привычку, старался развить ее чисто женскую сторону. Бог весть, сколько раз я получал за это по шее. Считать одни вещи женскими, а другие мужскими, разумеется, неправильно. Но только не для меня. И довольно об этом, ведь Беллу воспитываю я и никто другой. — Что ты наденешь? — спросила Белла, прокравшись в ванную, где я брился. Она была в одних трусиках. — Пожалуй, черные чиносы и голубую рубашку, — ответил я. Я говорил с серьезным видом, чтобы она понимала: одежда — штука важная, и в два счета такие вопросы решать нельзя. — А ты сама что выбрала? Она склонила голову набок. — Розовое лондонское платье. Я улыбнулся. Лондонское платье вообще-то куплено в Копенгагене, но в английском магазине. — Отлично, — сказал я. — Надевай. Белла выбежала из ванной. Я слышал, как она возится в своей комнате, а немного погодя она опять вернулась. — Помоги мне. — Она показала рукой себе на спину. Я отложил бритву, застегнул платьице. — Может, сделаем прическу? Она покачала головой. — Нет, спасибо, пусть останутся длинные. — Ты имеешь в виду распущенные. — Нет, длинные. Ну что, идем? — Сейчас.